Я дам тебе крылья

Пётр сильно нахмурился и снова вздохнул, а Юля с широко раскрытыми глазами смотрела на него и слушала. Мужчина продолжил:

– Так мы оказались неизвестно где, в непроходимых джунглях, да ещё Игорь с травмой. Тогда стало страшно, никаких средств связи, ни огня, ни еды, ни воды. Нам нужно было быстрее выбираться из леса, Игорь мучился от боли. Мы ему сломанную ногу примотали рубашками к палкам, но наступать он на неё не мог, опирался на меня и скакал. Кругом ни души, хоть бы какое племя аборигенов встретить. Потом пошёл дождь, грязь, идти невыносимо и идём неизвестно куда. Мы примерно сориентировались, в какую сторону нужно двигаться, чтобы выйти из леса. Главное идти, в надежде найти хоть какое-нибудь поселение, – Пётр бросил взгляд на Юлю, но заметив полные ужаса глаза, лишь поджал губы. – Ночью было ещё страшнее, кругом какие-то странные огни, то ли деревья, то ли дикие животные или насекомые, птицы всякие кричат. Ягоды я пробовать не рискнул, опасно, в Африке каждое второе растение ядовитое, но есть хотелось ужасно. Через сутки мы обессилили, решили отдохнуть. У меня был складной перочинный ножик, пока Игорь дремал, я поблизости надрезал все растения и пробовал их, деревья, кустарники, травы, есть хотелось дико. На свой страх и риск жевал какой-то тростник, типа бамбука, противный на вкус, но зато сочный, им же и Игоря кормил, нам нужны были силы. Я в принципе от природы вынослив, могу сутками напролет не спать, но там я выдохся и был без сил уже на вторые сутки. Немного вздремнул, и мы двинулись дальше. Питались только этим тростником. Хорошо, хоть никакие дикие животные на нас не нападали. Игорь, бедный, от боли мучился, ещё этот дождь, просто стеной, грязь, ноги увязают, скользят. Там столько змей, это был ужас, – Пётр передёрнул плечами и снова посмотрел на Юлю.

Девушка всё ещё слушала его с широко открытыми глазами и с ужасом на лице.

– И что дальше? – неуверенным голосом спросила она.

– Нам повезло, на третьи сутки мы наткнулись на местных жителей, и они нас вывели из джунглей, связались с городом и нас забрали через пару дней. Но в деревне я успокоился, нас кормили, не нужно было никуда идти, самое страшное осталось позади, – Пётр был серьёзен, он помолчал, прежде чем продолжить. – Тогда было, действительно, страшно. Мы понимали, что там очень легко погибнуть, и хорошо, что мы были вдвоём, одному в этих джунглях можно просто сойти с ума. И хотя шли в каком-то отчаянии и бессилии, я убеждал себя, что должен выбраться ради Игоря, ведь это была моя идея налетать часы в Африке, я его туда потащил и виноват в том, что с нами случилось, – Пётр снова замолчал. – Нам вообще крупно повезло выбраться и остаться в живых, пойди мы не в ту сторону, долго бы на одних тростниках не протянули.

– Ничего себе! – Юля просто была в шоке от услышанного. – Ужас! А что с вами было потом?

– Ничего, домой вернулись. Игорь в гипсе лежал месяц, а я больше никуда не полетел ни в какие Африки, не стоит оно того. Самолёты там, в девяноста процентов случаев в аварийном состоянии, а они на них ещё умудряются людей перевозить, – Пётр с сожалением покачал головой.

– Ты же мог погибнуть, разбиться, умереть от голода! – Юля с возбуждением говорила, а на сердце у неё было неспокойно.

– Мог, – мрачно согласился Пётр. – Это был мой худший полёт, но мы спаслись, значит, не всё так плохо, жизнь дала нам второй шанс. Я потом рассчитал, что мы за трое суток прошли порядка пятидесяти километров по джунглям. Было расследование крушения, списали всё на неисправность самолета и замяли дело.

Юля тяжело вздохнула:

– Я после такого никогда бы больше не стала летать. А ещё были какие-то экстремальные ситуации? – с любопытством продолжила расспросы девушка.

– Были, не так много, и по сравнению с тем случаем ерунда. Иногда, бывает, прогноз подводит, прилетаешь в грозовой фронт или посадка невозможна, покружишься, покружишься и летишь в другой город садиться, но на моём опыте было всего раз десять. Турбулентность иногда заставляет напрячься, но это обычное дело, к ней быстро привыкаешь, – Пётр снова задумался. – После того случая меня уже ничего не пугало. Наверное, падение самолёта – самое страшное, что можно пережить, – он задумчиво помолчал и добавил, – если пережить…

Юля расстроилась от его слов, ей вдруг стало не по себе от осознания, насколько это опасная профессия, и что Пётр мог погибнуть.

– Всё-таки, наверное, хорошо, что ты ушёл из пилотов, такой риск, – задумчиво произнесла она.

– Не больше, чем за рулём автомобиля, – усмехнулся Пётр, слегка кивнув на дорогу.

– Не скучаешь по полётам? – вдруг спросила Юля.

– Сейчас, когда заговорили об этом, немного заскучал, а ещё, когда на самолёте лечу, хочется встать с места и пойти в кабину пилота «порулить», – улыбнулся он.

– И ты ни разу не захотел вернуться? – удивлялась девушка.

– Нет, возвращаться пока не хочу, уже совсем не тянет в небо. Тем более меня увлекла новая работа, столько идей, планов. Я чувствую, как быстро расту профессионально – это вдохновляет. У меня появилось столько возможностей, сейчас я как никогда близок к осуществлению своей детской мечты, – он снова улыбнулся.

– Если полеты всегда были твоей мечтой, то почему после развода ты бросил летать?

Пётр повернулся к Юле, бросил на неё внимательный взгляд.

– До этого для меня каждый полёт был вдохновением, не терпелось скорее подняться в воздух, а потом, как будто подрезали крылья, рейсы меня не только не радовали, а стали угнетать, хотелось скорее вернуться на землю. Я просто физически не мог больше летать, я стал каким-то отрешенным, – досадно заключил он. – Потерял собранность, а когда отвечаешь за жизни людей, это непозволительно.

Юля, видя, как затосковал Пётр, пожалела, что опять своими расспросами расстроила его.

– Юля, иногда с тобой я чувствую себя, как на интервью. Тебе, с твоим любопытством точно нужно было идти в журналисты, – снова усмехнулся мужчина.

– Журналисты меньше ездят по Европе, – улыбнулась она.

– Почему? – искренне удивился Пётр. – Журналисты ездят по всему миру.

– Всё равно со знанием нескольких языков больше возможностей устроиться на работу куда-нибудь заграницу, – настаивала Юля.

– То есть, ты пошла учиться, только чтобы уехать куда-нибудь за границу? – непонимающе посмотрел на неё Пётр.

– Можно сказать и так, – поджала губы она.

– И что дальше? Вот ты уедешь, что будешь там делать? – расспрашивал мужчина.

– Работать. В Европе полно компаний, сотрудничающих с Россией, и ещё больше будет появляться, нужны будут люди, организовывающие это взаимодействие, – поделилась планами девушка.

– То есть переводчик? – немного усмехнувшись, уточнил Пётр.

– Вроде того, – смущенно ответила Юля, потупив взгляд. – Я даже не знаю, чем хочу заниматься, куда возьмут.

– А если тебя возьмут туда, где будет скучно и неинтересно? – прищурившись посмотрел на неё мужчина.

– В любом случае, нужно пробовать, пока не попробуешь, не узнаешь, – пожала плечами Юля.

– Да, так и есть, – кивнул он, соглашаясь. – Но лучше всё равно искать работу по душе, которая нравится и вдохновляет.

Они снова сделали остановку в Туапсе, перекусили и отправились дальше.

Домой вернулись, когда уже стемнело. Юля почувствовала дикую усталость, она легла на кровать немного отдохнуть, а Пётр пошёл заварить ей чай, но когда вернулся в комнату, девушка уже уснула. Ему оставалось лишь накрыть её одеялом.

Мужчина не ушёл сразу, он присел рядом с ней и смотрел, как Юля спит. Отметил, как осунулось и похудело её личико. Глядя на спокойное, расслабленное лицо девушки Пётр подумал, что сил и энергии у неё стало намного меньше.

Он испытывал необъяснимый трепет, и был счастлив от того, что Юля рядом, спокойно спит рядом, но было жаль её – девушка стала ещё более хрупкой и немного печальной, её бешеный энтузиазм иссяк, Юля стала более сдержанной и спокойной.

Пётр чувствовал любовь и нежность – эти чувства словно согревали его изнутри, хотелось заботиться о девушке, оградить её от всех бед и невзгод, сделать счастливой. Мужчина осознал, насколько много Юля для него значит, насколько сильные чувства он испытывает к ней.

Он вспомнил их дневной разговор о том, что Юля не хочет уезжать и улыбнулся. Больше всего на свете Пётр хотел, чтобы она осталась, но просить или как-то заставлять девушку остаться не смел, понимая, что не может лишить Юлю важной составляющей её жизни.

Незаметно для него Юля стала самой важной частью его жизни, Пётр был настолько счастлив рядом с ней, что это чувство распирало его изнутри. Он лишь нежно погладил её по волосам и улыбнулся.

33.

Пётр проснулся очень рано, Юля ещё спала, будить её он не стал, быстро позавтракав, ушёл пораньше на работу.

Времени в запасе было много, и мужчина решил заскочить к другу, предварительно позвонив.

– О, вернулись? – обрадовался Саша.

– Не спишь там? – на всякий случай уточнил Пётр.

– Не, – потянул друг.

– Тогда я сейчас заскочу.