Макс Сагал. Контакт

Сагал согласился. Последние сбережения он потратил на создание образа Бориса Вайно и остро нуждался в наличности. Ни один проект прежде не отнимал у него столько ресурсов.

Информационный вирус, запущенный им с помощью фейковых статей и поддельных аккаунтов богатых тусовщиков, сам распространился по венам людского тщеславия. Устами хвастливых пижонов Борис Вайно из виртуального персонажа превратился в реального. За короткое время ему удалось пробиться на прием к Сибилле Сканде, ради чего весь этот маскарад и был затеян. Сагалу оставалось только вжиться в роль – научиться двигаться как Борис, говорить как Борис и даже думать как он. Последнее далось особенно трудно. Сагал спорил с Борисом, тыкал носом в факты, оскорблял, насмехался. Иногда он даже ловил себя на мысли, что кричит на собственное отражение в зеркале.

Вечером воспоминания нахлынули с новой силой. Визуальные образы, звуки, интонации заставили его заново проживать прошлое. Смех, слезы, ненависть…

Неудивительно, что он опять сорвался.

***

Весь следующий день Сагал пытался связаться с Верочкой Кашмовой. На звонки она не отвечала, поэтому вечером он приехал к ней домой. Домофон в ответ приветственно запищал, но внутрь так и не пустил. Сагал принялся бросать мелкие камешки в ее окно на третьем этаже. Через несколько минут из подъезда вышел толстый мужик в спортивных штанах и пуховике на голое тело. Из его рта валил пар и воняло луком. Мужик в грубой форме объяснил Сагалу, что Верочка больше не Кашмова, а он – хозяин ее новой фамилии. Об этом свидетельствовало золотое кольцо на его похожем на сардельку пальце. Новый муж Верочки предупредил, что, если Сагал придет еще раз, его ждет круиз в травмпункт. Или сразу в морг.

Уходя, Сагал заметил женский силуэт в окне.

Познакомились они в университете, где Верочка проходила практику. Своего нового преподавателя она боготворила, а Сагала убаюкивала ее наивная болтовня. Спустя несколько лет Вера окончательно смирилась с тем, что выйти замуж за него невозможно, и их отношения вышли на удобный для обоих уровень. Он приезжал, слушал скопившиеся у нее истории, получал в ответ физиологическое удовлетворение, а утром возвращался в свою комфортную жизнь, где был только он и Дау.

Сагал позвонил Тане Красновой.

– Прошло два года с тех пор, как ты обещал перезвонить, – с насмешкой сказала она.

Сагал старался говорить четче, однако выпитый скотч ухудшал его ораторские способности. Разговор не клеился с самого начала. Таня решила высказать все, что о нем думает по телефону, а он не готов был терпеть это без возможности заполучить что-нибудь взамен. Перед тем как бросить трубку, она назвала его эгоистичным козлом.

Сагал еще какое-то время обзванивал бывших подруг, но ни одна не желала принять его в третьем часу утра. Наконец наткнулся на номер Кристины. Долго думал.

Решился.

Она ответила спокойным голосом, будто все эти годы только и ждала его звонка. По пути к ее дому он заехал в три круглосуточных магазина, но только в одном продавщица поддалась на его уговоры и продала две бутылки вина. Одну он осушил по пути.

Увидев Сагала на пороге, Кристина жалобно вздохнула. Проводила его к дивану. Они беседовали недолго, Сагал и не запомнил о чем.

Затем провал.

Утром она приготовила кофе и бутерброды. На его просьбу налить вина, ответила, что он все выпил. Сагал не мог вспомнить, так это или нет, но подозревал, что она его обманывает. Слишком хорошо знал ее натуру.

– Давно уже пьешь?

– Сегодня четвертый день. Держался полгода. А это, – Сагал указал на синяки на лице, – по другой причине.

– Обычно на третий тебя полоскает. Думала, у тебя ничего никогда не меняется.

– Гены ведут в верном направлении.

– Ты совсем не такой, как отец, и ты это знаешь. Только пока сам не осознаешь…

– Сменим тему. Обидно будет, если стошнит, – колбаса что надо.

Кажется, за три дня его челюсти без еды атрофировались.

– Прости, что не смогла прийти на похороны твоей мамы. Была в командировке.

Сагал пожал плечами и сказал равнодушно:

– Она об этом все равно не узнала.

– Она мне приснилась недавно. Говорила о тебе.

– Ты все пытаешься меня спасти…

– Она винит себя за то, что случилось у тебя с отцом. Подожди, не щурься и ничего не говори. Просто послушай. Я знаю, ты не веришь в это. Но попробуй хоть раз поверить…

– Поверить в то, что с тобой говорил дух моей мамы во сне? – он усмехнулся.

– Она хотела попросить прощения.

– У нее была куча времени, чтобы это сделать. Увы.

– Прости, я забыла, что с тобой спорить нельзя, – она посмотрела в окно, из-за туч выглянуло на несколько минут зимнее московское солнце.

– Спорь, кто запрещает-то. Были бы аргументы.

Она вышла из кухни.

– Ты куда?

– Надо прибраться. У меня единственный выходной.

С Кристиной Сагал прожил год, и это был лучшее и одновременно худшее время в его жизни. Тогда он пил нещадно и не всегда тормозил вовремя. Кристина задалась целью его вылечить: уговаривала лечь в клинику, кормила какими-то пилюлями, клеила на кожу пластыри, таскала домой врачей-гипнотизеров и экстрасенсов-кодировщиков. Сагал гнал последних пинками. А в один из дней ключ не подошел к двери. Его вещи, уместившиеся в один чемодан, вернулись по почте, с курьером. Спустя несколько месяцев она позвонила и сказала, что без него не может. И он не мог, но пересилил себя и не вернулся. Так было лучше для нее. Она верила, что он изменится. Только разве может звезда стать кометой?

– Останься сегодня, – предложила она, пока Сагал завязывал шнурки. – Я знаю, как тебе бывает плохо.

– У меня дела. Спасибо за… – Сагал изобразил руками нечто бесформенное. – За все в общем.

– Ты мне не безразличен.

Он кивнул – знаю.

– И я тебе. Ты все еще боишься признать.

– Я сильно изменился.

– Ты до сих пор просыпаешься по ночам и кричишь, чтобы тебя выпустили из…

Она запнулась.

Неужели сегодня ночью опять было?

– Мне пора.

– Звони, не теряйся.