Месть Мафии

Ник Картер, видимо обрадованный, встал и крепко пожал протянутую ему руку.

– А, это вы, Мак-Коркль. Ну, как дела?

– Вот так приятный сюрприз! Добро пожаловать, мистер Спада, я ведь не забыл дружеской услуги, которую вы мне оказали в свое время. Помните, когда я тогда, у вас в Италии – вы меня извините, но у вас там нравы отчаянные. Помните, меня тогда обокрали дочиста и вы открыли мне, постороннему вам человеку, кредит, пока я получил деньги из дома? Но теперь выпейте чего-нибудь вкусненького. Чем я еще могу быть полезен вам?

– Да ведь я писал вам насчет комнаты, которую просил нанять для меня, – ответил сыщик, еле заметно мигнув хозяину.

– Все готово к вашим услугам, – уверил Мак-Коркль, – это совсем недалеко отсюда, за углом, среди ваших земляков, в точности согласно вашему желанию, мистер Спада. Быть может, угодно будет пройти туда вместе со мной?

* * *

Ник Картер остался весьма доволен ловкостью, с которой Мак-Коркль разыгрывал перед остальными гостями комедию свидания с ним.

Понятно, все это было инсценировано самим же сыщиком.

Мак-Коркль принадлежал к числу тех людей, на преданность которых Ник Картер мог вполне положиться.

Несколько лет тому назад Мак-Коркль был обвинен в тяжком преступлении и все улики говорили против него.

В последний момент Нику Картеру удалось доказать невиновность несправедливо заподозренного человека и спасти его от пожизненного тюремного заключения, быть может, даже от электрического стула.

Мак-Коркль не забыл этой услуги и с того времени относился к Нику Картеру, как к своему благодетелю.

Он с радостью согласился содействовать сыщику в предпринятом им деле, обещав сделать все, что в его силах.

В виду этого он не только нанял для сыщика в одном из близь лежащих домов комнату, но и устроил телефонное сообщение между этой комнатой и одним из кабинетов на верхнем этаже здания полицейского управления, причем проводившие телефонное сообщение рабочие даже не догадались, в чем собственно дело.

Мак-Корклю это удалось сделать потому, что он сам по призванию был механиком и потому сумел провести тайные провода из комнаты, нанятой для сыщика, на крышу своего дома, работая лично по ночам.

Отсюда провода уже шли дальше к зданию полицейского управления.

Об этом важном телефонном соединении кроме самого Ника Картера и его помощника Дика знали лишь еще Мак-Коркль, начальник полиции и состоявшая на службе полиции вполне достойная доверия телефонистка; она в течение последних недель неотлучно находилась в кабинете полицейского управления, ожидая времени, когда Ник Картер воспользуется телефоном.

Прежде чем уехать в Чикаго, Ник Картер заявил Мак-Корклю следующее:

– Когда мы увидимся с вами в следующий раз, то вы меня не узнаете: я буду наряжен итальянцем, а звать меня будут Марко Спада. Но если вы увидите человека, который сердито разломает посередине сигару и швырнет куски на пол, то знайте, что это я, хотя бы я и был в другом гриме.

Теперь-то Ник Картер и дал этот знак, а Мак-Коркль прекрасно сыграл свою роль.

Мак-Коркль обратился к буфетчику и громко произнес:

– Подайте угощение для всех присутствующих. Представляю вам моего доброго приятеля. Когда я пять лет тому назад путешествовал по Италии и меня там обокрали, он с полной готовностью ссудил меня деньгами, чего, пожалуй, и родной брат не сделал бы. А ведь я ему был чужой. Выпьем, господа, за здоровье моего доброго приятеля Марко Спада.

Тем временем открылась дверь и вошел другой итальянец.

Он как бы не заметил веселья присутствовавших, тяжелыми шагами подошел к буфету и на ломаном английском языке потребовал кружку пива.

– Алло, Тони! Идите сюда, здесь найдется еще место для вас! – крикнул ему Мак-Коркль, сидевший за одним столом с Ником Картером.

Новопришедший оглянулся и посмотрел на стол, где сидел Мак-Коркль.

Затем он улыбнулся и, держа кружку пива в руке, подошел к столу.

– Позвольте вас познакомить: ваш земляк, Антонио Вольпе, – представил его сыщику Мак-Коркль, – а это мистер Спада, мой добрый приятель и давнишний клиент.

– Очень рад познакомиться с вами, – обратился Ник Картер к пришельцу.

– Это тот самый господин, который нанял ту комнату? – спросил Антонио Вольпе.

– Он самый и есть, – подтвердил Мак-Коркль итальянцу.

Затем Мак-Коркль пояснил Нику Картеру.

– Антонио живет в том же доме и, кажется, занимает комнату рядом с вашей. Если вы пожелаете осмотреть вашу комнату, то он охотно проводит вас туда, а мне не для чего идти с вами.

К радости Мак-Коркля итальянцы завели теперь беседу на своем родном языке, причем один пытался заговорить другого.

В конце концов они оба встали и распростились с Мак-Корклем.

– Надеюсь, я вас потом еще увижу у себя? – спросил он.

– Сегодня я уже не вернусь, но я не буду пропускать ни одного дня, чтобы не заходить сюда и поговорить с вами.

– Прекрасно. Прощайте, мистер Спада. До свидания, Антонио.

Сыщики вышли из ресторана.

– За тобою следят после твоего возвращения в Нью-Йорк? – шепотом спросил Ник Картер, когда они вышли на улицу.

– Нет, – ответил Дик.

– Отлично. Зато за мной следят весьма внимательно, хотя сегодня вечером мне удалось отделаться от моего шпиона.

– Но Мак-Коркль так великолепно сыграл свою роль, что этот шпион ничего не заметил бы, если бы даже и присутствовал при этом трогательном свидании, – заметил Дик, смеясь, – я наблюдал в окно за всей этой сценой – она была разыграна великолепно.

– Ты прав, Дик, и я даже жалею, что того господина не было здесь. Но не будем говорить об этом, пока не войдем в нашу комнату.

Вслед за тем они вошли в указанный дом и поднялись на самый верхний этаж.

Комната была обставлена весьма уютно и изящно.

Она была выдержана в незатейливом вкусе южан до мелочей, в роде немного ярких обоев и стиля картин, развешанных по стенам.

На полу лежал красивый ковер с узором из пестрых цветов.

На картинах были изображены различные красавицы с классическими чертами лица, пышными формами и прекрасными волосами.

По стенам были расставлены уютные кожаные кресла; у одной стены стояло механическое пианино, валики которого представляли собой целую коллекцию всех итальянских популярных песен; у другой стены стоял граммофон с громадным набором всевозможных пластинок.