И никого не стало

– Да сколько ж можно?! – взвыл Виктор Иванович и в сердцах ударил кулаком по останкам очередного карточного домика, который рассыпался от резкого хлопка двери.

Запыхавшийся Гурий, ни слова не говоря, протянул старику записку.

– Что случилось? – испуганно спросила прибежавшая на шум Ева, отряхивая с рук мелкие комья земли.

Лицо Виктора словно окаменело. Он, не моргая, смотрел на клочок бумаги, во взгляде не читалось ни намёка на какие-либо эмоции. Старушка заглянула ему через плечо и тихо ахнула, прижав ладонь к губам.

– Сообщу девочкам, – прошептала она и поспешила наверх.

Виктор Иванович медленно откинулся на спинку кресла. Записка с хрустом смялась в его подрагивающем кулаке.

– Вот так, мой мальчик. Так и приближается конец человечества.

– Может, она ещё жива! – воскликнул Гурий. – Прошла всего неделя, пока рано сдаваться!

По лестнице послышались неуверенные шаги – это спускались Диана и Белка, игнорируя попытки Евы поддержать их под руки. Старик мельком взглянул на них и снова опустил голову.

– Значит, Людмила погибла? – тихим голосом спросила Диана, садясь рядом с ним.

– Погибла? – Виктор мрачно усмехнулся. – Нет уж, голову даю на отрез, что её убили зелёные. Добрались-таки, сволочи!

Гурий со злостью ударил по колену кулаком.

– Да не верю я! Откуда здесь им взяться? Тётя Люда могла сломать ногу или упасть в овраг…

– Или её загрызли волки, – поддержала Белка. – Их так много в последнее время…

Виктор Иванович резко подался вперёд, его глаза горели таким гневом, будто он был готов задушить всех, посмевших спорить.

– Будь я проклят, если поверю в несчастный случай, – прошипел он. – Такого бойца и лидера, как Людмила, не было и не будет! Ей ни зверь не страшен, ни…

Старик вдруг поник, так и не закончив фразу, съёжился и обхватил голову руками.

– Потеряв её, мы всё равно что потеряли половину людей, – его севший голос был еле слышен.

Диана протянула дрожащую руку, чтобы дотронуться до спины Виктора Ивановича, но в следующим миг передумала и отдернула её. Белка и вовсе не поднимала глаз, как будто боялась навлечь гнев. Казалось, только бабушка сохраняла хладнокровие. Она наклонилась к старику, настойчиво заглядывая в его лицо, хотя он попытался отстранить её от себя и даже грубо прикрикнул. Но вопреки ожиданиям, Ева не стала подыскивать сочувственные слова, а принялась отчитывать его, словно это поведение было какой-то блажью.

– Прекрасно понимаю, что тебе тяжело принять её смерть, но хотя бы не накручивай себя и других! Посмотри на детей, им и так несладко!

– Где тут дети? – машинально вскинулась Белка, но тут же в смущении замолкла, не став, как обычно, напоминать, что и она, и Диана не первый год как совершеннолетние.

– Да, Людмила всегда была сильной и ловкой, – продолжала старушка, – однако не стоит забывать, что возраст рано или поздно берёт своё. Ей больше пятидесяти! Сердце не то, кости не те! Банальное давление может…

– Не может! – рявкнул Виктор Иванович и с такой силой шмякнул ладонью по столу, что в нём с треском надломилась какая-то тонкая дощечка. – С кем угодно, только не с ней! Эта женщина в одиночку расправилась с шатуном, имея один лишь нож! А какие она устраивала вылазки! Мы выносили огромные количества припасов под носом у патрульных дронов, и ни разу – слышишь, бабка, ни разу за все сорок лет, что я её знаю – не случалось ничего, с чем она не могла бы справиться. А дерьма случалось – захлебнёшься! И после всего этого ты думаешь, что Людмилу прикончил какой-то сердечный приступ?!

– Да, гринпис тебя побери, думаю! – со злостью закричала Ева. Когда она переходила на повышенные тона, её голос резко менялся: от обычной мягкости не оставалось и следа, а каждое слово звучало, как раскатистое проклятие.

Гурий обхватил голову обеими руками, прижимая ладони к ушам, и зажмурился. Ему тошно было смотреть на искажённое лицо Виктора Ивановича, на рассерженную бабушку, растерянных Диану с Белкой, и уж тем более – слушать эти крики.

– Хватит уже! – взмолился он, хотя совсем не был уверен, что на его слова хоть кто-то обратит внимание. – Вы даже не знаете наверняка, мертва она или нет!

Как и ожидалось, никакой реакции не последовало: старики переругивались, не замечая больше ничего вокруг. Только Диана бросила сочувственный взгляд напоследок, прежде чем они с Белкой ушмыгнули обратно наверх.

За дверью жалобно скулил Мишка, не понимая, почему люди кричат вместо того, чтобы покормить его, пробежавшего, между прочим, приличное расстояние.

Потеряв терпение, Гурий вскочил и вклинился между Виктором и Евой, у которой от ярости уже начали трястись плечи.

– Заткнитесь вы наконец! – заорал он прямо над ухом у разошедшейся бабушки.

Это возымело действие. Ева перевела дыхание и отвернулась, а старик продолжал буравить взглядом её затылок.

– Нужно помочь искать тётю Люду, – твёрдо сказал Гурий.

Виктор Иванович уставился на него таким взглядом, будто разом перестал понимать, кто он такой.

– О чём ты вообще? Иди, займись ягодами и не говори ерунды!

Гурий обернулся, надеясь найти поддержку у бабушки, но та только покачала головой.

– Нет, малыш, это плохая идея. Перевалить через Ящера, чтобы помочь в поисках трупа? Да мы с дедом сами умрём по дороге!

– А если она ещё жива?!

– Жива? Вряд ли. Прошла неделя. Её в любом случае уже обглодали звери.

Не зная, какие доводы ещё привести, Гурий с отчаянием переводил взгляд с Евы на Виктора.

– Сопляк! – Белка впервые за долгое время сама окликнула его. Она даже не дошла до лестницы, будто каждый шаг у неё был на счету, и с первого этажа виднелся только кусок её юбки.

– Давай сюда, – скомандовала девушка.

– Оглох, что ли? – старик нетерпеливо подтолкнул Гурия в спину. – Двигай, раз позвали.

Злобно проворчав ругательство, за которое в другое время получил бы подзатыльник, Гурий с неохотой поплёлся наверх. Стоило ему отойти, как Ева и Виктор Иванович снова принялись браниться, с каждым словом всё больше повышая голос.

Белка плотно закрыла дверь и с размаху плюхнулась на кровать вниз лицом. Диана съёжилась в углу, обхватив руками колени.

– Жалко Людмилу, – еле слышно проговорила она.

Её глаза даже не покраснели, что уж говорить о слезах – едва ли она могла полноценно почувствовать утрату, а если и могла, то ей с Белкой было чем это пресечь.

– Если жалко, то пойдём её искать, – буркнул Гурий, прекрасно понимая, что никто в этом доме не сдвинется с места. Ни Виктор с его больным коленом, ни бабушка Ева, давно принявшая конец человечества, ни уж тем более девчонки, которые и до реки-то доходили со скрипом – никто, кроме него самого. А много ли толку от одного?

– Ага, сейчас, только сумку возьму, – промычала Белка. – И побежим через гору собирать кости. Неделя туда, неделя обратно, фигня-то какая…

– Это тебе неделя, а я за два дня доберусь.

– Ну вот и иди.