Придумай название

«When The Smoke Is Going Down» – лилось из динамиков.

– Молодой человек, можно Вас? – вторично голос у уха Ива. Он уже окрашен капризными нотками.

– Меня? – переопросил Из, с трудом выходя из рок-наркоза.

– Вас, вас, – заулыбалось миленькое создание, обладавшее этим голосом.

Скорее автоматичеки он отдал себя ей на этот танец, она нежно обвила его шею руками так, как будьте они для этого и были сотворены всевышним. Теперь их стало трое: рок, Ив и она. Трепетная мелодия подхватила и понесла их, спрятав от всего вокруг, талия девушки стала этой мелодией, излучавшей, в осторожную ладонь Ива что-то тёплое и хорошее… А её глаза!.. Пусть отрежет себе руку тот, кто осмелится нарисовать эти глаза, пусть вырвет язык тот кто скажет, что описал их цвет и глубину. Все эти описания и рисунки – лишь бледная копия, ибо излучение глаз воспринимается на уровне подсознания, да и кто поручится за своё сознание, если увидит рождение любви?

Что такое любовь? Когда она рождается и где? И может ли она уйти, как это поют в дешевых шлягерах? Говорят… Что ж, пусть циники говорят, что любовь – это путь от первого впечатления внешностью, через цветы и билеты в кино через долгие прогулки в предрассветный час и первые поцелуи, до первой постели. Пусть говорят, ибо им не чем больше кормить свою бессильную злобу, т. к. любить они не умеют! И любить надо уметь, ведь не даром же мудрые индийцы писали «Кама-Сутру». Пусть губы, не целовавшие любовь, корчатся в гримасах пошлых слов! Ив им не верил. Да и мог ли он думать о чем-то, когда Эл ему улыбалась нежностью губ, а глаза – дарили теплые лучики сердцу? И позже. переходя от прелюдии к полному концерту тел, они обретали новое ощущение друг друга, новое взаимообогащение, общение на новом уровне жизни… Но не монопольное право обладать!..

Любовь – это когда ты спишь, а я говорю с тобой… Это когда -я готов весь мир отдать за твою улыбку….Это – когда я хочу тебя, хочу говорить с тобой, видеть тебя чаще, чем себя, быть везде, чтобы подарить тебе все, что обрадует тебя… Это, когда я не успеваю к кусаю локти оттого, что так много хорошего не успел сказать, тебе именно» сегодня…

«… Cause The Place Seems Steel A Life,
When The Smoke Is Going Down…»

Вроде бы все так тривиально и просто, так же прокатано другими поколениями, что чему радоваться в повторе чьего-то пути? Было, есть и будет… Но у каждого – общее и свое, парадоксально, но факт. И это общее вдохновляет на стихи и стишки, в зависимости от глубины души, силы чувств и процента своего общем. Судите сами, кем стала Иву Эл – его хрупкая королева?…

– Скажите, почему Вы не поете,
И почему не верите вечерним фонарям?
А верите в то, что дождетесь,
И что даже слезы – не зря?..
Примятая трава давала счастье,
Если вас двое,
А лес вам верил и молчал,
И кто о из вас иного пожелал, _
Но лес, но мир так странно был устроен…
Дымится пожелтевшая листва,
И стала табаком примятая трава,
И, сигарету закурив,
Я в дыме подарю тебе плакучесть ив…
Но без кого это плачут леса?
Зачем в дерево вонзать
Нож?
Если это – ложь…
Любовь – это достояние двоих:
Так мало – целый земной шар!..
Не время для волос еще седых…
Не время… Не любя, ты в 20 стар…
Трибуной будет поцелуй —
Конкретна моя речь:
Я, люди, снова с вами,
Я на трибуну восхожу горячими губами!
Но черной лужей растекается измена,
Дождь во все щели лезет – промочить.
Без глаз твоих немного глупо, скучно жить…
И это – диалектика Вселенной,
И это – возвращение изплена.
Два тела, как одно… И, может,.с расстоянья
Нам будет легче вспомнить эти руки…
Пусть чистота не заключит в себе незнанья,
А руки без твоих засуну в брюки.
Усну – как есть – усталый и счастливый,
Тебя во сне увижу – не буди…
Поверю, что-еще полжизни впереди,
И до седин, до самых до седин
Я – твой; холодный или злой,
Веселыи, молчаливый…

Сон закрыл глаза Ива, уводя сознание со строфы, но даже власть сна не могла увести из сознания ее – Эл…

4. Как всегда

…Понедельник – день проблемный, и из за этого злой колледж сразу схватил за горло подходивших к нему студентов. Эти грызуны науки начинали новую неделю грызни, снова углубляясь в интегралы и триггеры, загружая головы теориями разных Песталоцци, Марксов или Лобачевских… Всё шло как обычно – по расписанию, но на лекционных часах предметом обсуждения чаще становились не критерии сходимости математических рядов или турбулентное течение жидкости, а рок-н-ролл, приколы прошедших уик-эндов, всевозможные тусовки, книги и статьи.

На лекциях путем неофициальной студенческой почты намечались встречи, назначались свидания, велись споры, строились планы, и одинокий вещун с кафедры монотонно гнусавил, глядя в свои папирусы и тщетно пытался привлечь к себе внимание. В этих головах жил другой мир, еще не схваченный мудрой компромисностью возраста, еще не покоренный – в своей чистой и непосредственной наивности серой жестокостью жизни, мир, уже недоступный тем, кто уже жил в нём давно, и забыл о многом. Процесс вырастания из одежд юности необратим, и если он происходит, то навсегда, а если не происходит вовремя, то мы потом «зовем этих счастливчиков детьми до их отхода в мир иной… Но это еще далекое будущее, о котором мало кто из них пока задумывается, живя только сегодня. Им – тем, кому сегодня за 18 (всего или уже?!.), завтра строить свой мир, где еще останемся и мы, те, кто уже за… Эта непонятная перестройка несуществующего здания открывала рты, не всем ртам давая хоть немного ума. Получалось много шуму, и… ничего, кроме развращения молодых умов, которые не имели еще своих идеалов, а насажденные с детства – втоптаны в грязь. Новых, годных для насаждения, еще никто не родил… Дрема недоспаных ночей закрывала глаза, мысли становились пьяными, как и строчки в конспектах…

…Идеалов никто не родил… Скоро в этой стране разучатся рожать, чтобы не терять, не хоронить… Памятников не хватит, да и зачем, сколько уже в земле безымянных миров?!.Сном не убить желание чего-то… Сон. Кумар. Кимар… ить…

Сперва было все, но не для всех. Для многих было что-то, но не все, хотя, им должно было чего-то хватить, чтоб не плакать и не совать нос, куда нельзя. То, что было ненужно – было много и везде, а то, что надо – мало и нигде… Ненужное – давило, тошнотворной массой забивая в горле место для крика, а нужного просто хотелось. Не было ума, чтобы умом работать, будем работать не умом, а ломом. А за лом натурою берем – хлебца бы… А в 

шопах» наставим зеркал в витринах, чтоб все желающие этого самого чего-то могли полюбоваться своими ублюжьими лицами, дабы вновь замолчать и хотеть перестать. Зато стены – от дворца до сортира – были довольны держать метровые буквы лозунгов, которым верили только свиньи в шляпах. Тусклые взгляды, не жизнь, а вибрирование между существованием и самобичеванием… Лучше бы было больно, но свежо и честно..,

…Что-то звенит, кто-то толкается… Звонок перемены ворвался в сон Ива, и тяжелый сон, оставив неприятный осадок мрачной неразрешённости, затерялся между никчемными мыслями реальности… Позже Ив не раз вспоминал о колледже, и думал, что если из него убрать всех подруг, любовь и дружбу, приколы и ерунду, оставив голой серьезную науку, то, наверное, получится уникально беспросветная тягомотина… Ну, а пока – в столовую и опять на занятия. День за днем. Как вчера. Жизнь за жизнью…

5. Иногда

На уик-энд Эл и Ив, стряхивая с души суету познавательного и бытового процессов, махнули в лес. Одни вдвоем. Без друзей и прочих надоевших, за неделю визитеров.

Урчащий дыханием города автобус выплюнул паломников в Мекку леса в районе Загородных лесов. Еще с полчаса моциона, и…

«Я уезжаю в деревню,
Чтобы стать ближе к Земле.
Я изучаю свойства растений и трав…

И они становились ближе к земле, забывающие о клетках комнат и презирающие коллективизм духовных прозрений. Лес. Тишина в обрамлении пения птиц, этот запах и это тепло просыпающейся природы, единственной в своей красе и уникальности естества. Просто шли подальше от людей, поближе к природе, поближе к самим себе. Философичность этой девственной тишины дарила душе покой хоть ненадолго. Уходящие в небо кроны вековых деревьев рождали желание полета, желание уйти туда, ввысь, уйти и не вернуться.

Лес жил своей жизнью и он был домом для любящих его, как и всякую жизнь, домом птиц, домом мурашей, чья возня казалась работой строгих правил, а на самом деле была лишь победой сильной случайности: где нас больше, туда и тянем все, что кажется нужным -.прямо как люди в своих социальных коллизиях… Тьфу, черт, опять потянуло на сопоставления в духе вульгарной философии. Пусть этот лес будет чист нетронутостью и непричастностью к людской зауми. Пора березового сока.

– Смотри, Эл, деревья плачут. Плачут по нам, даря нам радость вобрать в себя частичку природы слезой дерева, – Ив подставил стакан под закрепленную соломинку, и сок послушно потек в рот стакана.

– А может это они не плачут, а им просто жарко после холодной зимы? -Ответила Эл откуда-то сбоку, спрятавшись за кустом, который спешил похвастаться своим новым нарядом перед красотой Эл.

– Может быть, – согласился Ив.

– Знаешь, хорошо тут, а жаль, что не часто мы это можем себе позволить, побыть в лесу.

– Ты права, Эл, человек многое не может уже себе позволить, далеко уйдя от естества своего. Он многое забыл, хотя еще пытается вспомнить добро природы, создавая Красную книгу, как попытку застраховаться от своей мании уничтожать. Пора бы ему подумать и о создании Зеленой книги, хотя обе они – Черные. За могущество надо платить, и тут уж некогда задуматься о том, как матери-земле порой трудно дышать. Бог создал всякую тварь на Земле со своими равными правами, и человека тоже, но мы подмяли под себя тех, кто послабей, а если бы сам Господь был меньшим братом?…