Огонёк

Не помню…я, походу, была не в себе. Находилась в полуобморочном состоянии, между явью и сном. Возникали какие-то образы, слышались какие-то голоса. Но я не могла понять, что со мной происходило. Какие-то тени возникали и уходили…мне было абсолютно все равно, что со мной происходило…куда-то везли…останавливались и везли…везли…везли…

– Она…немного не в себе. Она пока еще не готова. И мы должны все подождать. Она не может в таком состоянии исполнять свой долг. Позаботьтесь о ней. Подготовьте. Разожгите в ней огонь. Настанет время, и мы заберем ее. А пока никто не должен знать о ней. Иначе весь нас план пойдет прахом.

Это единственное, что я смогла разобрать среди гула и непонятных образов. Но не могла понять, кому принадлежит этот голос…

Ясность наступила в один день. Все прояснилось, я смогла четко осознать, где нахожусь. Вместе с ясностью пришла и тревога. Я осмотрела пространство, в котором находилась. Белые стены и потолок, и от этого цвета мне стало не по себе…мне захотелось чего-то теплого…красного…как моя пижама, которая на мне… Я обняла свои колени.

Я лежала на маленькой кровати для ренцека, а рядом были рядом рукомойник и зеркальце. Окошко маленькое и закрытое решеткой. Я с ужасом посмотрела на руки…из них торчали клапаны…

Тут же рванула к двери и хотела открыть ее. Но…не получилось. Я принялась кричать, звать на помощь, колотить в дверь. Наконец небольшое окошечко открылось, и из него раздался голос:

– У, ну, тихо! Что стряслось?

– Г-где я…?

– В исправительном центре, ты слишком буйная для того, чтобы находиться в нормальном обществе. Мы собираемся тебя вылечить.

– М-меня не н-надо лечить…– растерянно сказала я, все еще со страхом глядя на подушечки пальцев, в которые были вмонтированы клапаны. – Я з-здорова…

– Люди, приведшие тебя, утверждают обратное.

– Кто они?

– Не имею права говорить. А теперь я вынужден оставить тебя в покое. Через некоторое время придет доктор. Сиди тихо, – и окошко закрылось.

– Нет! – закричала я. – Нет! Я жертва преступления! Я не должна здесь находиться! Я должна обратиться в органы правопорядка! – и начала ломиться в дверь. И с каждым стуком, во мне просыпалось что-то…злое, которое хотело вырваться наружу.

* * *

– Рина, – тихо кто-то позвал.

Я тут же подскочила. И заметила, что вся дрожу, и мое тело все в холодном поту.

– Что-то произошло? – обеспокоенно спросил адепт с белыми глазами. Я какое-то время осматривала салон самоходного автомата с непониманием, затем, отойдя от жуткого воспоминая, поняла, где нахожусь. И кто это адепт.

– Плохой сон, по чьей-то вине мне пришлось его увидеть, – злобно ответила я, косясь на Хорце. Водитель развернулся и сказал недовольно:

– Чего расселись? Мне заплатили лишь за то, чтобы довести вас. Вылезайте из автомата.

Я хотела бы ответить что-то грубое в ответ, однако меня остановил адепт, он схватил меня за руку и вытащил из неудобного салона. Автомат решил не особо задерживаться и рванул в путь. Хотела напоследок пустить огненный шар, но Хорце, словно читал мои мысли, схватил мня за обе руки таким образом, чтобы клапаны одной руки смотрели на другие. Засада!

– Мерзкий адепт, – зашипела я. А его глаза снова стали излучать белый свет.

– Извини за эти неудобства, – сказал он спокойно. – Но я боюсь, как бы ты не навредила окружающим. – А теперь пойдем в Храм, – он отпустил мои руки. – Я могу надеяться, что ты дойдешь сама?

– По-твоему я ходить не умею? – съязвила я.

И осмотрела все кругом. Мы были в небольшом захолустном городишке, до которого абсолютно никому никогда не будет дела. Грязные улицы, многоэтажки и автоматы, разъезжающие по разбитым дорогам. Цвета этого города: серый, серо-коричневый, серо-бежевый. Казалось, что все здесь какое-то…сырое. Словно дождь смыл все краски и оставил всю серость.

На меня начало это давить. Но самым отвратительным оказалось здание, перед которым мы остановились. К нему вели ступени с раздолбанной серой плиткой, а само оно было все облупленное, неказистое и некрасивое. Уродливая громадина, в которой были сделаны ниши для ободранных колонн, и над дверью была раскрошившаяся фреска, изображающая…даже не знаю что. Каких-то вытянутых людей, которые обступили нескольких таких же непропорциональных уродцев.

Мы зашли внутрь. Там дела обстояли лучше. Холл был просторным и большим, везде сновали люди (причем ренцеков среди них не было), одетые по большей части в цветные комбинезоны, похожие на те, в котором был облачен Хорце. Отсюда вело много дверей, и посреди зала стояла большая и просторная лестница.

Я осмотрелась и увидела несколько объявлений о том, что при храме есть бесплатные курсы рисования, иностранного языка, а также религии. Но меня зацепил листок, на котором было огромными буквами написано: «7538 цикла со айдя Осознания, 34 периода дождя, в краснайдь 12/24 айдя по последующий период будет привезена подлинная статуя Нимвеля Лаан. Все желающие могут преклониться пред Темным и Светлым ликом Огня.» Меня бросило в дрожь. Надеюсь, меня не заставят кланяться этой мерзости. Однако я вовремя прибыла…

Мы стали подниматься вверх. И снова мне стало не по себе, руки дрожали, и я стала тяжело дышать.

– В чем дело? – обеспокоенно спросил Хорце.

– Бежевый…серый…– мне плохо от этих цветов…надо красный…красного… – я закрыла глаза.

– Мы постараемся как-то решить эту проблему. Успокойся, – и мне действительно стало лучше. Затем я разозлилась, – прекрати на мне применять свою силу! – и пошла быстрее. Адепт ничего не ответил, он повел меня в коридор, где завернул во вторую дверь.

Внутри было мало пространства, которое занимал огромный рабочий стол, заваленный бумагами и отчетами, которые также валялись и на полу. За столом сидел человек в белом комбинезоне, таком же, как и у Хорце. Точнее он спал. Не ренцек, принадлежал к так называемой «распространённой» расе людей, светлокожих, с разными цветами волос и глаз, ростом до 90/100 двойного метра.

– Раня… кто-нибудь за мной заходил? – озираясь по сторонам, спросил Хорце. Спящий адепт неохотно открыл свои белые глаза и сонно произнес:

– Раз меня никто не разбудил, значит – никто. О. – он посмотрел на меня. – Я вижу ты себе смог подобрать подружку из твоей редкой расы, – он хмыкнул.

Я со всей силы стукнула по столу:

– Еще одно слово – и от тебя останется один лишь пепел!

– Да, ты я смотрю горяча. Сама огонь. Лаан Рина, я полагаю? Меня зовут Ран Нэй, я тоже темный адепт, как и ты. Но друзья называют меня Раней.