Александровские Кадеты. Смута. Том 1

Она кивнула.

– Подумаем об этом после. Пока что, – она усмехнуась, – пришла пора сказать: «Которые тут временные? Слазь! Кончилось ваше время!»

– Именно! Именно кончилось!

Грузовики отряда едва пробились через заполненную народом Знаменскую площадь. Всюду – красные знамёна, растянуты транспаранты: «Вся власть Петросов?ту!», смешанные с ещё старыми «Долой самодержавiе!»; кучка немецких солдат застыла у входа в Николаевский, ныне Московский, вокзал, но непохоже было, что они что-то пытались охранять. Да и их толпа словно не замечала.

Рядом с немецкими солдатами стояли и другие, в русских долгополых шинелях, но по виду – никак не возрастные мужички третьей очереди из запасных полков; нет, спокойные, сосредоточенные, сдержанные бойцы при английских «льюисах». С немцами они обменивались короткими понимающими взглядами.

Грузовики комиссара Жадова оставили позади вокзал, понеслись по Суворовскому проспекту. Хотя, конечно, «понеслись» – громко сказано: к Таврическому дворцу торопился сейчас и стар и млад.

– Кончаем «временных»!

– Долой!

– Да здравствует революция! – надрывным фальцетом выкрикивал какой-то бледный юноша в приличном пальто, вскарабкавшись до середины фонарного столба.

Ирина Ивановна отвернулась. Пальцы сильнее сжались на рукояти «люгера».

Возле Таврического сада и его оранжерей слышалась, однако, частая стрельба. Громкая россыпь винтовочных выстрелов, перемежающаяся пулемётными очередями.

– Кто-то там засел, защищаются, – озабоченно, но без страха заметил Жадов. – Кто ж такие дурные-то? Может, немцы какие?

– Может, и немцы, – Ирина Ивановна пожала плечами. – Да только дело их – табак. Дворец окружат, деваться «временным» некуда. Сдадутся. Пойдут под суд трудового народа.

…К самому дворцу подъехать не удалось. От Мариинского института до угла Суворовского музея протянулась кое-как наваленная баррикада – несколько телег с мешками, груда бочек, каких-то ящиков и прочего.

Машины остановились – путь преградили несколько рабочих с винтовками и алыми бантами на отворотах пальто.

– Сто-ой! Куда, болезные?! Не видите, что ль, – пуляют тут «временные»! Да ещё как – головы не поднять!

– Никуда мы не лезем, чай, не дурнее тебя, – огрызнулся Жадов. – Вот что, товарищи, – позовите-ка лучше кого-нить, кто тут распоряжается!

– Это мы враз, эй, Митька! Гони-ка до начальства!..

Подошёл военный в перетянутой ремнями шинели, с красной повязкой на рукаве; выправка – настоящая. Из кадровых. Аккуратные усы, идеально выбритый подбородок, стальные серые глаза. Сосредоточенные и злые.

– Отряд товарища Жадова?

– Так точно! – отозвался комиссар. – Приказ Петросовета выполнен, телефонная станция занята без боя, оставлена под надёжной охраной!

Военный кивнул. Шинель была хоть и офицерская, но без погон.

Посмотрел холодно, пронизывающе.

– Вашему отряду надлежит занять позицию на углу Кирочной и Таврической, у музея Суворова. Противник силами до роты при самое меньшее трёх пулемётах пытается укрепиться в саду, сразу за протокой. Ведёт беспорядочный ружейный огонь. Ваша задача – сковать его действия до сигнала к общей атаке. Сигнал – три красные ракеты, сразу после того, как закончит артиллерия. Задача ясна, товарищ комиссар?

– Так точно! – повторил Жадов, очень стараясь, чтобы это вышло бы и лихо, и молодцевато. Военный кивнул, в упор взглянул на Ирину Ивановну.

– А это кто такая? – осведомился без малейшей приязни. – Почему женщина в боевых порядках?

– А вы сами-то кто такой? – Товарищ Шульц тоже в карман за словом не полезла. – Ваш мандат, товарищ?

Комиссар пихнул её локтем в бок.

– Полковник Мельников. Товарищ Мельников. Первый заместитель товарища Благоева по военным и морским делам!..

– Простите, не имела чести быть представлена, – холодно кивнула Ирина Ивановна. – Шульц. По…

– Мой заместитель по деловой части, – поспешно перебил её Жадов. – Навела порядок в бумагах! И бойцов правильно ориентирует! В текущем моменте разбирается!..

– Да у неё же на лбу контра написана, – без выражения бросил полковник Мельников. – Смотри, комиссар, обведут тебя вокруг пальца. Я б на твоём месте гнал эту дамочку куда подальше. Не место таким среди авангарда трудового народа.

– Поговорим об этом после победы, товарищ Мельников, – твёрдо ответил Жадов. – Я за товарища Шульц ручаюсь всем моим большевицким прошлым и настоящим.

– Ну если ручаешься, комиссар… – пожал плечами его собеседник. И отошёл, махнув рукой в тонкой лайковой перчатке. – Выполняй приказ Петросовета.

– Приказ будет выполнен!

Ирина Ивановна поджала губы, провожая взглядом отошедшего полковника.

– Откуда он вообще взялся, товарищ Михаил? У него ж тоже, как он выражается, «на лбу» Николаевская академия написана.

Комиссар пожал плечами.

– Видел его в Петросовете, товарищ Ирина. Только и всего. А остального – кто он да откуда – не ведаю.

– Понятно… вот что, комиссар, давайте-ка я тоже попытаюсь с этим противником, которого там «до роты», поговорить. Как-никак, русские люди, солдаты. Крови уже достаточно пролилось. Буржуям её пускать надо, министрам-капиталистам, а не простым мужикам в солдатских шинелях.

Комиссар заколебался. Оглянулся на своих людей – и тут с угла Таврического сада грянули несколько выстрелов – от стен полетела штукатурка.

– Этот Мельников прав, тут без артиллерии не сунешься. Половину отряда положим, а там вода к тому же. Разрешите мне попробовать, товарищ Михаил!

– Страшно мне вас отпускать, товарищ Ирина, – вдруг вырвалось у комиссара. – Не могу – вдруг случится чего с вами?.. Вот как подумаю – всё внутри переворачивается!.. Знаю, что нельзя так, – а всё равно!..

– Если случится, – прохладно уронила Ирина Ивановна, – значит, суждено мне жертвою пасть в борьбе роковой. Погибнуть за счастье трудового народа, за свободу, за мировую революцию.

– Нет! Нет! Что за глупости, Ирина! – от волнения комиссар даже забыл о «товарище». – Не ходите никуда! Сейчас подтянут артиллерию, и…

– Да незачем её подтягивать, – пожала плечами Ирина Ивановна. – Не знаю, кто защищает этих «временных», но они обречены. Весь город в наших руках. Сколько они ещё просидят в этом дворце? Сутки? Двое? А потом что? Верных частей у них нет. Нам уж скорее надо о бежавшем го… царе бывшем то есть, беспокоиться. А этих-то?.. Нет, товарищ Михаил, я пойду, и не вздумайте меня останавливать!

– Вас, пожалуй, остановишь… – Комиссар был бледен.

– Дайте лучше что-нибудь белое. Пока этот «полковник Мельников», или как его там по-настоящему, и в самом деле не начал из пушек палить.

…Комиссар Михаил Жадов, пригнувшись за баррикадой, глядел вслед тонкой фигурке в коротком пальто, что медленно шла сейчас по ничейной земле, высоко подняв над головой белую тряпку.

Ограда сада, чёрная решётка, была кое-где опрокинута, в одном месте замер подбитый броневик, пытавшийся, судя по всему, протаранить преграду. Возле него застыл убитый – в тёмной куртке рабочего.