Жаркий июнь
Вблизи парень был ничего. Не красавчик, но и страшным его было не назвать.
Его лицо прекрасно передавало глумливый характер: глаза были широкими и немного выпирали из орбит с залегшими тенями под ними – наверняка, он часто носит очки, или раньше носил. Острый подбородок, выделяющиеся скулы. Ухо, которое не было прикрыто волосами, было слегка оттопырено.
Прическа была неожиданной для Мари – от такого парня ожидаешь маллет или ирокез, на худой конец, что-то с ассиметрией, в стиле "эмо". Вместо этого он носил "шторки", которые никак не сочетались с темно-синими волосами.
Бад был одет в обычную футболку с шортами, что еще раз давало понять, что, вероятно, ни к какой субкультуре он себя не причислял. Впрочем, никаких признаков того, что он был экоактивистом, тоже не было.
Парень встал, придерживая дверь, так, чтобы Стивену, тянущему чемодан, было удобно зайти.
– А вот и я. Ты там кирпичи носишь? Как ты с твоим весом вообще сама его катила?
– Так на колесиках же. И ничего он не тяжелый, но спасибо. Не стоило.
– Как себя чувствуешь?
– Нормально.
– А выглядишь расстроенной.
– Да так, встретила неприятного типа.
– И почему же он неприятный? – как-то хладнокровно спросил Стивен.
Мари призадумалась. Вообще-то ей не хотелось говорить парням об этом.
Лесли может и странно настроена, но, на самом деле была права. Мари не стала бы рассказывать никакому вожатому.
С самого детского сада ты учишься тому, что нужно решать проблемы самому, а стукачество – позор. И не важно – насколько сильнее тебя соперник физически и морально – либо дай отпор, либо терпи, потому что ябедам живется еще хуже, чем жертвам травли, особенно если взрослые, к которым ты обратился за помощью, в конечном итоге, не помогают, а иногда и делают все еще сложнее.
Конечно, она понимала, что все эти порядки уже устарели, да и сотни разных фильмов и видеороликов, показанных в школе, твердили, что в случае травли нужно немедленно обращаться к учителям, родителям, да кому угодно взрослому, но, тем не менее, прислушиваться к правилам идеального мира было менее безопасно, чем следовать законам реального, в котором Мари жила.
"Игнорируй" – мельком пронеслось в голове у девушки.
Да и какая тут травля? Ну, объявился какой-то придурок, попробовал ее объеденный торт и попытался напугать ее клишированными фразочками из фильма. От чего ей должно было стать страшно? От смеха или, может, стыда? Был ли смысл жаловаться на такое? Ладно еще – Лесли рассказать, но начать плакаться всем подряд… ну, такая себе идея.
Пока этот идиот не сделал ей ничего, кроме того, что испортил настроение и кусок торта, лучше оставить все как есть, а дальше уже посмотрит.
Да и почему Стивен вообще спрашивает? Ну да, он был добр к ней и днем, и сейчас, но это же не значит, что Мари должна перед ним отчитываться!
– У него были проблемы с гигиеной, – соврала девушка
– Напоминает моего соседа по парте в школе. От его дыхания можно самому перестать дышать. Интересно, чистит ли он зубы вообще, – вставил Бад, но Мари его не слушала, вместо этого наблюдая за лицом блондина, которое заметно расслабилось.
– Он сидел рядом со мной в столовой и от него жутко пахло.
– Бывает, – сказал Стивен. Лицо его расслабилось, – ну, если с тобой все нормально, то будем ждать тебя завтра.
– А что должно случиться завтра?
– Знакомство, тимбилдинг, все дела, – сказал Бад, – нам же всем тут три месяца еще торчать. Вот они и хотят, чтоб мы друг друга не поубивали. Сегодня дали отдохнуть, а завтра уже будем обниматься друг с другом и говорить какие мы хорошие качества знаем у Стивена. Короче – бред полнейший.
– Бред, – согласилась девушка.
Мари ненавидела всякие упражнения и игры, развивающие коммуникацию, потому что чаще всего, в конечном итоге, они никак не способствовали налаживанию дружеских отношений, а просто вынуждали ее вовлекаться в некомфортное для девушки общение и ставили в неловкое положение.
Особенно, она не любила игры, в которых надо было участвовать не всем коллективом, а разделяться на пары или группки. И повезет еще, если в компании будут еще скромные дети, с которыми можно объединиться, а если она остается одна или ей придется напрашиваться к кому-то другому? Может, ей стоит соврать завтра утром, что она все ещё плохо себя чувствует?
– А мне нравится идея. Как иначе мы все познакомимся друг с другом? Тут столько классных ребят! – внезапно сказал Стивен.
– Ну… да, – ответила Мари с фальшивой улыбкой на лице, на что получила неодобрительный взгляд от Бада.
– Ну, конечно, такому как ты понравится такая идея. Вот только есть еще и такие люди, как я, которые не очень-то горят желанием дружить со всеми подряд. Может, тут и есть классные ребята, но еще, наверняка, будут и полные придурки. Да и какое там знакомство? Поиграем в "расскажи пять фактов о себе, которые все забудут через десять секунд"? А она просто тебе поддакивает.
– Я не поддакиваю, – ответила девушка, хотя так оно и было.
– Ну-ну, – ответил синеволосый.
– Давайте хотя бы мы с вами ссориться уж не будем, ребят? – примирительно сказал Стивен, – завтра сходим и узнаем, как там все будет.
– Да, ты прав. Ну, я тогда спать пошла. Еще раз спасибо вам за все. И за то, что пришли, и за чемодан и за… день.
– Не за что, – хором ответили парни.
Мари показалось или они оба слегка покраснели?
Глава 9
Ночь была неспокойной.
Вообще-то девушка не считала себя трусихой, но стоило признать, что ночевать в первый раз в незнакомом месте, где единственным источником света был месяц, светивший в квадратное окошко – было неприятно.
Да, в соседнем кабинете спали врач и медсестра, а рядом были домики, как с вожатыми, так и с детьми, но почему-то Мари это не успокаивало.
Кроме того, она пожалела, что не позвонила родителям.
Да, девушка все еще злилась, что они отправили ее в это место, но Мари не хотела, чтобы за нее беспокоились, да и, если честно, то она была бы не против пожаловаться на некоторые вещи. Рассказывать вообще все Мари, конечно, не собиралась, у нее не было доверительных отношений ни с мамой, ни с папой, но сообщение о потере сознания им и так должны были передать вожатые, так что скрывать было нечего.
Девушка даже намеренно не открывала телефон, боясь увидеть сколько у нее пропущенных звонков и предугадать, какую реакцию она получит завтра.
Утром Мари была совсем вымотанной и невыспавшейся.
Разбудила ее вредная медсестра, которая своим визгливым голосом не сказала, а приказала идти на завтрак. А ведь было на секундочку только семь часов утра. Что за изверги будят в такое время летом?
Девушка переоделась, причесалась, как могла, и пошла в столовую. Мари хотелось почистить зубы и принять душ, но она не стала спрашивать про это у доктора или тем более Линды.
Если у них будет хоть немного свободного времени днем на себя, а не только бесконечные игры и тимбилдинг, то она может заняться этим днем, а в самом крайнем случае, подождет вечера.
"Вот черт, надеюсь – никто ничего не заметит. Особенно Стивен" – пришло в голову девушки. Ну, подумаешь, всего один денек? Она вообще-то вчера сознание потеряла – имеет право.
Но, тем не менее, если будет хоть одна свободная секунда, девушка тут же улизнет в душевую.
На этот раз за ней никто не пришел и в голове встал вопрос – не обиделась ли Лесли? Вроде, Мари ничего такого и не сказала, но разговор все равно закончился как-то неприятно, да и лицо у знакомой было грустным…
"Ну, может, я просто слишком рано вышла" – успокоила себя девушка: "Эта Линда, наверняка бы и в пять утра меня бы подняла, если бы сама только проснулась".
На улице было солнечно, но при этом нежарко – дул приятный ветерок и Мари сочла погоду хорошей. Если вожатые решат провести тимбилдинг на улице, то намного лучше будет сидеть под ветром, чем маяться от жары.
Мари быстро добралась до столовой и обнаружила, что все, действительно, уже завтракают. Лесли или Стивена с Тодом в очереди она не увидела.
Будет неудобно, конечно, если кто из них пошел к ней в медпункт, пока она стоит тут, но что поделать? Она же не будет ждать их вечно или бегать и искать по всей территории лагеря. Вполне возможно, что все они сидят за столом и уже завтракают – никто же не обязан сопровождать ее круглыми сутками.
Завтрак был обычным: все тот же салат-бар с примерно такими же салатами и овощами, жареные яйца, гренки, сосиски и прочие атрибуты завтрака. Больше всего Мари понравилась стойка с омлетами, у которых самому можно было выбрать начинку, и она попросила добавить их все сразу, даже кусочки колбасы, хотя и подозрительно относилась к здешнему мясу.
Еще одним плюсом было то, что раздавали фрукты, но, к сожалением выбор там был не так велик, как в салат баре, ну, либо она опять поздно пришла и все уже разобрали. Взяв банан и пару персиков, девушка направилась к столу, который должен был принадлежать ее группе. И не ошиблась.
Первой кого она увидела, была Лесли – ее ярко рыжие густые волосы было различить в толпе даже легче, чем синюю голову Бада. Насколько Мари помнила, больше никого рыжего у них в группе не было, так что она автоматически направилась к подруге. Девушка уже собиралась поздороваться и присесть, как поняла, что возле приятельницы нет свободных мест. Сама девушка сидела на крайнем стуле, как вчера Мари, а по ее правую руку расположилась какая-то темнокожая девушка. Не зная что делать, Мари замешкалась и несколько секунд молча смотрела на рыжеволосую.
– А… доброе утро, Мари, – сказала Лесли, слабо улыбнувшись.
– И тебе того же. Вижу, мест нет, да? – спросила Мари, стараясь не показать свое огорчение.
– Да, я и это занять еле успела. Попробуй еще поискать. Тут же, вроде, на всех рассчитано должно быть, – сказала девушка, не встречаясь с Мари взглядом.
– Да, так и сделаю, пожалуй. Приятного аппетита. Проводишь меня после завтрака в нашу комнату? «Если места рассчитаны на всех, то почему же ТЫ-то еле успела?».
– Да, – ответила Лесли, но голос ее звучал как-то невесело.
"И что теперь?" – спросила себя девушка, чуть-чуть отойдя от стола и ища свободное место глазами.
Мари очень надеялась, что сейчас Стивен, Бад, да или просто любой добродушный человек позовет ее к себе и скажет, что тут есть свободное место, как сделала Лесли тогда. Но почему с ней опять произошло то же самое? Как вообще вышло, что она опять пришла позже всех?
Но в этот раз ее никто не звал, а единственное свободное место было опять рядом с Дарсией.
"Да, черт возьми…". И что, ей теперь снова идти, чтобы снова получить отказ, потому что она заняла место для подруги? Как ее там – Катрин? Где она вообще постоянно ходит?
"Просто поищи свободное место у других столов. Стоп. Нет. Все уже видели тебя. Они снова видели, как тебе не хватило места – уже во второй раз. Тут еще и, наверняка, этот придурок где-то сидит. Если просто сбежишь, то это будет провал. Но если Дарсия опять откажет при всех, то это тоже будет провал. И снова во второй раз. Ладно, просто пойду, и будь что будет. Что я могу сделать, если свободных мест больше нет? Не буду же я стоять, потому что Катрин где-то ходит. И вообще – если места рассчитаны на всех, то это по праву моё законное место, а у Катрин есть другое, где-то ещё".
Бросив последний взгляд на стол в надежде все же найти свободное место и убедившись, что его нет, Мари направилась к Дарсии.
– Тут занято – не так ли? – угрюмо спросила девушка
– Да нет, садись. Разве тут не на всех места посчитаны? – ответила своим мягким голосом блондинка.
– А. О. Ну да, ты права, – с запинкой ответила Мари, совсем не ожидавшая такого поворота событий. «Значит, всё-таки на всех». – Я просто думала, что ты заняла для своей подруги
– Да нет, Катрин часто пропускает завтрак
– Понятно, – не нашлась, что ответить на это Мари.
– Ты хорошо себя чувствуешь после вчерашнего?
– Да, я уже в порядке, спасибо.
– Рада слышать.
Больше они не разговаривали, и Мари молча поглощала свой завтрак, запивая апельсиновым соком, поставленным на столе.
В ее голове не укладывалось несколько вещей.
Первое: с ней только что разговаривала девочка, у которой были все шансы стать самой популярной девчонкой лагеря. Да еще и не просто разговаривала, но даже спросила про самочувствие. Без насмешки, без издевки. А так бывает? Что ж, может, иногда не стоит быть столь категоричной по отношению к красивым людям, но это не отменяет ее настороженности.
Второе: почему Лесли не заняла ей место? Не то, чтобы она была обязана, конечно, но Мари думала, что теперь это будет у них в порядке вещей – делать все эти штуки, которыми занимаются лагерные друзья: занимать друг для друга места в столовой, очередь в душ, мазать зубной пастой ночью, выбирать парой для игр. Да сама же Лесли вчера заняла для Мари комнату, беспокоилась, приходила к ней. Странные у нее какие-то перепады настроения, а если точнее, она стала подозрительно вести сразу после вечернего разговора.
Ну, в конце концов, может, это всего лишь паранойя. Может, свободные места были только одиночные. Может, у Лесли был тяжелый поднос. Или она просто забыла. А в конечном итоге, даже если она и не планировала ничего занимать – это не вправе Мари осуждать ее. Наконец, они знакомы чуть больше одного дня.
Зато сейчас они поедят, и Лесли доведет ее до их комнаты. Она познакомится с новой девочкой и постарается успеть разобрать чемодан и обустроится, пока их всех не соберут для тимбилдинга.
Покончив, со своей кружкой очень сладкого какао, которым она запивала и без того сладкую сдобную булочку с клубничным джемом, Мари отнесла всю грязную посуду на специальный столик. Доктор Карл мог бы ей гордиться – она постаралась съесть больше чем обычно и успешно справилась, оставив только сосиски. Вот только в качестве своего питания она была уверена не особо, ну хоть с количеством надо разобраться, если всей ей твердят, что она похожа на палку.
Отойдя от столика, Мари направилась к Лесли, которая тоже уже закончила завтракать и, как показалось Мари, ждала темнокожую девочку.
– Мы с Лесли сразу пойдем или мне вас обеих подождать? Я могу сначала за чемоданом сходить, а вы как раз закончите, – решила обратиться Мари сразу к обеим девушкам.
"Может, надо было сначала представиться, познакомиться. Да, так бы было правильней или…" – тут же пришло ей в голову, но поток мыслей тут же прервала Лесли:
– А ты не можешь сходить сама?
– Ну, я могу, просто я не знаю где комната, и было бы легче, если б ты меня отвела. Я очень быстро за чемоданом сбегаю, обещаю. А если надо, наоборот, вас подожду.
– Ты можешь просто спросить у нашего вожатого номер комнаты. Я вписала твое имя тоже.
– Ну, хорошо… встретимся позже тогда?
– Да, мы тоже скоро придем
– Ладно.
И Мари ушла, оставив девочек вдвоем. Ей было непонятно – что вообще происходит, и она чувствовала себя обиженной и напуганной. Только вчера она решила, что сможет пережить лагерь и, может, даже получит от него хоть какое-то удовольствие, так как в первый же день она смогла найти себе будущую (судя по всему, уже навряд ли) подругу, как эта же самая подруга уже на следующий день ведет себя странно и пренебрежительно, хотя Мари не помнит, чтобы чем-то смогла вызвать подобную реакцию. Теперь не хватало только Стивену начать вести себя холодно по отношению к ней.
Может, она реально себя просто накручивает? В конце концов, даже если Лесли, правда, решила вести себя как стерва, разве это теперь проблемы Мари? Они практически незнакомы, так что такую потерю девушка уж сможет пережить.
С другой стороны совсем не хотелось быть одиночкой ближайшие три месяца и тем более жить в одной комнате с той, что ведет себя так холодно по отношению к ней. Так что какие бы причины там у Лесли ни были, лучше бы ей с ними разобраться и продолжать дружить дальше.
В полном одиночестве девушка для начала отправилась искать своего вожатого. Мари предполагала, что он должен был быть в столовой, вместе с ними, просто для текущего контроля – проследить, что все дети на месте и все питаются, но его здесь не было, а искать его среди домиков для вожатых или еще непонятно где – желания не было. Хватит и того, что она вчера создала ему проблем. Она и сама сможет найти комнату.
"Лесли говорила – в конце коридора? Что ж, домики двухэтажные, значит, скорее всего, на одном этаже живут мальчики, на другом – девочки. Даже если предположить, что в коридоре не один ряд из комнат, а два и они расположены друг напротив друга, то мне просто придется выбрать одну из четырех. В самом худшем случае, я зайду только в три чужие комнаты. Хотя бы не придется заходить в каждую"
Девушка, все еще думающая о душе и о необходимости позвонить родителям, быстрым шагом отправилась за чемоданом. Поблагодарив доктора Карла, выслушав все его рекомендации и заверив, что она уже хорошо себя чувствует, Мари, катя свой розовый чемоданчик, направилась в дом, с нарисованными пушистыми облаками.
Забравшись по лестнице, состоящей всего из нескольких ступенек к двери, расположенной по центру длинной стены, и войдя, девушку встретил лишь пустой коридор. Он был так же выкрашен в голубой, как и внешние стены домика, только менее яркий оттенок более приятный для глаза, но больше не было ничего. Ни нарисованных облаков, ни декора. Лишь коридор и двери, расположенные вдоль него.
Коридор был поделен на две части небольшим квадратным пространством, которое вместо того, чтобы вместить еще одну комнату, служило чем-то вроде вестибюля. В нем располагались вендинговый аппарат с разными вкусностями и кресла темно-синего цвета, разделенные небольшим круглым стеклянным столиком.
Родители дали Мари достаточно денег, но с тем объемом еды, который им предлагали в столовой, она подумала, что вряд ли когда-нибудь воспользуется автоматом.
Наугад, девушка пошла сначала налево. И была очень удивлена. Комнаты не просто не были расположены друг напротив друга – их в одном ряду-то было совсем мало, а если точнее всего две. Значит, по правую сторону тоже две и всего получалось четыре. В лагерях так и должно быть? Ей-то казалось, что они что-то вроде казарм, только для детей и очень переполнены. А тут мало того, что всего три человека на одну комнату, так еще и только четыре комнаты на этаже? Получается, что тут живет всего двенадцать девочек.
Ну, либо у нее неправильное представление о лагерях и все они лучше, чем она думала, либо ее родители отправили Мари в далеко не самое плохое место, и, скорее всего, недешевое. Может ей стоит чуточку поменьше на них злиться. Но только на чуточку.
Девушка дошла до комнаты в конце коридора, расположенной рядом с душевой комнатой. Если в другом конце коридора тоже есть такая, то жизнь тут кажется все лучше и лучше.
Сначала Мари попробовала постучаться – никто не ответил. Тогда она медленно приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Есть! Кажется, ей повезло. Одна постель была незаправлена, и на ней не было никаких вещей. Если еще какая-то девочка не заболела (шанс чего был очень мал, да и в медпункт никто кроме нее не заходил), то эта комната ей и нужна.
Она выглядела весьма уютно.
Тут было три постели: две стояли напротив друг друга по левую и правую стены. Третья же стояла у задней стены и была повернута относительно остальных на девяносто градусов. Она единственная была незанята и сразу стало понятно почему – прямо над кроватью возвышалось огромное панельное окно и лучи солнца даже в такой прохладный денек, наверняка, разогрели постель до температуры сковородки на плите. И пусть у окна было какое-то подобие шторки, сказать, что она особо помогала, было нельзя. Ткань была настолько тонкой, чту лучи спокойно проходили сквозь нее, странно, что вообще не прожигали.
Ей досталось самое худшее место в комнате. Что ж, ожидаемо, все-таки она пришла последней и не могла винить в этом девочек. Зато ночью это место станет самым прекрасным в комнате. Мари уже могла представить как в темноте лунный свет будет падать ей на лицо и она сможет разглядывать звездное небо.
Рядом с каждой кроватью находился шкаф. Сами шкафы были довольно узкими, но само их наличие поразило девушку, которая ожидала увидеть лишь небольшие тумбочки.
Шкафы делились на две секции, левая его часть была как будто взята у платяного шкафа и состояла из одного большого отделения, служившего для одежды, нуждающейся в вешалках. В дверцу было вставлено зеркало во весь рост. Правая часть шкафа состояла из четырех полок с дверцами.
Полки были и под кроватями – две длинные и выдвигающиеся. Скорее всего, для постельного белья и нижнего белья.
На этом индивидуальные предметы мебели закончились и Мари начала разглядывать то, что было общим, а именно: небольшой круглый столик, стоящий в центре комнаты и пара забавных стульев-пуфиков на маленьких деревянных ножках, и о боже, тут что есть кондиционер?!
Комната выглядела настолько хорошо, что Мари, пораженная оснащением и уютом (кондиционер!) не сразу обратила внимание на одну вещь – нигде не было розеток. Ни одной.
Значит, это была не шутка. Телефоны, действительно, заберут, и будут отдавать только вечером для связи с близкими, а у нее самой телефон еще не забрали только из-за того, что ей стало плохо.
Может, тогда лучше сначала позвонить родителям, а потом уже разложить вещи и в душ. Хотя… не ворвется же вожатый к ней прямо сейчас. Да и родители сейчас на работе, им не до этого. Может, это и вправду сможет подождать вечера.
Девушка перенесла чемодан поближе к незанятой кровати и начала разбирать вещи.
Первыми были вкусности, которая ее мама положила, пока Мари не видела. Да, это были те самые шоколадные конфеты, после которых у Мари начинались высыпания и прыщи, но которые она просто обожала, а еще несколько пачек чипсов, лакричных конфет и мармеладок. Девушка сразу отложила всю еду, не зная, откроет ли она хоть что-то из этого вообще. Еда в столовой была итак очень сытной и не сказать, что самой полезной, так что в дополнительном сахаре и жирах девушка пока не нуждалась. Что ж, может она позже разделит их с соседками или остальными ребятами, когда выдастся случай.
Затем Мари достала из чемодана семь книг. Она планировала взять намного больше, но тогда в чемодан не влезли бы остальные вещи, а ходить в одной и той же одежде практически три месяца было не лучшей идеей.
Дальше Мари достала зарядку и наушники – вещи, которые, как выяснилось, применяться ей практически не дадут.
Следующей была одежда.
Часто незнакомые люди предполагали, что ее любимый цвет – черный и она имеет кучу разной черной одежды, делает макияж в темных тонах и носит какую-нибудь готическую атрибутику. Такие люди, как правило, ошибочно причисляли ее к какой-нибудь субкультуре, так же, как и она Бада, скорее всего, из-за ее прически, бледноты и вечно унылого выражения лица.
У девушки, и вправду было пару черных платьев и юбок, но любимыми цветами являлись фиолетовый и бирюзовый, поэтому, первым делом, Мари повесила в шкаф фиолетовый костюм, состоящий из пиджака и юбки, и бирюзовое платье. Это были самые красивые вещи, которые она взяла, потому что настояла мать, для торжественных вечеров, вроде вечернего бала и других вечеринок. Знала бы мама, что Мари вообще не собирается на них идти…
На этом ее приличная одежда закончилась, и Мари стала раскладывать различные футболки и топики, юбки и шорты, а так же несколько спортивных костюмов по полкам. Еще у девушки была пара курток: одна черная кожаная на вечера (которая к слову отлично смотрелась вместе с бирюзовым платьем) и одна ветровка для дождливой и ветреной погоды.
Следующей была обувь: одна пара кроссовок, одна пара кед, тапки и шлепки.
Дальше были предметы личной гигиены, нижнее белье и пижамы, которые Мари засунула в полки под кроватью, купальник, и прочие вещи, необходимые для жизни в лагере.
Последними были две маленькие сумочки: мини-аптечка и косметичка. И если в необходимости первого Мари не сомневалась, то косметичка была под сомнением.
Мари не так часто делала себе макияж, и, если уж и делала – то совсем незаметный, но при этом любила покупать себе самую разную косметику, как если бы была бьюти-блогером. А ещё часто ярко и необычно красилась дома, впрочем, ни разу не решаясь пойти в своих образах в школу или даже просто выйти на улицу.
Но разве плохо краситься в пятнадцать? Большинство ее одноклассниц носили макияж и делали его весьма профессионально. А тут летний лагерь, отдых, свобода. Родители не увидят, да и окружающих людей она после лагеря не встретит, если сама не захочет.
Неужели нельзя хоть раз позволить себе хоть немного свободы? Дарсия выглядит такой красивой с ее нежным макияжем в розовых тонах… Мари могла бы тоже выглядеть чуть более красивой, не так ли?