Неопалимая купина. Путевые заметки

Когда-то бабушка моя,
Чтоб повидаться с отчим домом,
Свой путь, что в сорок километров, одна пешком одолевала —
Такие были времена.

Весна поэта

Коль уж любить, то лишь любить любя,
И пламенно, самозабвенно:
Сгорая, позабыть себя,
Отдаться неземному чувству, что нетленно,
Боготворить движения души,
Что расцветают дивным цветом,
Избранницу лелеять, как мечту,
Воспетую влюблённостью поэта.

«Внемлите: у художников ведь всё не так, как у людей…»

Внемлите: у художников ведь всё не так, как у людей,
Ведь всё не так, вы вникните в их суть:
Ужели постоянно надо объяснять,
Как смог ты в трёх соснах блуждать,
Как, оторвавшись от земли в астрал,
Вдруг сознаёшь: куда же ты попал? —
Когда на землю вновь вернулся.
Когда же надо абстрагироваться от беды,
К земным корням приходится призвать,
И по весне вновь отправляешься искать в природе вдохновенья.
Земные корни неизменно вас к себе влекут,
Природой указуют к возрожденью путь —
К той вечной юности весны,
И сам частица коей ты.

Коль юным утром

Коль юным утром дух возжаждет славы,
Так рады горы мы свернуть,
И, сильными взмахнув крылами,
Днесь проторяем к звёздам путь.
Коль зрелым днём мы ищем творчества признанья.
То поневоле вопрошаем дух —
По силам горы ль нам свернуть,
Коль бесконечные преграды
Сопровождают торный путь.
Преклонным вечером уже почти не ропщем:
Препоны могут ведь свести с ума,
Коль в мире нами управляет.
Пожалуй, лишь судьба сама.

Наша питомица

Жила у нас на редкость синеглазая подружка —
Не плюшевая редкая игрушка,
А подарили нам лабораторную цветную чувачишку.
С подарком сим хватили люди лишку:
Соседей кошки – крыске лютый враг —
Уж заселили наш общественный очаг.
Но мы о том нисколь не пожалели
И о питомице своей радели,
От кошек наших берегли,
Хоть те всё время крыску стерегли
И ревновали нас к ней неизменно.
Чтоб кошки не могли её достать,
Нам приходилось даже иногда её за пазухой таскать,
Когда на общей кухне были заняты делами.
И как же удивляла нас она подчас,
Когда общалась с нами языком своим чувачишиным —
То были изъявления души её мышиной.
Её акробатических этюдов пластику и стать
Нам приходилось вечерами наблюдать:
Её попытка пробежать по скользкому ковру нас умиляла —
С отважным вертикальным взлётом
Вмиг продолжалась планерным полётом
И завершалась приземлением плашмя
С готовностью всё повторить сначала.
И как вольготно было ей в диване жить
И гнёздышко своё ревниво сторожить,
В нём наводить свои порядки
И удирать туда от кошек без оглядки.
Цветочки в вазе вызывали неподдельное влеченье:
Добраться до нектара первым делом
Вело неудержимое стремленье.
Букет же оставалось только пожалеть,
Что не успел на потолок взлететь.
Всё это вспоминаем с ностальгией —
Теперь у ней пути небесные, другие.

Викуньи

Средь Андских гор живут прелестные созданья —
Викуньи нежные с глазами ангелов,
В себе таящих тайны мирозданья.
Их лебединой шее позавидует любой,
И их душе, так любящей простор,
И шёлковой тончайшей шерсти,
Спасающей от холода туманных гор.
Находят и в ночи они у горцев здесь приют
И с огненными ламами, пушистыми альпаками-друзьями
По горным тропам бродят вечерами.
И коль отважитесь вы в тайны Анд однажды заглянуть,