Аахен – Яхрома

73. Брюгге

1997

Я провел в Брюгге всего полчаса, жалко. Прилетели в Брюссель, поехали из аэропорта в город, потом – дальше, в Амстердам. По дороге нас завезли в Брюгге, но предупредили, чтобы мы не разбегались. Большинство попутчиков, пергидрольные бабы из московских турагентств, никуда бежать не собирались: Брюгге – город не торговый, шубу и бриллианты задешево не купишь. Они скучно смотрели в серо-зеленую воду каналов.

А я туда мечтал попасть с тех пор, как в конце 70-х мне повезло делать иллюстрации для сборника пьес Мишеля де Гелядероде, которого моя мама случайно прочитала по-польски, рассказала о нем моему отчиму Валентину Маликову, начальнику редакции драматургии издательства «Искусство», и тот понял, что этот драматург, совершенно неизвестный в России, – замечателен.

Гельдероде я не перечитывал с тех пор, как делал рисунки для этой книжки, совсем беспомощные: лучше бы заказали Игорю Макаревичу. Наверно, Гельдероде – стилизатор и даже декоратор, словом, «брейгелевщина» и, хуже того, «костеровщина». Но сколько помню, в его пьесах воспаленным нервом бьется религиозный мотив, и мозг отзывается то болью, то счастьем. Я, тогда новокрещеный православный христианин, много из его текста узнал о христианстве и католичестве. Если я потом сознательно выбыл из церкви и религиозности в целом, в этом нет вины Гельдероде. Но он мне многое объяснил. Наверно, потому, что сам думал когда-то о том же, о чем думаю я последние лет двадцать.

Что в бытии Бога смысла нет. И не остается ничего, кроме как быть Тертуллианом с его credo quia absurdum est.

Итак, Брюгге – это город полностью религиозный. Его часто сравнивают с Венецией: мол, и там и там каналы, а в них отражается Бог. В этом сравнении есть смысл, и, конечно, он имеет прямое отношение к болотной географии этих городов. Кроме того, оба города уперто католические.

В католичестве есть понятие «избыточная благодать». Это когда грешнику дается то, что он никак не заслужил и, возможно, никогда не заслужит.

Здесь сходство кончается. В Брюгге нет католического лукавства Лагуны, нет и венецианской расслабленности. В Брюгге – именно упертость католического купца, торгующего с кем угодно и как угодно по всему миру, но никогда не отказывающегося от своего символа веры. А тут один шаг до протестантства.

Жители Брюгге этот шаг не сделали.

Постоял, посмотрел, как темные кирпичные дома, обросшие мхом и плющом, отражаются в канале. Послушал чаек и поехал по плоским местам дальше, в Нидерланды.