Сонм. Сборник рассказов

Думаю, для завязки сюжета достаточно. Представлена героиня, обозначен конфликт. Теперь постепенно вводим дополнительных персонажей и переходим к повествованию. Дальше моя работа заканчивается, и начинается самое увлекательное. Персонажи живут в вымышленном мире, сами принимают решения, куда пойти, кого любить и кого ненавидеть. Мне лишь остается с любопытством наблюдать, чем все это закончится.

Аллора оборачивается на зов мудрого филина. Птица сидит на почерневшей ветке Дерева справедливости.

– Твое сердце переполнено болью, – говорит филин.

– Я слышу каждый крик, каждый последний вздох. Это мучительно больно.

– Ты слабеешь. Отпусти их. Никто не выдержит такого в одиночку.

Аллора глубоко вздыхает.

– Не могу. Любая жизнь бесценна. Я должны быть с ними до конца.

Филин кивает, получив ожидаемый ответ.

– Она была лесной феей, – говорит Аллора. – Одной из нас. Почему? Что с ней случилось?

– Она выбрала свое предназначение.

– Вздор! Ее предназначение – служить на благо Королевства, а не уничтожать его.

Птица молчит. Аллора нервничает.

– Зачем ты привел меня сюда, филин?

– Много веков назад великий Санторий третий убил здесь злого колдуна Гарона. Это место силы.

Аллора усмехается.

– Думаешь это поможет справиться с колдуньей? Глупец, – эльфийка падает на колени, загребает руками мелкие камни. – Колдунья наложила чары на мою скрипку. Я не могу сыграть симфонию жизни.

– Мастер починит скрипку.

– А если не сумеет?! – кричит Аллора.

– В таком случае Королевство обречено.

***

Протирая шваброй пол, Антонина Ивановна недоверчиво косилась на немолодого мужчину, неподвижно лежавшего в медицинской кровати. Его окружали самые разные приборы, провода, трубки, датчики.

– Он всегда так смотрит на меня, будто следит.

– Вам показалось, Антонина Ивановна. Он уже никого не сможет увидеть.

Марина обработала мужчине пролежни, закапала увлажняющие капли в приоткрытый глаз.

– Разве это жизнь? – посетовала уборщица. – Не хотела бы я так… Ну, чтобы со мной как с мясом. Уж лучше в могилу.

– Он жив, – резко ответила Марина. – А человеческая жизнь бесценна.

Уборщица фыркнула и удалилась из палаты.

Марина внимательно посмотрела на своего нового пациента. Густая борода с проседями, большой нос, глаза глубоко посажены. Внешне он походил на средневекового короля. Так и веяло от него благородством, мудростью. Казалось, сейчас он положит руку Марине на плечо и посвятит ее в дворянский титул.

Что происходит в его голове? Свет там или тьма? На секунду ей захотелось поменяться с ним местами – чтобы забыть хотя бы на миг, чтобы больше не чувствовать эту боль.

Она отшатнулась, едва не врезавшись в аппарат ИВЛ. О чем она только думает? Кто тогда поможет Сашке и другим детям, если ее не будет?

– Дура…

Марина вышла из палаты, отдышалась. Попыталась вспомнить, все ли дела сделала, но не смогла. В голове кавардак. Превосходная от природы внимательность улетучилась, будто и не было ее никогда. Девушка стала рассеянной. Могла обнаружить в холодильнике потерявшийся фен или случайно выбросить в мусорный бак ключи от квартиры.

В коридоре она наткнулась на начальницу смены.

– Как ведет себя новый пациент?

Татьяна Федоровна усиленно хотела казаться вежливей, чем была на самом деле. Марину раздражало, когда люди, знакомые с ее проблемой, вели себя с ней как с ранимым ребенком.

– Молчит, как и остальные, – сухо ответила она.

– Главное, что они жалобы не пишут, – начальница подмигнула и рассмеялась.

Марина сухо улыбнулась в ответ. Повисла неловкая пауза.

– Всё хотела спросить. Как там Сашка?

– Прошел третий курс химии. Ждем результатов.

– Я Кононова знаю, он лучший детский онколог – начальница прикоснулась к плечу Марины. – Надеюсь, опухоль пойдет на убыль. Эх, Сашка, бедный ребенок…

– Да…

Начальница театрально вздохнула, заглядывая Марине за плечо.

– Татьяна Федоровна, зачем меня поставили сюда? У меня на втором этаже четыре палаты с пациентами, как я бегать сюда буду, если что случится?

– Катя с Леной заберут твоих на втором. Они сами вызвались. Ты лучше сосредоточься на Дмитрии Михайловиче.

Марина набрала воздуха в грудь, чувствуя, как выходит из себя. Только жалости ей сейчас не хватало.

– Я хорошо справляюсь со своей работой.

– Намного лучше, чем остальные. Пойми, Дмитрий Михайлович наш особый пациент. И уход за ним тоже нужен особый.

– Я читала его карту. Он в вегетативном состоянии уже три года и никогда из него не выйдет. Мне что сидеть весь день в его палате?

– Между прочим, главврач считает, что иногда он приходит в сознание. Ты читай ему, он это любит. Он же писателем был известным. Знаешь?