– По-видимому, предыдущая вахта сняла, – сказал Житков.
– Нет, херре Житков, – сказал вахтенный. – Я как раз спрашивал об этом боцмана при смене. Он сказал, что одного-то сняли, а «самого» оставили мне.
– Не сам же Витема сошел с рея, – рассердился Найденов. – Пойдите к вахтенному начальнику и узнайте, где труп.
– Понимаю, херре пастор. Сейчас же спрошу.
Пришел вахтенный помощник.
– Я только что ходил к первому помощнику. Он и не думал снимать труп: уверяет, что перед самой сменой видел его на рее.
– Что за история! – рассердился Найденов. – Сейчас мы узнаем, кто это сделал.
Он быстро спустился с мостика и побежал к Лунду. Но и Лунд ничего не знал. Не имел об этом представления и Йенсен. Подняли на ноги обе нижние вахты, опросили всех. Никто и близко не подходил к повешенным.
Найденов посветил фонариком на свисающий с носа конец троса: он был срезан.
– Значит, здесь остался кто-то из шайки Витемы. Нужно сейчас же обыскать корабль!
Все занялись поисками. Осмотрели все закоулки, но не обнаружили даже намека на тайник, где мог бы скрыться человек.
– И тем не менее я не верю в чудеса! – воскликнул Найденов.
– Хотя по твоему пасторскому званию именно тебе, а не мне следовало бы в них верить. Что касается меня, то я начинаю, кажется, верить… У повешенных бывает странный характер.
Друзья спустились в салон. По дороге они запаслись инструментом. Найденов взламывал массивный стол Витемы, когда в салон вошел взволнованный Лунд.
– Витема ушел на четверке с подвесным мотором, – сказал норвежец.
– Витема или труп повешенного Витемы? – спросил Житков.
Найденов провел рукой по лицу.
– Это действительно становится похоже на фантастический роман.
– Нет, это доказывает только, что таких, как Витема, мало вешать. Даже когда они болтаются в петле, всаживать следует пулю.
– По-видимому, ты прав, – произнес Найденов и опустился на диван.
Сильный толчок сбросил его на пол. Кресло, в котором сидел Житков, выскочило из крепления. Весь корпус «Черного орла» содрогнулся от взрыва.
Найденов бросился к переговорному.
– На мостике! Что случилось?
Никто не ответил. На верхней палубе были слышны шаги бегущих людей. В салон вбежал Лунд.
– Цистерна с топливом горит. Взрывом вырван кусок обшивки в ахтерпике!
– Помпы?
– Вода поступает быстрее, чем успевают откачивать помпы.
– Как вы думаете, – живо спросил Житков, – сколько времени эта коробка может еще продержаться на плаву?
– Не больше суток, – сказал Лунд.
– Сутки? – Житков повернулся на каблуке и щелкнул пальцами. – За сутки, знаете, что можно сделать?!
– Утонуть двадцать четыре раза, – хмуро пробормотал шкипер.
– Утонуть можно и все сорок восемь раз, – отрезал Найденов. – Но можно сочинить кое-что другое. Всех наверх!
С этими словами все трое бросились наверх. Навстречу им бежал Йенсен.
– Эй, шкипер! – крикнул Нордаль. – Мы осмотрели шлюпки. У всех продырявлены днища…
Последний рейд «Черного орла»
Начальник поста береговой стражи оккупационных войск в Норвегии, штурмфюрер штандарта СС «Мертвая голова» Пауль Минкнер протянул руку к телефону. Звонок настойчиво дробил ночной полумрак комнаты. Минкнер был зол. И без этого звонка его сон был не слишком спокоен. Его нервировали светлые ночи. В этой стране все было не по вкусу Минкнеру: высокие и крутые горы, студеное море, мужчины, открыто ненавидящие немцев, женщины, отвергающие ухаживание даже офицеров СС. Из-за всего этого Пауль Минкнер часто пребывал в состоянии раздражения. Не было ничего удивительного, что он и сейчас сердито рявкнул в трубку:
– В чем дело?!
Но то, что он услышал, заставило его быстро сбросить одеяло и взять карандаш. Он стал делать заметки в блокноте.
Собеседник на том конце провода говорил:
– Патрульный самолет обнаружил на траверзе острова Сандё трехмачтовый парусник. Курс – ост-зюйд-ост. Судно несет всю парусность. Обращает на себя внимание необыкновенная осадка: борта судна едва возвышаются над водой. Флага летчик разобрать не мог.
– Так… так… так… – повторял Минкнер, делая отметки. – Последние координаты?
Собеседник назвал широту и долготу.
– Это не может быть немецкое судно с рудой из Нарвика? – спросил Минкнер.
– Запросили по радио Нарвик, ответа нет. Вид судна внушает подозрения.
– Через два часа я буду у них на палубе, – заключил Минкнер.
– Если нужно, сейчас же радируйте: вышлем спасательный буксир.
– Быть может, целесообразно и идти прямо на нем?
– «Зеефальк» – наше единственное спасательное судно. А время такое, что оно может понадобиться в любую минуту. Не хочется понапрасну угонять буксир из порта.
– Положитесь на меня. Я справлюсь своими силами, – согласился Минкнер.
Через десять минут сторожевой катер с десятком эсэсовцев на борту отвалил от дальнего конца пристани Тромсё и, набирая скорость, пошел к устью Тромсёсунда.