Режиссёр

– Так как с компанией-то дела? – спросил Никита.

– Ничего, – пожал плечами Сергей. – Буквально. Все филиалы за границей позакрывал. Банкротятся в геометрической прогрессии. Продал активы. Я… я больше не знаю, куда деваться.

– По новостям не говорили этого, – задумался Никита, вспоминая все новостные заявления.

– Они много чего ещё не знают. Я пропиариться хотел, а эта… Лина из «Новостного города», ну, твоя одноклассница, которая тебе нравилась, взяла и выставила меня полным дураком перед всеми. Договаривались об одном, а вышло другое. Будто бы её подкупили. Ничего, я с ней ещё поговорю по поводу этого. Она как раз тут собиралась… Нет, кончено, популярность-то моя поднялась будь здоров, но положительного эффекта от всего этого не прибавилось.

– Во-первых, она мне никогда не нравилась. А во-вторых, как же Беляев? Что у тебя с ним? – поинтересовался Никита. – Он же, типа, помочь тебе хочет.

– У меня? Надеюсь, ничего общего, – усмехнулся Сергей, разрядив обстановку. – У нас прошло несколько встреч. Из них одна была неофициальной. Он очень хочет забрать себе компанию. Он считает нас серьёзной угрозой для себя, что мы с лёгкостью сейчас поднимемся с колен и сдвинем его с пьедестала. А пока у нас проблема с деньгами, и мы лёгкая нажива. Нас легко раздавить. Он даже запугивал, что если не продадимся ему, он загонит меня в такую ситуацию, в такие долги, из которых я никогда не смогу выбраться. Ещё он говорил, что у него есть какая-то информация по поводу моей серой бухгалтерии, но я понятия не имею, что он там замышляет на самом деле. Да и кажется мне, что его вовсе не моя компания интересует и не мои деньги, а… что-то другое.

– Но он делал заявление, что ему не нужна твоя компания, что он хочет только помочь! Вот его интервью для «Новостного города», – и Никита достал ту газету, которую тогда нашёл на улице, и показал её отцу.

Тот даже не стал вглядываться. Он схватил газету, смял её и кинул в помойное ведро под столом.

– Да чего он только не скажет, чтобы добиться своей цели. Ты пойми, он помешан на бизнесе, – объясняет Сергей. – А сейчас говорят, что он нацелен поднять свою популярность на всех этих интервью, съёмках. Ему рынка и экономики мало будет. Он будет участвовать в выборной гонке за власть в городе. Мэром стать хочет.

– Даже если и так, но ведь можно же договориться с ним, – уверяет Никита. – Он тоже человек, он может понять тебя. Ты просто объясни ему свою ситуацию.

– Его мышление не изменить. Беляев не пытается подстроить под себя другие компании. Плевать он хотел на всё это! Он пытается завладеть целым городом, наращивая своё влияние и возможности. Он всю жизнь пытается это сделать, и его уже не остановить. Сам я его и в глаза всего пару раз видел, но, поверь мне, я знал людей, которые были близко с ним знакомы.

– Знал? – переспросил Никита, недоумевая.

– Сам додумаешь. Мне было достаточно услышать от него всего парочку фраз, чтобы понять, что к чему. У него с психикой не в порядке. Он с самого детства такой же больной, как и его отец.

– Ты о чём? – не понимает Никита.

– Ты когда-нибудь слышал о Константине Литовине?

– Нет, ни разу, – задумался Никита. – А кто это?

– Его отец.

– Нет, ты ошибаешься. Его отцом был Максим Беляев, который когда-то главным прокурором Москвы работал.

– Он не был его отцом. А знаешь, почему никто не знает про настоящего отца Беляева? Потому что тот позаботился о том, чтобы ни одна душа не узнала о нём. Он стёр все данные из баз и архивов, где есть упоминания о нём. Даже людей находил, которые были знакомы с ним и… расправлялся с ними. Этого человека, Литовина, как бы и не существовало.

– Но для чего он всё это делал? – спросил Никита с неким испугом.

– Репутация. Всё дело в ней, – глубоко вздохнул Сергей. – Отец Беляева – закоренелый преступник. Он был фальшивомонетчиком и контрабандистом. Он владел целым магазином в центре города, где каждый день разводил людей и проворачивал всякие махинации, пока эту точку не подорвали вместе с ним[11 - Отсылка к сюжету рассказа «Спустя годы».]. И ты думаешь, Беляеву было бы в плюс, если бы все знали о его родстве с таким бандитом? Вряд ли кто-то проголосовал бы за такого кандидата.

– Хорошо, но если Беляев не оставляет никаких следов, откуда ты о нём знаешь? – интересуется Никита.

– Мне это рассказал мой папа, твой дед, а он, в свою очередь, узнал об этом от одного человека. Я не могу сказать, кто он. Я видел его всего один раз и ничего толком о нём не знаю. Задал пару вопросов, записал на диктофон, но толку-то? Но одно я точно узнал от него: он был одним из свидетелей того происшествия с магазином и видел, как действовал Литовин. Надеюсь, теперь ты меня понимаешь?

– И да и нет, – пожал плечами Никита. – Я не могу уловить логику между Беляевым, его отцом и твоей компанией.

– А логики-то и нет! Вот что надо понять! – талдычит Сергей. – Поэтому от этого человека надо держаться подальше.

– Но только не тебе, да? – уточнил Никита, уже зная ответ на свой вопрос. – Какая тебе разница, что там делает этот Беляев? Отдай ему компанию и живи дальше спокойной жизнью. МЫ сможем наконец вместе зажить!

– Я не отдам ему свою компанию. Это труд всей моей жизни. Она сама уже является моей жизнью! Я вложил в неё всю свою душу. Я всю свою сознательную жизнь выстраивал её. Ты даже не представляешь, чего мне стоило довести компанию до такого уровня. Когда-то в ней работало всего три человека, включая меня, и занимались мы непонятно чем: по квартирам шлялись. А я взял, открыл её возможные перспективы и выдвинул их. Реклама. И она стала тем, чем является долгое время. Отдать Беляеву компанию – это значит продать себя. Я проституцией не занимаюсь! – сказал Сергей жёстким голосом.

– А как же банкротство? В новостях же только про это и говорят.

– Моя компания не банкрот! – отрицает Сергей. – Даже если у нас и нет денег. Пока я на плаву и руковожу ею, она будет процветать. Тем более для такой солидной фирмы обязательно найдутся спонсоры.

– Ну, а как же работники? – Никита всё пытался переубедить отца. – Они продолжают работать как ни в чём не бывало. Чем им ты собираешься платить?

– Разберусь. Найду выход, как, в принципе, всегда находил. В моей компании не должна быть разруха и неразбериха. Поэтому мы все и продолжаем работать, дабы всем доказать, что «Tihonoff Corp.» ничто не сможет сломить.

И Сергей направился к выходу за своими сотрудниками, с которыми десять минут назад вёл беседу.

– Извини, мне нужно работать. Я и так весь на нервах.

Никиту явно такой ответ и такое поведение отца не устроили.

– Поэтому ты отдал маму в психушку? – крикнул вдогонку отцу Никита. В его голосе слышались нотки угрозы. – Потому что компания для тебя была важнее?

– Никитос, пожалуйста, не надо поднимать эту тему, – умолял жалостливым голосом Сергей сына. Он уже заранее знал, что обсуждение этого к хорошему точно не приведёт

– Нет, надо! Ты променял мою маму, свою ЛЮБИМУЮ ЖЕНЩИНУ на какую-то компанию!

– Как же ты не понимаешь? Мне пришлось так поступить!

– Не хочу и не буду это понимать! – стукнул кулаком Никита по столу. Он испытывал злость. В глазах горела ярость.

– Она была больна!

– Чем больна? А? Скажи? Болезнью «One-Day Man[12 - One-Day Man (англ.) [Ван-Дэй Мэн] – человек «один день» (смотреть в дополнениях).]». Ты хоть выяснял, что это за болезнь такая? Ты вообще знал, что о ней нигде не упоминается и что о ней абсолютно никто не знает. Её априори не существует. Откуда они, эти платные врачи, взяли её? Каким образом выявили диагноз? За деньги они тебе любой несуществующий диагноз припишут. Зачем ты вообще обратился в этот «Healthy Psyche[13 - «Healthy Psyche» (англ.) [«Хэалфси Сайки»] – «Здоровая психика»; частная психиатрическая больница за городом.]»? Тебе хоть раз было это интересно?

Сергей хотел ответить, но Никита не дал ему начать свою фразу:

– А я скажу: НЕТ!

– У меня не было другого выбора.

– Однако его сделал ты. Ты, б****, даже ни разу не навестил её за всё время!

– Я не мог.

– И умерла она там из-за тебя! Только ты виноват в её смерти!

– Я НЕ МОГ ПРИЙТИ К НЕЙ!!! – заорал Сергей на весь этаж.

Они замолчали на несколько секунд. Сергей продолжил, тихо бормоча себе под нос:

– Я боялся. Не мог себе позволить видеть её… такой… когда она даже не помнит меня. Будто бы всю жизнь прожил зря. И на душе осталась пустота, которую никогда ничего и никто не заполнит. Ты не представляешь, как это больно видеть умирающего любимого человека… Видеть, как она страдает… Это так… больно… Смотреть, как умирает с каждой секундой любимый человек. Ты ещё слишком молод, чтобы понять это чувство. У тебя нет жизненного опыта.