Трилогия новелл «Даль»

Я получил права в 2010 году и ровно год я в море не ходил, хотя тянуло безумно. Потом всё-таки пошёл, не выдержал. Нашёл такого же горе-выпускника, как я, который знал чуть побольше, чем я, и мы с ним начали ходить вместе, арендовать лодки, набивать свои собственные шишки. В общем, я самоучка.

Меня это все тянуло абсолютно безумно. Мы ходили всё время малым экипажем и, как правило, так получалось, в длинные походы. То есть, не просто там идешь три часа, причаливаешь, гуляешь по берегу. Нет. Мне нравилось ходить долго, сутками. Напарнику тоже нравилось сутками. Эти люди, которых мы брали с собой для компании, нас не очень интересовало их мнение, они говорили:

– Ребятушки, давайте к земле, погуляем, там много интересного.

Мы отвечали:

– Нет, ребята, у нас маршрут, у нас есть такой-то план, и мы будем его придерживаться.

То есть мы были в тех походах очень неприятными людьми, но, тем не менее. И мы получали, что я, что он, мы получали от этого яхтинга то, что хотели. Этот чувак был с каким-то количеством опыта, и я был с каким-то количеством опыта, но мы с ним ходили раза три или четыре, и всё время с нами были люди без опыта. То есть что получалось: мы идём довольно долго, он умеет управлять лодкой, я умею управлять лодкой, это всё, естественно, в кавычках, но, тем не менее, мы хоть что-то знаем, поэтому мы идём вахтами: то он сидит за штурвалом, я сплю, то я сижу за штурвалом, он спит.

И оказалось, что, несмотря на то, что у тебя на лодке есть какие-то люди, ты по сути один: либо занят, либо спишь. Прошло двенадцать лет, я уже не хожу на лодках, я живу в море. Моя жизнь – это море. Да, у меня есть место, ну, квартира, в которой я типо живу. Но в море я провожу гораздо больше времени. Там всегда есть люди, но при этом я всегда абсолютно одинок, потому что все задачи, которые я выполняю, выполняю я всегда один. Люди – это для меня какой-то сюр, глюк. Ну, появились какие-то люди, помелькали передо мной, уехали. Мне вообще пофиг.

Ты так долго ждала мою историю, потому что у тебя идеализированные представления о море. Ты думаешь, в море спокойно, тихо, одиноко. Это не так.

Во-первых, на море всегда беспокойно, громко и, блять, полно людей. Штилевая погода бывает не так уж и часто. Ну, всё равно, чем лучше погода, тем больше люди бухают. А я как капитан и человек ответственный, я вынужден за всеми присматривать. А в ветреную, близкую к штормовой, погоду мне с людьми на борту гораздо спокойнее, потому что они боятся окружающей среды. Я для них становлюсь в один уровень с самыми страшными богами. Они слушаются меня беспрекословно каждый раз, когда хотят что-то сделать. Они мне задают какие-то вопросы, спрашивают разрешения. В общем, я для них авторитет, номер один в этот момент.

Когда же море выглядит спокойным, для них нет авторитета, для них нет капитана. Это просто какой-то чувак, который сидит и смотрит, как лодка куда-то идет, и не делает ничего. Они не видят моей экспертности в штилевом море, поэтому они начинают наступать на стакан и думать, что море всегда будет таким спокойным. Для них очень часто бывает холодным душем, что в море спокойного состояния нет, в море есть иллюзия спокойствия, но это не бесконечно. Рано или поздно она закончится. Где? Когда? В самый неожиданный момент и в самом неприятном виде. Люди этого не понимают, поэтому, когда море спокойное, беспокоен я. В плохую погоду в море я ходил уже абсолютно в разных условиях, и ничего этого не боюсь. Для меня это кайф. Но, тем не менее, это не говорит о том, что в море должно быть спокойно, нет, в море так не бывает.

Во-вторых, в море не тихо. Если нет ветра, лодка идёт на моторе. Мотор громкий, толком записывать аудио, сидя за штурвалом, невозможно, потому что слышно шум ветра и мотора, и это всё, в общем-то, выбешивает, мешает, портит запись.

В-третьих, в море не одиноко. Вокруг всегда есть люди, которые что-то рассказывают, пытаются у меня что-то узнавать. Если хочу, отвечаю, не хочу… – я знаю миллион способов, как сделать так, чтобы от меня отстали и чувствовали себя при этом счастливыми. То есть, чтобы я их этим не обидел. Но записывать при них какое-то аудио невозможно, потому что они тупо слышат. Ограниченное пространство, ты не можешь там остаться один вслух, полностью откровенно сам с собой, даже если ты будешь в каюте что-то там надиктовывать, в соседней каюте это слышно. Ты всегда находишься с кем-то. А мне не хотелось бы посторонних посвящать в свою жизнь. Мне проще сделать это через твою книжку. Потому что никто не знает, кто такой Митька. Но кто такой Дима Ветров, люди, находящиеся со мной на лодке, прекрасно знают. И рассказывать свою жизнь им мне неинтересно. Зачем? Я выдаю своей жизни ровно столько, сколько нужно, чтобы им вернуться домой и рассказывать, что у них был просто охеренный бравый капитан.

Пожалуйста, у них на борту будет бравый капитан, компанейский чувак, который всех перепил. Мне нравится, когда от меня уезжают счастливые люди. Мне с этим очень комфортно, но другое дело, что они не знают меня настоящего, потому что получают того Митьку, которого хотят увидеть.

Что еще рассказать про яхтинг? Яхтинг – это охренительная штука. Мало того, что ты капитан, ты ещё при этом владелец яхтенной компании, инструктор с большим стажем и даже с именем. Когда у тебя самая большая русскоязычная школа за пределами России, у тебя есть за что самого себя похвалить, за что к тебе едут люди и пытаются попасть именно в твой экипаж. Это тот самый кайф, который кайфовее пустыни.

У тебя есть возможность побыть одному, ну, то есть молчать, когда тебе надо, не отрываясь от остального человечества и не рискуя слететь кукухой. Потому что, на самом деле, бесконечно долго жить одному – это неправильно. Человек, к сожалению, не так устроен, человек должен общаться. Не использовать речевой аппарат, а я знаю, что это такое не использовать, – это неправильно, потому что потом достаточно сложно коммуницировать с людьми. Начинаются гнилые процессы в голове… В общем, это неправильно. Человек должен общаться. К сожалению, это наше абсолютно базовая потребность, которую нужно закрывать ежедневно.

Поэтому на моей лодке всегда есть люди. Они часто очень настроены на общение, но не решаются подойти. Разговаривают между собой:

– А вот интересно, через Атлантический океан сколько идти на такой вот лодке?

Понятно, что я слышу этот вопрос, но я или рулю, или занят такелажными работами, или еще что-то. Если захочу, отвечу:

– Ребята, это занимает три недели, если от Канарских островов до Кариб, а в обратную сторону, от Кариб до Азорских островов, идти месяц, потом ещё две недели от Азорских до Гибралтара.

В общем, если захочу, расскажу, не захочу, не расскажу, но очень здорово, что люди это понимают и между собой тихо перекидываются вопросиками, ожидая, вдруг им всё-таки ответит этот крутой чел за штурвалом.

Я благодарен, что мне попадаются такие хорошие люди, которые не лезут в моё личное пространство. При этом в любой момент я могу закрыть базовую потребность в общении.

Когда я инструктор, понятно, что я целыми днями разговариваю. У меня рабочий день занимает по двенадцать-четырнадцать часов. Я целый день что-то рассказываю. Мне нравится иногда учить, но я не обязан этого делать. Как там, в Дахабе. Если я не хочу инструктировать, могу недели две-три помолчать. Просто беру наёмного инструктора, у меня много инструкторов и мне есть кем себя закрыть.

Короче, по сути я очень часто молчу, и мне очень кайфово так. Я могу наслаждаться, упиваться своим одиночеством, и одновременно быть занятым интересным, полезным делом. Я несу ответственность за себя и за жизни других людей. Я управляю яхтой, я делаю это охрененно хорошо, я в этом уверен. Потому что моя экспертность за двенадцать лет выросла настолько, что я могу полностью контролировать этот процесс. Всё, что у меня происходит на лодке, я контролирую, всё до последнего. Мне безумно нравится этот контроль вплоть до того, что это уже перешло на уровень бессознательного знания, на автомате.

Сижу я как-то ночью за штурвалом, мы идём на парусах, идём с креном, я сижу, слушаю то ли музыку, то ли аудиокнигу через наушники. Вдруг ни с того ни с сего снимаю с автопилота (лодка обычно идёт на автопилоте, я просто сижу, контролирую процесс). Так вот, я снимаю с автопилота, привожусь к ветру, чтобы крен был меньше, думаю о чём-то, потом уваливаюсь обратно на прежний курс, и включаю снова автопилот.