Лишь сомнения

Шейд пожал плечами и ушел на улицу, а Сайген сел на один из новых стульев и уронил голову на стол, так сильно пахнущий древесиной. Лесом, горечью. И у него защипало под веками. Снова он не знал, как ему подобраться к Шейду, тот закрылся.

После бойни в клубе, после смерти Зои что-то в нем надломилось. Исчез свет, наполнявший его, остался парализованный рассудок. Не интересующийся ничем.

Раньше Сайген представлял, как они могли бы стать друзьями не потому что вынуждены, а потому что им действительно этого хочется. Шейду, наверное, очень хотелось бы так точно, только его постоянно отталкивали. Раньше. Но сейчас они поменялись ролями. Сайген стремился стать ему другом, поддержкой. Только вот Шейд уже не хотел. Единственными его желаниями сделались тишина и одиночество.

Много бессонных ночей Сайген провел, прокручивая в уме ту конкретную ночь и пытаясь представить вероятные другие исходы. Что, если бы он дал обменять себя на Шейда? В какой-то момент Атари вынужден был бы отвести лезвие от его горла, чтобы выпустить эроса, а вместо него скрутить тень. И, вероятно, именно этого момента ждал Шейд.

Но случилось что случилось. Сайген отодвинул тяжелый стул и встал.

Отыскав в ящике телефон, долго держал его в руке. Как и ожидал, трубка полностью разряжена. Случись что – он и знать не будет, пока не приедет сам. Охватило уже ставшее привычным раздражение беспечностью Шейда. Отыскал провод, воткнул вилку в розетку, запустил телефон.

– Я его с собой все равно не беру, сеть не ловит, – заметил Шейд. Вернувшись, он облокотился о косяк двери бедром и наблюдал за действиями Сайгена. Потом закрыл дверь и поставил на стол небольшой закрытый контейнер, с запотевшими боковинами. Так Сайген понял, что хозяин ходил в подвал. – Спать ляжешь на кровать. Ужинать будешь?

– Ты опять на полу?

– Ужинать будешь? – повторил Шейд. Сайген опустил плечи.

– Да. Я привез…

– Не нужно ничего, – оборвал его Шейд. – Не пытайся меня напоить, нет желания потом валяться с больной головой. Я завязал с этим. – Открыл крышку пищевого контейнера, достал две тарелки, поставил их на стол и отвернулся к печи, за вилками и ножами. Когда вернулся и начал раскладывать приборы рядом с тарелками, оглядел более чем скромную сервировку. На две персоны.

И в тот момент Сайген перехватил пронзительно отчаянный быстрый взгляд на стоящие рядом две тарелки. Не глядя куда отложил телефон, который продолжал сжимать в руке, и поднялся.

– Хочешь…

Рука Шейда дрогнула. Выпала вилка, глухо стукнулась в тарелке. Он тут же ее поднял и положил ровно.

Вновь приросла маска. Только ли при нем он ее использовал или себя тоже пытался надурить? Сайген нахмурился.

– Ты хочешь есть один? – спросил без обиняков. Судя по тому, что увидел, Шейда стали пугать даже совместные трапезы. – Мне не сложно, могу пойти на улицу.

– Не выдумывай. Садись, – Шейд двинул стул ногой. – Столько ехал, чтобы комаров кормить?

Сайген сел.

– Сам ловил? – указал на половину тушки. Жилистое и жесткое на вид темное мясо совсем не походило на крольчатину. Отрезал кусок, положил на свою тарелку.

– Даже не с десятого раза получилось. Промучился с этими петлями, – Шейд поднял глаза, чтобы понимать, знаком ли Сайгену такой способ ловли зверя, или придется объяснять, и снова их опустил. – Наверное, было бы лучше потушить, но…

– Но с кастрюлями у тебя всегда были нелады, – закончил за него Сайген и попробовал зайца. Жесткий, сладковатый и специфический вкус. Но интересный. Ему понравился. Взялся за дичь основательно, руками, оставив в покое нож и вилку. Шейд, какое-то время понаблюдав за ним, тоже решил обойтись без приборов.

– Кофе есть? – спросил Сайген во время еды.

– В каком-то из ящиков. Вода в ведре. Хочешь кофе – вари сам.

Сайген не увидел никакой проблемы, вытер пальцы бумажной салфеткой и огляделся.

– Ты будешь? – и быстро добавил: – Это не пиво и не вино, никаких градусов и больной головы. Просто немного кофеина. На ночь глядя.

– Чтобы как можно хуже спать, – пробормотал Шейд. – Откажусь. Если доел – накрой кости, завтра выброшу.

Кофе вдруг перехотелось и Сайгену. Думал поболтать ни о чем, посидеть на улице, пока будут потягивать горячий напиток. Но Шейд вместо этого достал из шкафа матрац, расстелил его на полу, собираясь лечь.

– Давай я, – Сайген попытался отобрать подушку, чтобы самому улечься на пол. – Я приехал стеснять тебя, мне и спать на полу.

– Как хочешь, – подушка оказалась прижата к груди Сайгена, Шейд не стал ее вырывать и пошел к своей кровати. – Тогда и белье не меняю.

Будто Сайгену было так важно лечь на выстиранные простыни. Он снял с себя футболку и повесил ее на спинку стула.

– Схожу в душ. Полотенца там же? – Шейд угукнул. Сайген полез в тот же шкаф, откуда добыта была запасная постель, только открыл другую дверцу. Достал верхнее полотенце из стопки. – Гель в душе? Шампунь?

– Мыло, – сухо ответил Шейд. Сайген уставился на него, потом на его волосы, начиная понимать, откуда такая прическа, а у Шейда задергался глаз. – Ты видел поблизости торговый центр?

– Почему не сказал в прошлый раз? – радовало, что Шейд еще помнит, что такое покупки и где их можно сделать. – Могу ведь привезти.

– Уверен, ты только утром принимал ванну. Со всеми своими причиндалами из фирменной лавки. Неужели не проживешь ночь без геля и шампуня?

– А ты?

– Думай о себе, – Шейд устал пререкаться. За вечер он выдал столько слов, сколько за неделю не наговорил. Язык устал. Вернулся к столу, выпил кружку холодной воды, сам счистил с тарелок кости и накрыл контейнер, который Сайген оставил на поживу мышам. После лег в кровать. – Давай быстрее, не броди. Свет выключи.

Сайген направился в каморку, оборудованную под душевую комнату. Ступил на деревянный настил, поднял кусок мыла. Самого дешевого, которое можно было только найти. Оно тут, наверное, лежало еще с каких-то лохматых годов; из тех запасов, которые делал еще его отец. Все потрескалось, даже разглядел внутри паутину. Вздохнул и поднял голову вверх, к шлангу. Шейд в душ точно не заходил уже бог знает сколько времени, плавал в реке.

Сайген побоялся даже представить температуру горного ручья ранней весной. Добавить к этому еще и ледяной воздух, ветер. И озяб весь, покрылся мурашками. Открыл горячую воду.

Завтра у него будет возможность окунуться в ту реку самому.

Мыло трогать не стал. Верно Шейд подметил, только утром вылил на себя достаточно химии. Пусть будет только чистая вода и ничего больше.

Когда вернулся, вытирая голову, Шейд уже погрузил комнату во тьму.

– Спи, – сказал он Сайгену. – Завтра рано вставать.

– Хоть бы свечку зажег, – проворчал Сайген, вслепую отыскивая спальное место на полу. Нащупал ногой матрац. – Не вижу, где полотенце оставить.

– На пол брось, завтра постираю.

Обычно Сайген надолго не оставался. И подозревал, что как только уезжал, Шейд вырубал генератор.

– Где ты стираешь?

– В реке.

– Машинка же стиральная стоит, – не понимал такой упертости. – Закинул все и забыл. Ты сам себе жизнь усложняешь.

Шейд перевернулся, заскрипели доски под ним. Отвернулся к стене, наверное, потому как перед этим лежал на спине. Не хотел говорить. Хотел спать. Наверное, устал, если весь день ходил, дрова колол, за зайцами бегал.

– Помнишь, как я язвил у машины? – Сайген рискнул открыть рот. Простыня на кровати немедленно перестала шуршать. – Что от тебя останется только голова и часть?