не то, чтобы на второе дно, но на днище,
в самые дебри океанского паха.
рылись в моих вещах, продолжают рыться.
меня не сдают ни мосты, ни улицы.
но когда ты найдёшь меня, маленький рыцарь,
всё очень легко образуется.
с головы
зачатая бегом в июне, рожденная в марте,
тебя никогда не учили, что рыба гниёт с головы?
это правда. и амбулаторная карта
скоро покажет всё. хотя мы не новы.
я пишу тебе “выжат” и возвращаюсь с футбола.
платье падает на мостовую, падает в воду.
я вот так и не смог заглянуть под полы.
в наших играх всегда кто-то – во?да.
тебя едят поезда, заглатывают большие змеи.
змеи цвета морошки, цвета свежей листвы.
тебя встречают моллюски, обручают пигмеи.
задумайся: каждая рыба гниёт с головы.
не то, чтобы я другой, я такой же грубый.
выхожу в домино козлом, вызываю бури.
не на “ты” с тобой, пересохли губы.
только что-то будет. с нами что-то будет.
мне 22
следствие проявило полное безразличие к моим годам.
каждое утро по десять капель экстракта слов.
щупаю нижние рёбра: а вдруг адам?
от меня невозможно уйти, но иным повезло.
подкупая итоги, добавляю ещё один год,
не сделавший меня ни вернее, ни злей.
я вообще не меняюсь, как антипод
дориана грея. среди полей
кто-то сажает детей
в полночь при полных лунах.
и если держаться вестей,
они смогут меня переплюнуть.
смехом
осень не строже твоих замечаний:
я пью бульоны, ложусь в двенадцать.
нашей лодке никак не доплыть до причала,
а могли бы грести и смеяться-смеяться,
как делали раньше мои предки галлы.
устала от пафоса? ладно, сдавайся.
ртутная змейка критично упала,
и вот уже в лед превращается valser.
и вот уже страшно не спать – просыпаться.
твоё мне доверие – лучшее алиби.
шманая карманы, замерзшие пальцы
стыдятся: видно, только и знала ты,
что грести и смеяться.