Пепел

– Ладно, – махнула рукой Наташа. – Но мы еще вернемся к этому разговору! Если есть хоть один шанс вытащить золотую черепаху, надо его использовать.!

– Рыбку, – поправила я. – У Пушкина была рыбка, а не черепаха.

– Да какая, к черту, разница? – вспыхнула Краснова. – Хоть золотое авокадо. Главное, чтобы парень твоей мечты любил и хотел тебя, а не какую-то пустую фифу.

Я засмеялась, но идею с захватом парня мечты все же пришлось отложить. Попросту на это не было ни сил, ни времени, Да и мама неожиданно забеременела. Вот уж чего-чего, а пополнения в семье я не ожидала никак. Не с нашим бюджетом, да и не с папиными методами воспитания.

Что будет ждать маленького ребенка в этом месте? Обрадуется ли он…

Наверное, надо было рассказать матери про отца. Но я не смогла. Увидела их вместе, как они улыбаются друг другу, с каким удовольствием папа трогает живот мамы. Как тут скажешь, что твой муж – тиран, бьющий периодически собственную дочь?

Беременность, правда, протекала не очень хорошо. Маме пришлось уйти в декрет преждевременно, а отцу, наоборот, перестать просиживать штаны на диване. Он устроился охранником в какую-то крупную фирму в дорогом элитном офисе и наконец-то перестал сидеть дома, хотя я не была уверена, надолго ли его хватит на этой работе. Синяки у меня на теле перестали появляться, и в какой-то момент я даже забыла про уроки силы и жестокость, сверкающую в глазах родителя.

Думала, счастье пришло и на нашу улицу. Однако когда мать положили на сохранение, отец будто взорвался. Кто-то ему на работе испортил настроение, суп, который он сам же и забыл поставить в холодильник, прокис, носки порвались, ну и под руку подвернулась я. Опять ремень, опять крики и чертовы извинения. После пришлось покупать таблетки и два дня сидеть дома, натираясь мазями, потому что, откровенно говоря, я чувствовала себя ужасно.

Наташа позвонила мне, и пока папа поехал забирать маму из больницы, заглянула в гости. Она опешила, увидев под одежной отметины на моем теле.

– Дьявол! – крикнула она, сжав руки в кулаки. – Зарезать его мало! Ащ! Как же бесят эти мужики! Уроды! – подруга содрогалась от ругательств, а я молилась, чтобы мама не заметила ничего. Ей нельзя волноваться. Пусть бы никогда не узнала, каким жестоким бывает ее муж.

– Однажды мир рухнет, – сказала я, вспоминая слова Вити. Каждый раз, когда отец меня бил, я думала о нем: о его теплой улыбке и нежном голосе, о глупых шутках и глазах, в которых поселился целый океан. Только мысли о Вите помогали не сломаться, верить в лучшее, в то, что дождь не бывает вечным.

Летом мама родила мальчика. Матвей. Матюша. Самое безобидное и невинное существо на всем свете. А через неделю мы узнали, что у Моти слабое сердце. Скорее всего, через год ему придется делать операцию, на которую у нас не было денег и вряд ли в ближайшем будущем они могли появиться. Оставалось надеяться только на квоту, и мы молились, чтобы случилось чудо. Хотя я помнила – верить в чудеса чревато разочарованием и болью. Надежда может ранить больше, чем ее отсутствие.

Следом добавилась и другая проблема – школа, в которой я училась, не прошла какие-то критерии касательно безопасности, была слишком старой – со стенок, порой, валилась штукатурка. В итоге ее закрыли на неопределенный срок, учеников распределили по районным школам – пристроили, куда смогли.

Я думала, меня переведут к Нате, которая не особо мечтала сдавать экзамены и поступать в универ, ведь у нее попросту на это не было времени. Парни, парни и еще раз парни. Однако мне повезло, в кавычках. Место выделили в элитном лицее. По закону подлости – в том самом, в котором учился Шестаков. И не просто в одном здании, меня определили в его выпускной класс. Сказать, что я была в шоке от матушки судьбы, значит, не сказать ничего.

____

Дорогие читатели! В сл.главе мы с вами встретимся уже с 18ти летними героями, окажемся вместе с ними в выпускном классе. Как думаете, Витя узнает Риту, спустя столько лет?

Глава 08 – Рита

– Да ладно? – засмеялась Наташа, провожая меня до автобусной остановки. Первое сентября – самый ужасный и душный день осени. Я еще и очки надела, с недавних пор зрение совсем упало.

– Молчи, просто молчи!

– Рит, давай переоденем тебя. Ну, колхоз, ей богу, – Краснова закинула руку мне на плечо, скользнув взглядом по моей белой, на два размера больше, рубашке, застегнутой под самое горло, и черной юбке широкого покроя, длиной по щиколотку.

– Зато синяков не видно.

– Твой шизанутый папаня опять махал кулаками?

– Последние два месяца он меня почти не замечал, а позавчера узнал, в какую школу перевели, так разошелся. И мамы с Мотей, как назло, дома не было. В общем… – я вздрогнула, вспомнив удар ремнем по спине. Даже летом я не ходила в чем-то открытом. Отец поднимал руку не часто, но если уж выходил из себя, меры не знал.

– Дерьмо, – фыркнула Ната. – Мой тоже вчера нажрался. Но я ему пригрозила.

– Ты умеешь, мне бы твой характер, – вздохнула, с завистью взглянув на подругу. Она была боевой и с отцом часто говорила на равных. Могла и ножом махнуть, и стул в него закинуть, и бутылку об голову разбить. Ната, может, и сбежала бы, но ждала окончания школы, чтобы никто не прикопался. У нее и план был: устроиться в зоомагазин и снять комнату в общаге рядом с озером. Я часто завидовала ее бесстрашию перед будущим.

– Слушай, если кто-то тебя обидит в этой элитной школе, ты не молчи! Врежь им или посылай на три веселых. Я знаю, моя девочка, ты не способна на ругательства, но сильна духом. И если ты не дашь сдачи, я дам за тебя. Ты же знаешь, я чокнутая! – Краснова засмеялась, и я вместе с ней. Она была моей единственной поддержкой, но почему-то не могла заменить Витю.

Я продолжала вспоминать его, порой, только воспоминания не давали моему миру рухнуть окончательно.

– Лучше бы ты книги так читала, как рвешься в бой.

– Зануда, – фыркнула Наташа и убрала руку с моего плеча. Мы попрощались, обменявшись любезными фразочками, и я запрыгнула в старенький автобус. Пока ехала, думала о папиных угрозах. Если хочет перевести меня в другую школу, я не против. Если хочет драться с Витей, пусть попробует. Уж теперь-то переживать смысла нет, мы больше не дети, да и Шестаков вымахал ого. Выше моего отца, шире и, скорее всего, сильней.

У ворот школы я остановилась, нерешительно вздохнув. Сжала лямки старенького рюкзака, поправила круглые очки на переносице и откинула косу на спину. Мимо меня прошли несколько девчонок, очень красивых и ярких, в коротких юбках и модных блузках. Я опустила голову, скользнув по своему наряду. Собственно, плевать, в какой одежде ходить, может, так оно и лучше, может, Шестаков меня вообще не узнает. Прошло восемь лет, считай. Мы ни разу не пересекались. Ну, вернее, я его видела, но он-то нет.

Ладно. Что будет, то и будет.

Уже планировала войти во двор, как меня обогнала компания парней, но буквально в проходе они остановились и повернулись в сторону дороги. Я тоже остановилась, переводя взгляд на большую черную машину, из которой появилась сначала одна тоненькая ножка в черной лодочке, затем другая.

Это же она.

Точно! С ней целовался Витя тогда, два года назад. Алена, кажется, так звали девушку. Ее пшеничные волосы развивались на ветру, а кожаный сарафанчик, едва скрывающий бедра, подчеркивал идеальную фигурку. Алена походила на куклу барби, созданную для обложек глянцевых журналов или подиума.

Парни расступились, словно были ее личной охраной. Один даже наступил мне на ногу, оглянулся, мазнул взглядом, полным презрения, и не посчитал нужным извиниться. Я закатила глаза, качая головой. У кого-то мозги, видимо, между ног или они начинают плавиться от лучей, исходящих от красивых девушек.

– Привет, Ален.

– Привет, Аленка!

– Смирнова!

К нам подбежали еще несколько девочек, но теперь уже обычных, вернее, на фоне этой принцессы они, действительно, казались обычными. Они чмокнули друг дружку в щечки, обменялись улыбками и опять наступили мне на ногу. Кошмар! Моя нога невидимая что ли?..

– Как дела, как Шест?

– Все супер! Мы с Витечкой снова вместе! – залилась соловьем Алена. А я, наоборот, стиснула зубы. Витечка. Шест. Вместе. Ирония судьбы, не иначе. Что я здесь делаю? Мало мне физических страданий, теперь еще душевные прибавятся?

Не выдержав больше, нагло скользнула мимо ребят, случайно задев плечом Смирнову. Она показательно пискнула, припечатав меня недобрым взглядом.

– Извини, – сказала тихо я и пошла скорей внутрь. Надо еще найти кабинет, классного руководителя и как-то пережить классный час.

Школа оказалась не просто большой, огромной! Здание буквой «П» в три этажа, где в каждом крыле учились разного возраста дети. Выпускникам отдали правое крыло, весь третий этаж, а первоклашки бегали на первом, в центре. Я прошла мимо столовой, откуда доносился запах свежей выпечки и кофе, затем остановилась у дверей с вывеской «бассейн», хотела заглянуть, но не решилась.

Учительская была на втором, а директор сидел на третьем. Мне пришлось потратить почти пятнадцать минут, чтобы разобраться, в каком классе я проведу целый учебный год. Ну и ощутить на себе косые взгляды одноклассников, которым мой внешний вид явно не пришелся по вкусу.

Хорошо еще, что классный руководитель, Наталья Егоровна, проявила воспитание и не стала разглядывать мою одежду.

– Простите, где мне можно сесть? – спросила я, оглядывая светлый класс и парты, что до сих пор пустовали.

– Давай вот тут, за первую парту, я все равно планировала менять рассадку, – сказала она.

– Хорошо, спасибо. – Я улыбнулась и подошла к столу, долго не думая, выбрала место рядом с окном. Если сосед сидел там, просто поменяемся. Пока все равно никого нет. Вытащила из рюкзака тетрадку с ручкой и принялась ждать, когда начнется классный час. Смотрела, как кабинет медленно заполняется людьми, поглядывала на дверь в ожидании появления Вити. Вот уже почти все места заняты, и дверь закрылась, Наталья Егоровна уселась за свой стол, перебирая бумажки, а Шестакова все не было. Я уже решила, он в другом классе или вообще узнал обо мне и перевелся. Хотя, пожалуй, это глупо.

– Ребята, давайте потише, – максимально любезно обратилась учитель к дружному народу. Однако они, кажется, переполненные эмоциями, никак не могли перестать разговаривать.