Поджигатели. Мюнхенский сговор

– Ты не можешь ее видеть.

Не сдерживая себя, Ярош крикнул:

– На этот счет меня интересует мнение Марты, а не твое!

Он шагнул к двери, ведущей в дом, но Штризе загородил ему путь.

– Ты не можешь ее видеть, – повторил он.

Яроша одолевало желание ударить его. Охрипшим от ярости голосом он сказал:

– Сойди в сад!..

Пауль с усмешкой пожал плечами.

– Тебе действительно лучше сойти и… больше никогда сюда не подниматься.

Не помня себя, Ярош бросился к Паулю и поднял руку. Он не заметил, как Штризе сунул руку в карман и на его пальцах блеснула сталь кастета.

Дверь за их спинами распахнулась, и на балкон выбежала Марта. Она в испуге остановилась между молодыми людьми. Оба сразу, как по команде, приняли, насколько могли, непринужденный вид. Ярош напрасно пытался придать своему голосу спокойные интонации, когда обратился к Марте:

– Я к тебе. Послезавтра мы едем в Либерец.

Штризе не дал ему договорить:

– Марта не поедет! – И добавил, стараясь придать своим словам как можно более обидную окраску: – С тобой она никуда не поедет!

Гнев снова залил сознание Яроша. Он шагнул к Штризе, но Марта загородила Пауля собою.

– Ты с ума сошел!

– Ты дала ему право распоряжаться собой?

Марта покраснела и опустила голову. Ярош ждал. Наконец он хрипло спросил:

– Уйти?

Она продолжала стоять с опущенной головой и молчала.

Ярош медленно повернулся и, шаг за шагом, спустился по ступеням веранды. Отойдя немного, он приостановился в раздумье, но удержался от желания обернуться и, подняв голову, быстро пошел, глядя прямо перед собой.

Марта так и стояла с опущенной головой. Слезы стекали по ее подбородку, и темные пятнышки отмечали их падение на полотне блузки.

– Ты не должен был… – нерешительно проговорила она.

– Вот еще! – воскликнул Штризе. – Пора все привести в ясность!

Он стукнул кулаком по барьеру веранды. Кастет, все еще надетый на его пальцы, издал громкий звук.

– Что это? – спросила Марта, боязливо притрагиваясь к стальным шипам.

Пауль коротким ударом расщепил край балюстрады. Марта в ужасе передернула плечами.

– Ты… ты мог бы…

Он взял ее за руку и сильным движением посадил в кресло.

– Поговори с отцом, пусть он уберет его отсюда.

– Яроша?.. Он же работает здесь с детских лет!

– Ему здесь не место… Ему и всей этой банде!

– Банде?

– Чехам.

– Но это же чешский завод!

– В прошлом!

– Папа – тоже чех…

– Тем хуже для него!

– Ты держишься так, словно ты тут хозяин.

– Да! Если дядя Ян хочет избавиться от неприятностей, он должен уехать. И как можно скорей!

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Тебе нечего и понимать. Пусть уезжает завтра же.

– Можно подумать, что мы не у себя дома…

Он нагнулся к ее лицу.

– Я хочу добра тебе и всем вашим, ты же знаешь!

Марта не могла смотреть ему в лицо, когда он говорил.

– Тут может произойти такое, чего не сумею отвратить ни я, ни кто-либо другой. Потом, когда все уляжется, отец вернется и все пойдет по-старому. Мы найдем ему место и дело… Ты же знаешь, чем я ему обязан. Неужели я оставлю его! Но теперь он пусть уезжает. Если ты его любишь, уговори его.

Он испытующе вглядывался в ее помертвевшее лицо.

– А мама? Она не оставит его.

– Я достану пропуска им обоим.