Всё о жизни чайных дракончиков

– Второй шанс! – почти крикнул юноша, отдав знак глубочайшего извинения, как только вынырнул, и неподдельный отчаянный ужас в его глазах немного отрезвил и успокоил меня. – Второй шанс, я умоляю! Я ошибся, я не подумал, такого больше не повторится, клянусь!

– Я… что… что это было вообще? Что это, будь ты проклят, сейчас было?! – выкрикнул я сипловато и оттого полукомично (если оставить в стороне серьезность действительно грозившей мне опасности).

– Насытитель. Я думал, что вы быстренько насытите насытитель, и тот насытит ликру…

– Он оказался против насыщения, этот твой насытитель! Ты это понимаешь?!

– Да, я… я не подумал, что он может так агрессивно вас воспринять, я думал, что он вас ждет! Я умоляю, – юноша примирительно опустил руки, – я умоляю вас, останьтесь хотя бы на ночь.

Я открыл рот, чтобы отказаться, но тут у меня перед глазами встала яркая мысль о собственном кафе. Работа не по прямому назначению обычно оплачивается в большем размере. И если я немного потерплю, буквально месяц всего или несколько дней, то отложу довольно много. Конечно, я не прямо так рассудил в тот момент, а только уставился мысленным взором на вымечтанную картину, взывавшую ко мне о собственном воплощении. И я не смог от нее отвернуться. Я выдохнул.

– И ты гарантируешь обращение по инструкции? – осторожно спросил я.

– Ну конечно! – просиял парень. – Мы славно с вами здесь поживем, будьте покойны! Но а сейчас, я думаю, вам хочется познакомиться с той самой девушкой. Давайте?

– С твоей зазнобой? Ну… давай, – повел я усами, чувствуя, как уходит от души напряжение.

Парень неожиданно тепло улыбнулся:

– Вам здесь все, конечно же, чуждо, и не удивлюсь, если противно, но я хочу, чтобы вы знали: вас очень ждали, вы очень и очень нужны. И вполне возможно, что это будет самое особенное назначение в вашей карьере.

– Не исключено, – согласился я, разумея в этом, конечно, только грустный подтекст.

На этом мой новый хозяин торопливо сгреб меня в ладони и, погасив и так едва зажженную лампу, одним движением покинул свою конуру. Нашу конуру. И ведь я туда сегодня еще вернусь. О, Сотворитель…

Мы выбрались на вечерний холод, вынырнув в огромные пространства пустующих подтрибунных помещений, и тихонечко подошли к перилам. Внизу, стремительно оставляя позади бесконечные, замкнутые в одно кольцо боли и превозмогания метры стадионной беговой дорожки, отсчитывала круги единственная спортсменка. Ну, я, конечно, надеялся на пилота, но какая, в сущности, разница, кого именно нам предстоит покорять, главное ведь сам процесс налаживания отношений: эти случайные встречи, горячие взгляды, романтическая ночь, ставшая венцом прогулки морозным вечером, нелепые ситуации, первые прикосновения… словом, все то, что позволяет нам объяснять самую (в действительности, необъяснимую) глубину терзающего наши сердца чувства.

Но тут, сразу следует сказать, дело предстояло непростое. Даже отсюда, даже в скудном освещении полусонного стадиона, даже несмотря на плотную и далеко не нарядную одежду для спортивных занятий, в которую облачилась госпожа нашего сердца, словом, вообще несмотря на все мешающие объективному восприятию обстоятельства, явствовало, что дело у нас – труба.

Точеная фигурка девушки выглядела идеально, заплетенная туго, без всяких уловок, добавляющих волосам густоты и длины, светло-русая коса, раньше, видимо, свернутая в кичку, распустилась и теперь болталась, небрежно чиркая хвостиком чуть ниже поясницы на каждом шагу. Механические ноги сверкали строгой эстетичной легкостью спортивных протезов – стоимостью каждый как средненький паровоз.

Я не мог отсюда разглядеть лицо бегуньи, но даже если бы оно оказалось настолько же омерзительно, насколько прекрасно было все остальное, для того, чтобы начать отношения, имея наши исходные данные, о чае, наверное, нужно знать чуть больше, чем все. Я призадумался.

– Это Кейрра, – с мечтательной добротой в голосе представил паренек объект своих воздыханий.

– Ну… она хороша, – похвалил я наконец его вкус.

– Она чудесна! Она самая добрая и самая удивительная. Она вам сразу понравится, – улыбнулся мой новый хозяин.

Едва произнеся это, он бросился бегом вниз, свернув пару раз на ступеньках, ведших на нижний ярус трибун, потом проделал какой-то сложный фортель, проскользнув, как мне показалось, и вовсе через подземный этаж, и вынырнул из мрачного подземелья уже у края беговой дорожки.

Девушка как раз пронеслась перед нами, и я еле успел проводить ее поворотом головы, поскольку за то время, пока мы спускались, она здорово разогналась. Я теперь с трудом представлял, как юноша собирается нас познакомить, потому что остановить такое, просто сказав «привет», представлялось делом безнадежным.

Однако молодой механоид, даже не поведя бровью в момент приближения красотки, пересек беговую дорожку поперек и в довольно скучной манере потрусил по антитравматичному покрытию основной части стадиона, предназначенной для командных игр. Озадаченный его маневром, я принялся крутить головой, пытаясь высмотреть установленный тренерский островок или другое место, откуда принято просить летящего спортсмена прервать тренировку.

Но вот мы перебрались через поле, форсировали беговую дорожку еще раз, и я, следуя за радостным знаком внимания юноши, наконец разглядел цель нашего похода: в темноте укромного кармашка под трибунами оказалась оборудована зона со странными тренажерами, больше напоминавшими комплекс для реабилитации спортсменов после травм.