Цезарь, собака-сыщик

– Вы одеваетесь? – спросил замаскированный, не оборачиваясь.

– Да, да! – поспешила ответить девушка.

– Поторопитесь! – предупредил злодей свою жертву.

Дрожащими руками Этель начала одеваться.

Она была смелая девушка и потому даже в этом неприятном положении мысль сразиться с врагом и, может быть, победить не покидала ее ни на минуту.

Однако, как ни ломала она голову, выхода не было. Казалось, ей не освободиться от замаскированного мужчины ни хитростью, ни силой… Револьвер, который мог бы ее спасти, исчез, очевидно, негодяй спрятал его, прежде чем разбудить спавшую девушку.

Кроме револьвера в комнате не имелось никакого оружия.

Не было ни одного предмета, которым можно бы защититься в случае нужды.

Девушка была совершенно беззащитна! Замаскированный, очевидно, знал это не хуже самой Этель Пайн, так как, согласно обещанию, не оглядывался.

Правда, в комнате была кнопка электрического звонка, но негодяй стоял почти возле нее.

Этель, быстро добежав до стены, могла бы надавить ее, но пока на звонок сбежались бы, замаскированный сто раз успел бы привести свою угрозу в исполнение.

В этот поздний, ночной час все обитатели дома спали.

Внезапно у Этель мелькнула мысль, за которую она судорожно и ухватилась. Правда, это не изменило бы ее теперешнего положения, но, зато дало бы возможность известить друзей о случившемся.

Она решила в нескольких словах описать ночное происшествие и оставить записку в таком месте, где ее легко нашли бы домашние.

Но как это сделать незаметно от замаскированного негодяя?

И затем, если бы даже и удалось написать записку, куда положить ее? На какое место? Как устроить, чтобы ночной посетитель не заметил ее маневра?

Стоя перед трюмо она дрожащими руками застегивала платье, комбинируя тысячи планов, один несбыточнее другого. В этот момент ей бросился в глаза бриллиантовый перстень, надетый на безымянном пальце правой руки.

– А! – невольно вскрикнула она. Возможность известить домашних о происшествии была найдена.

– Что с вами? – осведомился негодяй, услышав восклицание.

– Второпях я укололась булавкой, – поспешила ответить Этель.

– Очень жаль, – любезно заметил замаскированный. – Вы совершенно напрасно волнуетесь, сударыня; повторяю, вам не грозит ни малейшей опасности.

– Ради Бога, не оборачивайтесь! – закричала Этель, боясь, чтобы ее мучитель не поймал ее при исполнении задуманного плана.

– Что я обещал, то и исполню, – подтвердил снова негодяй. – Но попрошу вас поторопиться, мне некогда!

– Сейчас, сейчас! Я почти уже одета! Еще несколько минут!

Она сорвала перстень с пальца и вплотную подошла к зеркалу.

Схватив левой рукой шелковую юбку, она зашуршала ею в то время, как правой быстро нацарапала перстнем на зеркале несколько слов, которые должны были объяснить друзьям ночное приключение.

Окончив писать, Этель объявила:

– Я готова!

Замаскированный обернулся и хотел подойти к ней, как вдруг в коридоре послышались шаги.

Негодяй быстро повернул ключ в замке и, на цыпочках подойдя к своей жертве, прошептал:

– Кто-то идет! Ни звука, если не хотите быть убитой!

Этель задрожала. Ей было ясно, что злодей нисколько не задумается вонзить ей нож в сердце при первой же попытке к бегству.

В дверь постучали.

– Спросите, кто там? – прошептал замаскированный.

– Кто там? – проговорила Этель, стараясь придать своему голосу твердость.

– Это я, тетя Бетси! Не больна ли ты, милая Этель?

– Нет, нет, тетя!

– Знаешь ли ты, который теперь час? Ведь уже два часа ночи! – снова раздалось за дверью.

– Я знаю, тетя!

– Ты бы легла, Этель!

– Я уже разделась, – заговорила девушка, повинуясь безмолвному приказанию стоящего рядом с ней негодяя, – сейчас потушу огонь и лягу.

Тетушка взялась за ручку, очевидно, намереваясь войти в комнату.

– Ты заперла дверь? – послышался удивленный голос.

– Да, тетя!

– Можно войти к тебе?

– Не теперь, тетя! Спокойной ночи!

– Ты здорова, моя дорогая? – продолжала спрашивать стоявшая за дверью.

– Вполне здорова, тетя, не беспокойся!

– Спокойной ночи.

Послышался легкий вздох и находившиеся в комнате услышали удаляющиеся шаги, вскоре совершенно затихшие.