На краю географии

Залезла на мужика сверху, несколько раз нажала на сердце, потом открыла ему рот и вдула воздух в легкие. Проделала манипуляции несколько раз.

– Или закопаем во дворе? – спросила Груня.

Меня начинала накрывать истерика. Если закопаем, то его пропажу точно заметят. Есть вариант, если он все же умер, поднять его труп, пару дней форы у нас будет. Конечно, придется думать насчет новых документов, искать контрабандистов.

Я, фактически, уже выстроила схему нашего перехода на нелегальное положение и слив из страны, когда меня перехватили за пояс, и подняли вверх. Поскольку в этот момент я, в очередной раз, изображала из себя насос, вдувая воздух в болезного, передняя часть тела была наклонена вниз и, при подъеме за талию, я выскользнула рыбкой, уперевшись лицом в голую грудь мужчины и выставив зад вверх. Зад оголился, сиротливо оставшись в последнем оплоте девичьей чести – в трусах, ночнушка соскользнула к шее. Руками постаралась натянуть ее хотя бы на грудь. И поскольку одновременно держать ночнушку и вставать с мужчины было нереально, со стороны казалось, что я его целую, причем интимно уперевшись в оголенную часть. Ну или жру. На поцелуй, с учетом моего выражения лица, это действие не тянуло.

– Срамота-то какая! – выдала Груня, я скрипнула зубами, мысленно делая засечку упокоить ее самым извращенным способом.

– Я даже не знаю, за что взять. Чтобы ситуация не стала еще более пикантной. – проговорил капитан.

Я дико покраснела, благо видеть этого никто не мог, ночная сорочка покрывала голову сплошным палантином.

В это время в себя стал приходить несчастный, которого я, по неосторожности, приложила фаянсовым изделием. Очнувшись, он застонал и попытался приложить руку к голове. Траектория движения конечности странным образом совпала с местоположение моих нижних девяносто. Нащупав окружности, он резко открыл глаза и понял, что это не единственная

неприятность, настигшая его. К его груди что-то присосалось и давит на нее. Он резко сел. От преданного мне ускорения, я разогнулась и отлетела в сторону. Все! Стратегические места ночная сорочка прикрыла сама, страна может спать спокойно.

Смущал только вид присутствующих. Груня, с отвисшей челюстью, капитан, слегка наклонившийся и с круглыми глазами, видимо, примерялся к приличным местам для захвата, мужик, с обслюнявленной грудью и я, по привычке прикрывающая грудь

– Ну, кто-то должен взять замуж девочку. Она так старалась. – выдала Груня. У меня покраснели даже корни волос.

Гордо встала. Сдула волосы, упавшие на лицо. Развернулась и вошла обратно в спальню, громко хлопнув дверью. Умылась, на свою голову. В кровати завозилась Зося.

Я перешла на магическое зрение. Призрак волка, сидящий у кровати девочки, откровенно ржал. Я тоже, до этого момента, думала, что животные не ржут, тем более мертвые. Но он либо откровенно ржал, либо его били мелкие конвульсии, что, согласитесь, тоже, невозможно. Решила, что не выйду из комнаты. Вообще.

На службу пойду через окно. Ну и что, что второй этаж? Сейчас простынь порву и полезу. Поди, не одна простынь у капитана? Вот, дом какой большой. Богатый. Даже вазы по коридорам ненужные натыкал. На мою голову. В общем, посидела, попереживала, пожалела себя. Умылась, оделась. Что дальше делать – не знаю. На простыне Зося спит, на службу опаздываю. Решила, что стоит проведать обстановку.

Приоткрыла дверь и посмотрела в щелочку. Не видно ничего. Но, вроде, тихо. Открыла дверь пошире и вытащила голову. Напротив двери, сложив руки на груди, стоял слюнявый.

– Ну, я предлагаю, все же, познакомиться. – произнес он.

Засунула голову обратно и закрыла дверь. Как быть? Знакомиться? А что я, собственно, теряю? Поправила одежду, пригладила волосы. Потом подумали и взлохматила их обратно. Что это я переживаю и прихорашиваюсь? И почему я должна нервничать? Он меня напугал до 

нервного тика, а я краснею???

Накрутив себя до стадии «не будите во мне зверя, особенно тушканчика», со всей дури толкнула дверь и сделала шаг вперед. Дверь, встретившись с препятствием в виде рук, сложенных на груди этого головореза, сделала шаг назад, ровно в мою сторону, в этот раз встретившись с моим носом. Нос хрустнул. Что-то потекло из него.

Страшное место. Еще нигде и никогда мне не было одновременно дико стыдно и дико больно.

– Позвольте, я открою. – сказал этот образец деликатности и открыл мне дверь. -Пока вы еще в сознании, представлюсь, Роберто. Отец Зоси.

Потом он проводил меня в столовую и принес мокрое холодное полотенце. Я вытерла лицо от крови. Нос распух. Нарвала бумажных салфеток и напихала в ноздри. Все лучше, чем из него будет бесконечно течь.

Задумалась. Это ж как я выгляжу? Волосы взлохмачены, нос разбит, опух, из ноздрей бумага торчит. Дальше падать, в глазах окружающих, некуда.

– О! А фингалы у тебя откуда? – спросил капитан, бодро заходя в кухню.

А нет. Есть куда падать, есть.

Расследование

За завтраком сидела и слушала, как разговаривают капитан и отец Зоси.

– И вот она – показывает капитан на меня пальцем – спасла Зосю, забрав ее с кладбища.

– Кто? – переспрашивает папаша.

– Она. – капитан тычет в меня.

– Кого спасла? – снова папаша.

– Зосю спасла. -капитан.

– Нашу Зосю? – папаша.

– Нашу. – капитан.

Я, в это время, меланхолично жевала кашу и, в принципе, была согласна с Роберто. Я, после моего сегодняшнего фееричного представления с демонстрацией трусов и нападением двери, тоже бы сильно сомневалась в том, что я могу кого-то спасти. Вот убиться, да. А спасти, сомнительно.

Но мои мысли занимали не только эти неутешительные выводы. Меня мучил вопрос, как я в таком непотребном виде явлюсь на службу? Нет, ну, конечно, пережить можно было бы. Со мной на практике и не такое случалось. Знаете ли, практически вся нежить с прибабахом. То глаз тебе вырвать захочет, то волосы на паричок себе слямзить. Поэтому, по поводу синяков и разбитого носа, я не заморачивалась.

Заморочилась я с вопросом, как выйти в таком виде из дома капитана? Из своего дома поскакала бы бодрым галопом. В конце концов, всегда можно сказать про несчастный случай в стенах родной обители. А когда ты выходишь в таком виде, под утро, из дома молодого и неженатого мужчины, все, на твоей репутации можно штопать дыры крупными стежками. Даже представлять себе не хочу, что подумают люди о нашей совместной ночевке.

Устав переживать, решила идти на службу. Чему быть, того не миновать. Мне тут только пять лет продержаться. Потом уеду, куда глаза глядят.

В этот момент в столовую зашла Груня, ведя за ручку Зосю. Девочка на миг замерла, когда увидела папу, потом взвизгнула и понеслась в его раскрытые объятия.

– Девочка моя, как долго я тебя искал, солнышко, как скучал. – говорил Роберто, гладя Зосю по голове, ощупывая ее, не доверяя собственным глазам и беспрестанно целую в светлую головку.

Сердце предательски заныло. Ну, вот и все, закончилась, Джэли, твоя сказка. Еще вчера у тебя была семья, самоуважение и, какая-никакая, но репутация. А сегодня все разлетелось в дребезги.

Взгляд Зоси упал на меня. Лицо у меня, видимо, было печальное. А, на фоне синяков и носа, стало вообще несчастным.

– Джэли! Кто тебя обидел? Те, кому ты ноги переломать хотела, да?

Я напрягла память. Список, тех, кому я хотела переломать ноги, был неиссякаем. Ну, тут профессиональная деформация накладывается. Собрала кожу на лбу складочками, напрягая мозг. А, точно, был такой разговор. В контексте личной и половой неприкосновенности. Относился он к сослуживцам. Лишь бы Зося сейчас про соратников по оружию не заикнулась, капитан может не простить подрыва его репутации. Покосилась на мужчин.

– Да, нет. Все хорошо. Пора мне, Зосенька. Груню слушайся, кушай хорошо. Я на службу. Миссию великую исполнять, со злодеями бороться. – у ребенка, от моей речи, открылся рот и заблестели глазки.

Встала и пошла, на выход, пока девочка не стала проситься со мной на подвиги ратные. По дороге меня нагнали оба мужчины.

– А ты куда торопишься, Джэли? Служба только через час начнется. – спросил капитан.

– А я пока отчет напишу, про то, что вчера видела. Что в глаза бросилось.

– Аааа, понятно. В моем кабинете писать будешь. Как раз, обсудим дело. А то, вдруг, я, опять, забуду тебя покормить. Твоя подопечная меня, тогда, со свету сживет. – сказал капитан.

– Или, вдруг, дверь, снова, без предупреждения нападет, или закроется не вовремя. – присоединился отец Зоси – Я, кстати, вон и салфеток бумажных набрал, в нос совать. Помощь сразу окажем.