– Конечно.
И Рэндзо с готовностью согласился…
Он устроился прямиком на полу, напротив платяного шкафа. Никко присел на корточки и принялся ликвидировать последствия утреннего происшествия. Открытая дверца шкафа обнажала немногочисленное содержимое из нескольких вещей, болтавшихся на вешалках, и пары тёмных кроссовок, стоявших на дне. Рэндзо заметил фотографии в тот момент, когда Никко поднял толстую тетрадь. Их было не особенно много – тонкая пачка – и, судя по тому, что они не хранились в альбоме, Никко не придавал им большого значения.
– История в лицах.
Он вынужденно прокомментировал эти снимки, заметив внимание Рэндзо.
– Ты можешь посмотреть поближе, если хочешь.
И убрав за ухо прядь светлых волос, продолжил собирать разбросанные вещи. Рэндзо протянул руку и коснулся прохладной фотобумаги…
Господин Минами стоял в центре первого снимка. У него было лицо, напомнившее Рэндзо лица аристократов, виденных им в учебниках истории. Пробивалась седина в густых волосах… Ни сын, ни дочь на него нисколько не походили. Не походили они и друг на друга. И Никко, разумеется, тоже не походил ни на кого из них. Получилось довольно странное «семейное фото». Но Никко и Адзуми хотя бы улыбались, вполне довольные жизнью, в то время как господин Минами выглядел обеспокоенным, а Аитиро, казалось, вынудили присоединиться к ним, использовав особенно изощрённый шантаж. Но уже на третьем снимке он стоял и разговаривал с Никко возле ярко освещённого входа в театр.
– Адзуми тогда добралась до фотоаппарата.
Никко отвлёкся от своего занятия.
Рэндзо отметил, что оба они выглядели совершенно спокойными и не собирались убивать друг друга. А на шестом снимке они и вовсе улыбались… Вот только у Никко улыбка была несколько отстранённой, словно что-то мешало ему радоваться искренне…
– Значит, господин Минами объявил тебя своим сыном.
Рэндзо заметил очевидное.
– Да…
И Никко подтвердил.
– Разговор будет непростым…
Господин Минами не спешил начинать его.
– Ты решил жениться?
Адзуми задала свой вопрос спокойно, потянувшись за соевым соусом, а Аитиро от неожиданности выронил кусок рыбы, который удерживал палочками.
– Нет… Дело не в этом.
Господин Минами улыбнулся дочери.
– Ну значит тебе не о чем беспокоиться.
В такие минуты Адзуми становилась неотличимой от Кэйко и, казалось, вот они, совсем как прежде, сидят за столом втроём…
– Скажешь тоже…
Аитиро поднял кусок рыбы вновь.
– А что такого?..
Адзуми вскинула брови.
– Вот лично я приняла бы того, кто сделал бы папу счастливым.
– Пусть будет счастлив, смотря на нас.
Аитиро вернул внимание страницам технического справочника, который продолжал изучать даже во время ужина.
– Он так говорит, потому что его самого в личной жизни постигла неудача.
Адзуми обратилась к отцу.
– Нодзоми не сказала мне «нет».
Аитиро мгновенно нахмурился.
– Мне жаль тебя, Аи!
Адзуми придала лицу выражение искреннего сочувствия. Получилось очень правдоподобно.
– Я действительно хочу вам кое-кого представить…
Господин Минами понимал, что не может медлить вечно.
– Да?..
Лицо Адзуми приняло удивлённое выражение.
– Кого?
Аитиро, приведённый упоминанием Нодзоми Хаякавы не в лучшее расположение духа, задал вопрос резко.
Господин Минами понял, что момент настал.
– Вашего брата.
Несколько секунд на кухне царила тишина.
– Нашего брата?..
Адзуми выглядела всё такой же удивлённой, а вот лицо у Аитиро застыло. Он-то уж, конечно, должен был понять…
– Адзуми.
Аитиро обратился к сестре.
– А?..