Замуж за варвара, или Монашка на выданье

– Рана болит? – спохватилась я. – Позвать помощь?

– Только не эту живодерку, она и так надо мной знатно поиздевалась.

– Кто?

– Ахра, – выплюнул Эд. – Чтоб ее крафт забодал. Не женщина, а зверь!

– Она же лекарь.

– Ты разве не видишь, какую боль я испытываю? – покачал головой Эд. – Была б она лекарем, я бы сейчас успокаивал Ганну в тени друвоцвета, залечивая ее душевные страдания… – Тут он заметил мой ошарашенный взгляд и, прокашлявшись в кулак, быстро закончил речь: – По-всякому залечивая, в общем. А не сидел бы здесь с тобой, истекая кровью.

– Но у вас нет крови.

Эд уставился на меня, словно впервые видел. Задумчиво осмотрел сверху вниз, потом покачал головой и проговорил:

– А у тебя чувство юмора, как у Хакарка, знаешь? Не зря говорят, что боги не спят, они пары подбирают.

– Я не слышала такого выражения. У нас говорят «Боги шельму метят».

– Одно другого не исключает, – хмыкнул Эд.

Я хотела уточнить, что он имеет в виду, когда в шатер вошел Хакарк.

– Ты здесь, – не спросил, утвердительно произнес он, глядя на моего собеседника. – Как рана?

– Болит, – ответил Эд, ни капли не удивляясь появлению моего супруга.

– Сочувствую, – проговорил Хакарк без тени жалости в голосе. – Поговорим.

И снова это не было вопросом.

– Как скажешь, – хмыкнул мой новый знакомый.

– Не здесь. В твоем шатре.

– Жаль, я только пригрелся, – разочарованно протянул Эд и кинул на меня странный взгляд, полный одновременно и наглости, и веселья.

Я совершенно не понимала, что происходит, но от своего спасителя почему-то заведомо не ждала ничего хорошего, поэтому отодвинулась чуть дальше и нахмурилась.

– Эд! – с нажимом сказал супруг. – Я жду.

– Прости, прости, засмотрелся.

– Я подарю тебе ее портрет.

Улыбка Хакарка напомнила мне оскал зверя перед нападением.

– Уверен, художнику не удалось передать всю прелесть и наивность этого создания, – прокряхтел Эдвард, поднимаясь и баюкая левую руку. – Тирэн уже доложил тебе про ягодки? Такая забота…

– Поговорим у тебя, – мотнул головой супруг и выпустил собеседника первым, слегка задержав на мне настороженный взгляд.

Я тут же вспомнила о нашей ссоре, демонстративно задрала подбородок повыше и отвернулась в сторону. Полог вернулся на место, оставляя меня одну.

Как только я осталась одна, пришло облегчение. Хотелось обдумать все, что произошло за этот безумно долгий день. Матушка настоятельница часто говорила нам: «Каждый вечер, после молитвы, припомните все, что свершили, и дайте оценку своим поступкам. Если случилось плохое – не жалейте о содеянном. Было и прошло. Но взвесьте сказанное и сделанное, сделайте выводы и учитесь на собственных ошибках».

И я припомнила. Ох как я помянула отца, супруга и Ганну, сбежавшую от меня в лесу. Именно сбежавшую. Подумав, поняла, что рыжая дева-воительница не могла так быстро скрыться с моих глаз, а значит, она просто спряталась, не желая нашего дальнейшего общения. А еще вспомнились слова Эда про Хакарка и его любовниц.

На душе стало гадко. В монастыре мы с девочками часто обсуждали будущую жизнь. Наиболее опытные воспитанницы всегда говорили, что измены заложены в мужчин от природы. Помнится, я даже мысленно дала добро будущему супругу на возможные интрижки. Но представлять что-то – это одно, а столкнуться в реальной жизни – совсем другое. Все, что в мечтах казалось неважным и простительным, теперь виделось мне предательством.

Как можно пускать в свою постель женщин со стороны, если одной из них ты поклялся у алтаря в верности? Нельзя. Не допущу!

Сжав кулаки и сцепив зубы, аккуратно согнула больную ногу и подтянула коленку к груди, нежно поглаживая место ушиба. Вопреки обещаниям матери настоятельницы, после размышлений о прожитом дне в голове не прояснилось, а, наоборот, стало тяжелее.

Внезапно за пологом палатки раздались шаги и громкий неразборчивый шепот. Тога я узнала сразу, а вот второй участник разговора был мне незнаком.

– Кто там? – громко спросила я, замерев на месте.

– Госпожа, – отозвался Тог, – можно нам войти?

Вспомнив о правилах приличия и многократном их нарушении, хотела запретить вторгаться в палатку, но любопытство победило.

– Чего вы хотели?

К моему несказанному удивлению, вместо ответа на заданный вопрос в проходе появилась спина громилы.

– Аккуратнее, госпожа, – проговорил он, – вода очень горячая.

В следующий миг Тог вошел полностью, удерживая в руках большой дымящийся чан. Не успела я поинтересоваться, что бы это значило, как в палатку вошел второй мужчина. Чуть ниже Тога, но значительно старше. На поясе кожаных штанов «новенького» варвара крепились топор и несколько ножей, а в длинной бороде я с удивлением рассмотрела три косички. Его ношей оказался пустой чан поменьше, который он без слов поставил на циновку рядом с меховой подстилкой. Туда же упал небольшой кусок мыла.

Сделав дело, варвары переглянулись и поспешили на выход.

– Тог, – окликнула я громилу. – Что это такое? Зачем вы принесли воду?

– Господин приказал, – неуверенно улыбнулся здоровяк. – Мы-то в речке помоемся, а вы полностью не сможете – холодно очень. Вам нужно себя беречь.

– Потому что я уже могу быть беременной? – прищурившись, уточнила пришедшую в голову мысль.

– Даже если нет – все равно, – приятно удивил меня Тог. Правда, радость моя была недолгой, потому что громила посчитал нужным дополнить ответ: – Если низ застудить – проблем не оберетесь, госпожа, и как тогда наследника рожать? То-то и оно. Мойтесь, мы за пологом подождем.

Мужчины вышли, а я осталась сидеть, злобно пыхтя и вынашивая коварный план: родить дочку. Двух дочек подряд!

Хотелось гордо улечься на меха и уснуть, не пользуясь подачками супруга. Но, поразмыслив, я поняла, что накажу этим не его, а себя. Решив позднее подумать над тем, как показать супругу свою обиду, начала раздеваться. Из-за травмированных ноги и плеча это заняло гораздо больше времени, чем обычно.

Встав в пустой чан, я аккуратно и шипя от боли поливала себя из небольшой плошки, предусмотрительно оставленной в горячей воде. Только начала понемножку расслабляться, как полог без спросу откинули в сторону. Успев прикрыть тот самый низ, который не рекомендовалось морозить, я замерла с открытым ртом, собираясь звать на помощь.

– Ты еще не закончила? – удивился Хакарк, возвращая полог на место и откидывая на меха принесенное им одеяло.

– Как видишь, – прошипела я, чувствуя, как краска стыда заливает лицо и бесстыдно обнаженную грудь.