Личная ученица Огненного лорда. Книга 2

Едва я села, заявил:

– Вообще-то нам запретили приближаться к тебе ближе, чем на пушечный выстрел. – Миг, и прекрасное: – Поэтому, если что, ты пристала к нам сама.

Прозвучала смело, но при этом все трое заозирались, сообразив, что поблизости может оказаться кто-то недобрый. Впрочем, зря. Ведь очевидно, что этот “недобрый” выше всяких столовок – уже где, а тут Алентора можно не ждать. Не придёт.

Парни тоже это поняли, и Харт перешёл к делу. Выпалил шёпотом:

– Ева, что это позавчера было? Ну там, у разлома?

– Вы про элементалей или…

– Про всё! – не выдержал Корн.

Я вздохнула и поёжилась, ответов у меня не было. Ну разве что про эрса…

Лотерик словно мысли прочёл:

– Что за волк? Он был сам по себе? Живой? Настоящий? Или всё-таки магия? Ты ведь знаешь, что некоторые маги умеют создавать животных прямо из пламени? Волк был именно такой?

Да, о подобных “рукотворных” животных, которые, по сути, являются персонифицированным заклинанием, я слышала и восхищалась. До недавнего времени тоже мечтала освоить подобный приём.

Сейчас он, кажется, потерял актуальность – я уже не знала, нужно ли мне такое.

Что отвечать старшекурсникам я тоже не знала. С одной стороны, Алентор попросил не афишировать, а с другой, мне не хотелось лукавить. Особенно перед теми, кто вытащил из лап Свэрга, поддержал в первый учебный день и из лучших побуждений телепортировал на разлом.

Они же действительно хотели как лучше. Хотели показать зелёной первокурснице легендарное, с точки зрения магии, место. Да скажи кому из наших о том, что меня водили к восточному разлому, все помрут от зависти.

Морти, кстати, первый окочурится. Здоровяк любуется на карту разломов по триста раз в день.

Но…

– Лорд сказал, что этот волк вышел из подземного пламени, и что теперь он мой. Я назвала его Дикарём, – добавила я, понизив голос.

Харт и компания вздохнули до того выразительно, что стало неловко.

– Он наподобие стража, верно? – спросил Лотерик.

Я кивнула. Ну а что ещё сказать?

– Ну ты… уникум, конечно, – добавил Харт. – А элементали? Чего они к тебе прицепились?

Прозвучало напряжённо.

– Там, кстати, не рядовые были, – Корн перешёл на шёпот и аж придвинулся. – Ева, что это? Почему?

Как будто я знала. Увы, ответа на эти вопросы, судя по всему, не было даже у Лорда. Правда здесь и сейчас я почему-то подумала о памяти прошлой жизни… Может это как-то связано? Ведь это единственное, что по-настоящему отличает меня от других.

Впрочем, как следует зацепиться за эту мысль я не успела. Внимание перескочило на вопрос, который интересовал уже меня:

– Вам сильно влетело?

Трое огневиков сразу скукожились, втянули головы в плечи. В общем, понятно – хвалить их точно не пытались.

– Не убил, и на том спасибо, – философски пробормотал Корн.

Я улыбнулась уголками губ, но улыбка была грустной. Недовольство Алентора я понимала, но не хотелось, чтобы парни пострадали из-за меня.

– Да всё нормально будет, – видя мою реакцию, бросил Харт. – И да, тебе пора. Вон, твой тупоголовый друг уже мнётся.

Обернувшись, я увидела Морти, который действительно ждал.

– Он умный, – парировала я, вставая. Махнула рукой в надежде, что встреча не последняя, а Алентор всё-таки сменит гнев на милость и позволит нам общаться.

– Удачи, и до скорого, – сказала я

– Угу, – хором ответили огневики.

Алентор, лорд Огня

В кабинете было чисто, но мрачно и довольно холодно. Негостеприимное место. От обители, где поклоняются Пресветлому, я ожидал другого – какого-то уюта и тепла.

Иллария была под стать пространству, в котором принимала посетителей – хмурая, иссушенная временем, предельно строгая. Не желая затягивать, я сразу обозначил объект своего интереса:

– Ева. Я хочу знать, как она здесь появилась.

– Да как и большинство младенцев, ваши милость, – отозвалась женщина, дрогнув. – Однажды утром, у дверей монастыря нашли корзину с крошечной девочкой. Девочка была завёрнута в старые застиранные пелёнки и сильно кричала.

Я замер и уставился пристально. Поразило то, что женщина лгала! Причём лгала от и до. Я ощущал враньё очень остро, и это был повод рассвирепеть, а я наоборот задумался. Одно дело лукавить о чём-то конкретном, в неких эпизодах или деталях, и совсем другое – сразу, с первых секунд, говорить неправду. Любопытный поворот.

– Пелёнки были старые и застиранные? – переспросил я.

Илария с готовностью кивнула.

Прекрасно. Врать даже по поводу пелёнок – это что-то новое.

– Дальше, – подтолкнул я

– Мы приняли её, назвали Евой. С младенчества девочка получала уход и воспитывалась в монастыре, потом перешла сюда, в монастырскую школу. Ева способная, добрая. Мы растили её также, как всех остальных.

– Сколько ей было лет?

– На момент, когда Еву подкинули? – уточнила директриса.

Даже в этой фразе звучали оттенки неправды, и я всё-таки разозлился.

– Нет, когда в ней проснулась магия, – едкая ирония. – Что за глупые вопросы? Разумеется в момент обнаружения.

Иллария вновь потупилась: