недолюбил изрядно, но дожал
твой Бог тебя. ты, верно, на мели;
и распадаешься на крохотные части.
давай поговорим о счастье.
март не торопится, малышка эми джейд,
и мы опять юзуем по столице.
прости, на этот раз не дам тебе вожжей –
оголодала местная полиция,
а ты мертвее мёртвых второй год.
и твоё имя пущено в расход.
мир пережил тебя, изрядно прожевав,
и так остался ленно неподвижен.
и сквозь тебя крадутся стебли трав,
и даже твой дружок-придурок выжил.
а нам с тобою не сложить цены
той жизни, что ни дать, ни взять взаймы.
тот, кто с тобой копал весь этот ров,
тебя оставил в этой пыльной яме.
там холодно, хотя довольно дров.
и нам с тобою довелось посмертно стать друзьями.
ты просто голос, эми. просто тень.
и мне не легче. да меня не лечит.
мне уже скоро, эми, двадцать семь.
до встречи, эми, очень скорой встречи.
крайнее
слушай, беги, там край.
стой! не туда. там край.
и не туда – там край.
прямо под небом кончается башенный кран.
и крановщик тебе весело машет рукой –
мол, подходи-ка поближе. тебе-то на кой
жить вопреки… решетом от бессмысленных ран?
а на садовом бессмертное солнышко плавит асфальт,
полный бензиновых спор.
тебя не пропустят никак – это факт.
быть неотложкой в москве – это спорт.
ты – майский жук. над тобою стакан.
а за стаканом война.
и запоздала весна.
и с неба падает башенный кран.
и не беги, это край.
и не молчи. это край.
и не спасай. это край.
p.s. крошка
«крошка, ну сколько тебе еще нужно денег?
сколько еще сероглазых и кареоких
приводить мне к твоей постели,
оставлять тебе между строк их?
сколько скалиться на твои проступки,
улыбаться на твой характер?