Отдай свои крылья

Дол отшатнулся: мои глаза загорелись красным. Обычно тёмные этого контролировать не умеют, но я – я всегда отлично могла пользоваться не только силой проклятия, но и внешними проявлениями.

– Э-э-э… Джун… Джун-вин, остынь, – попятился он. – Остынь. Всё хорошо. Я понял, исправлюсь. Не нужно проклятий. Только не прыщи, пожалуйста! Их же потом месяцами выводить!

В детстве под моим тяжёлым неконтролируемым проклятием побывали, наверное, все члены нашего клана. Но детские чары легко снимаются, потому что дети сами быстро забывают обиды, их проще отвлечь чем-то хорошим и приятным. Да и силы не так много.

В Академии же злить меня боялись. И недаром.

– Прыщи? – фыркнула я презрительно, сделав ещё шаг к Долиороду и пытаясь взять под контроль ярость, которая вспыхнула и никак не хотела затухать. – О, нет, это слишком банально. Я лучше лишу тебя твоей шикарной шевелюры.

– Нет, Джун, только не святое! – Дол попытался усмехнуться, перевести в шутку.

Руки прикрыли волосы, глаза глянули просительно. И я действительно начала остывать.

Всё же мы росли вместе. Сколько шалостей проделали на острове Астамал, в замке нашего клана.

На мгновение перед глазами мелькнула картина Растона с его белокрылой.

– Ладно, – улыбнулась я. – Прости. Ты прав. Использовать друзей – отстой. Больше не буду.

Дол облегчённо выдохнул, тоже улыбнулся и протянул мне руку. Я коснулась её… и в этот момент из зала донёсся крик.

Страшный, полный отчаянья, пробирающий!

Не сговариваясь, мы почти снесли двери и ворвались внутрь.

Гели вскочила с колен Растона, тот тоже уже был на ногах. Белобрысая с воплями хваталась за голову, и её шикарные длинные белоснежные локоны стремительно выпадали. С каждым прикосновением – ещё и ещё. Она пыталась их удержать, но новые пряди слетали на пол.

Скоро под ней образовался такой милый, шелковистый и мягкий на вид белоснежный коврик. А сама красотка сверкала полированной лысиной.

– Это ты, Джун? – шепнул Дол.

– Я была с тобой, разве нет? – хмыкнула я.

Гели обернулась, глядя на меня с ненавистью. Растон пытался успокоить её, обхватить – кажется, кому-то очень не хватало крыльев.

Но люди не должны знать о наших вечеринках. Это правило жёстко контролируется, а его неисполнение карается. И Растон лишь обнимал её руками, словно хотел укрыть от взглядов. Но не мог.

– Защитник, – тихо произнесла я, и он напрягся.

Почувствовал. Но не откликнулся, даже не двинулся.

– Растон! – позвала я громко, коснувшись магической связки. – Ко мне!

В его глазах сверкнуло что-то яростное, гневное.

– Джун, – прозвучало с середины зала негромко, но почти угрожающе.

– Иди сюда!

Рыкнув нечто вроде «тьма побери», он двинулся в мою сторону, так сверкая глазами, что можно было бы собрать в накопитель силу, которую они излучали.

И как же мне это нравилось! Будто передо мной не светлая нюня, а настоящий, сильный мужчина. Какие, всегда мне казалось, бывают только среди тёмных.

– Растон! – о, а Рунния тут откуда? Разве вечеринка не для выпускников?

Белый оглянулся. Наверное, сказал что-то – я не слышала, возможно, просто проговорил губами.

Но его сестра обиженно поджала свои и бросилась к рыдающей Гели.

Не то чтобы мне совсем не было ту жаль… Но лицо я привыкла держать до конца. Репутацией обзаводиться долго, а разрушить её можно очень легко. Я этого делать не собиралась.

– Твоя выходка? – тихо спросил Растон, буравя меня взглядом.

– С чего бы? – передёрнула я плечами. – Меня и в зале-то не было. Может, лишай?

Я хотела было развернуться. Приказать ему следовать за мной. Но на миг засомневалась. Как это воспримут? Не решат ли, что я слишком в нём заинтересована? Я, Тёмная, – в Светлом!

– Потанцуем? – с вернувшейся на лицо усмешкой шепнул Растон. Я так и не поняла, сам ли предложил, или предположил, что этого хочу я. Или просто воспользовался паузой, чтобы я не успела его увести.

Миг – я даже не сообразила, что происходит, как светлокрылый закружил меня в быстром танце. Он вёл… безупречно. Не сказала бы, что как-то особенно искусно – танцы никогда не входили в род наших основных занятий. Но все его движения полностью сливались с музыкой, словно бы наполнялись ею, были пронизаны яркой светлой энергией – и в какой-то момент я тоже утонула. Отдалась – и музыке, и движениям, магическим искрам, которые, казалось, высекали высокие шпильки моих туфель на каменном полу.

И наши прикосновения. Они тоже высекали магические искры.

Растон был слишком близко. В кружении мы касались друг друга слишком остро, непозволительно часто. Моя грудь горела от прикосновения к его груди, все участки тела, особенно те, где кожа была открыта, почти физически жгло.

Может, он отравил меня? Я не понимала, что происходит, только сердце колотилось как оголтелое и хотелось продолжать, продолжать безумное кружение, которое всё ускорялось, ускорялось…

Музыка прервалась резко. Растон прижал меня к себе, и я ждала, на сумасшедшие доли мгновения даже захотела, чтобы он меня поцеловал!

В зале стояла густая, наполненная взглядами тишина. Все смотрели исключительно на нас.

Отстранилась рывком. Ничего не смогла прочитать в его пылающих глазах. С трудом нашла в себе силы усмехнуться:

– Ладно. Оставайся. Веселись. Заслужил.

Развернувшись, я в полной тишине поцокала через половину зала к двери. Буквально ощущая на себе десятки взглядов. Желая повести крыльями – но необходимость скрывать их сковывала.

И я шла. Шаг. Ещё шаг.

Вот она, дверь. Взмахнула рукой, отворяя створки. Магию тоже лучше не светить… но маги и среди людей случаются. Оракул – лучшее тому подтверждение.

Прохладный ночной ветер плеснул в лицо. Я чуть замедлила шаг, прислушиваясь. Вроде бы никто за мной не идёт. Ещё немного прошла, прежде чем оглянуться.

И правда никого.

Можно снизить темп. Расслабиться. Обдумать случившееся. И…

– Эй, красотка! – из ближайшей подворотни дохнуло перегаром, и какой-то пьянчуга едва сфокусировал на мне взгляд разбегающихся глаз.