Слепая совесть

Выходит, пытаюсь хоть что-то съесть, до обеда ведь кормить не будут. Но настроения совсем нет, снова страхи какие-то шевелятся.

Мадам Джанс возвращается быстро, бледная, встревоженная.

– Ноэлия, это к тебе, – сообщает.

– Ко мне? – поднимаю глаза с недоумением. – Кто?

– Иди, собирайся, – торопит нервно, сумбурно, – переоденься да приведи себя в порядок. Платье красивое надень! Боже мой. Или нет? Нельзя же заставлять ждать… Ох как же это?!

– Да кто там? – недоумеваю, сердце сжимается, неужели Алекр нашел? Я ведь рассказала, где живу…

– Чего стоишь! – спохватывается мадам Джанс, какая-то она обалдевшая. – Бегом!

Бегу, какой там порядок, на ходу приглаживаю волосы, перед самым холлом притормаживаю, вспоминаю правила хорошего тона. Выдыхаю, поправляю платье, захожу спокойно. Мадам Джанс сзади что-то говорит, но за стуком сердца не слышу.

Надо же, действительно Алекр! Улыбаюсь, все-таки пришел, значит, я ему правда понравилась! Тут же пугаюсь, бросаю взгляд на телефон, только не буду же бежать звонить?

– Привет, – выдавливаю неловко, приближаюсь. Девочки высыпают следом, оглядываюсь, ну и лица у них! С трудом пресекаю порыв сбежать к себе, запереться и никого не впускать.

– Не ждала? – какая же у него улыбка, мягкая, обезоруживающая, ямочки эти…

Повожу плечами, сама не знаю, ждала ли.

– Ну что, идем? – предлагает, будто это давно решенный вопрос. Куда «идем»? Оглядываюсь на мадам Джанс, Алекр сразу отвечает: – Мадам не возражает, я уже спросил.

Как это спросил? Без меня? Но сердиться не получается, приятно же! Ну вот прямо как в сказке! Просто не верится, сейчас проснусь под ехидный смех Алмы и пойму, что всего лишь замечталась.

Еще раз оглядываюсь. У девочек взгляды недовольные, завистливые, нет, кажется, не сплю. Не могу понять, почему. Ну он красавчик, конечно… но я ведь не специально!

– Я… – начинаю, тут же замолкаю.

Ох мама! У входа машина, да не какая попало – красивейшая из всех, что видеть доводилось! Длинная, серебристая, стекла не прозрачные. Множество мужчин на улице. Так и тянет сообщить девочкам, что на всех хватит, но язык не слушается – лишь нервно хихикаю.

– Ты же хотела на гравикаре покататься? – добивает меня Алекр. Когда это мы на «ты» успели перейти? Но, кажется, я уже на все согласна.

– Иди, – шипит мадам Джанс. – Назад дороги нет. И радуйся, как тебе повезло.

Смотрю на нее непонимающе. А Тересия считает наоборот… И я бы отказалась, наверное, но ведь всю жизнь жалеть буду… Я только покататься!

– Иди, – слегка подталкивает, наконец-то улыбается привычной доброй улыбкой.

Я никогда не была любимицей, но мадам Джанс сама по себе теплая. Не отталкивала, всегда могла и обнять, и приголубить, и выслушать. Пусть без особенной любви, но ведь другой-то у меня не было. Она да Тересия.

Преодолеваю последние шаги. Алекр подает руку, беру на всякий случай, пытаюсь вспомнить, что там про скрепление договоров рассказывали. Я же вроде ничего не обещала… Покатаюсь, и сразу скажу, что никуда не поеду. Не увезут же меня силой, в самом деле! Да может и не планируют, так, развлечься.

Эта мысль совсем не нравится, но вид серебристой машины перечеркивает все доводы. Как же я об этом мечтала!

Алекр ведет к двери, еще раз оглядываюсь. Сирма снова рыдает на груди мадам Джанс, Алма смотрит на меня как на предательницу. Еще две демонстративно переговариваются, будто их это не слишком волнует. Могли бы и порадоваться, подруги, называется! Только у младших девочек восторженные лица. Еще бы, на их глазах сказка разворачивается. Долго потом верить в нее будут…

С улыбкой машу им рукой, решительно иду к машине. Это моя жизнь! Моя мечта! И мое решение. Не позволю никому навязывать.

Почему с Алекром столько народу? Отгоняю назойливые мысли о еще двух машинах, стоящих чуть поодаль. Никогда возле нашего пансиона столько не появлялось, неужели все с ним? Но не может же император вот так запросто дверь мне открывать, помогать в салон пройти? Наверное, советник какой-нибудь?

Ох, мама! Все волоски становятся дыбом – даже те, которые нас усердно заставляют выщипывать! Там, в машине, еще один жуткий тип… Не могу оторвать взгляда от его глаз – ни зрачка, ни радужки, сплошной белый свет, и как же страшно под этим взглядом! Сразу весь ужас и неотвратимость наваливаются, осознание, которому не хочу и не могу верить.

– Дарсаль, – сообщает Алекр, – будет охранять тебя.

Дальше уже себя не обманешь, да и слова мадам Джанс с запозданием всплывают в памяти. Она что-то такое девочкам шептала… Ох ты ж, твою бестию! Да ведь не может быть, да ведь у императора даже имя совсем другое, да ведь… боги милостивые, страшно-то как!

Алекр садится рядом со мной, берет руку. Сжимаю его пальцы, не знаю, что сказать. Все смотрю на этого Стража. Темные короткие волосы, резкие линии скул. Неулыбчивый, похоже. Такие плечи широкие… шире, чем у Алекра. Ну да, воин же. Просто непривычно, я вблизи мужчин и не видела как следует.

Все не могу оторваться, рассматриваю рельефную фигуру под кожаным нагрудником. Форма императора. Вляпалась ты, Ноэлия, по самую макушечку.

Руки до плеч открыты, даже наручей нет. Плотные кожаные штаны. Не боевая форма, сопроводительная скорее. Взгляд снова и снова поднимается к светящимся глазам, на мгновение кажется, будто изгиб губ тоже легким белым светом наполняется.

Сидит, так спокойно ждет, пока насмотрюсь, что и сама успокаиваться начинаю. Все рассматриваю, не могу разобраться в собственных эмоциях.

– Хочешь, потрогай, не кусается, – фыркает Алекр.

Гляжу на него. Глаза посмеиваются, зато Страж непроницаем.

– Ты ведь сдержишь омаа, Дарсаль? – чудится легкая задиристость в голосе. Странно слышать такое обращение к этому пугающему человеку. Наверное, они хорошие друзья.

Дарсаль

– Конечно, мой повелитель, – отвечаю.

Отпечаток движения, легкое, несмелое прикосновение холодных пальцев. Нежных, тонких. Это будет сложнее, чем я думал. Омаа рвется из-под контроля, усиливаясь желанием прикоснуться в ответ, изучить все изгибы ее руки, лица, тела… для нас это один из основных способов видеть окружающих.

Ее аура неожиданно спокойна, хотя похоже, девушке страшно. Наверное, еще не осознала, что избрана императором. Впрочем, это ведь почетно. Тут не бояться, а радоваться нужно. Но желто-красных всполохов радости тоже не вижу, как и пурпурного торжества.

Повелитель подает знак, взлетаем. Водитель из местных и зрячий охранник-ментальщик Сэм отделены перегородкой. Их ауры спокойны, все под контролем. Еще две машины сопровождения следуют за нами.

Девушка восторженно вскрикивает, бросается к окну. С легким сожалением ощущаю, как выпускает мою руку.

– Нравится? – спрашивает повелитель голосом довольного кота.

Тоже бросаю взгляд в окно. Земля отдаляется, оставляя далеко внизу темные пятна чужих эмоций и разрушенных надежд. Извечная злоба и зависть. Хорошо бы она согласилась сразу в имперский особняк, незачем возвращаться в этот неказистый домик, где за нее даже порадоваться не могут. Впрочем, это ведь ее прошлое. С прошлым сложно рвать связи.

– Потрясающе… – бормочет Ноэлия. – Алекр… или как там тебя… то есть простите…

Волна легкого смущения, короткий взгляд на императора – и снова все внимание происходящему за окном. Определенно, туда ей смотреть интереснее. Почему-то хочется засмеяться. Кажется, наш повелитель обескуражен.

– Иллариандр, – подсказывает император весело.

Жаль, не могу читать эмоций. Но поскольку знаю его лет десять – с тех пор, как он был еще подростком, а я только-только попал в личную стражу предыдущего повелителя – почти уверен, что это не должно прийтись ему по нраву. Он вспыльчив и порою жесток, и никогда не терпел к себе непочтительного отношения.

– Обманывать нехорошо, – сетует с легкой обидой Ноэлия.