Пирамиды богов

– Доктор Гарсия, – он протянул руку.

Старик ответил слабым рукопожатием.

– У вас есть собой какие-нибудь документы? – спросил Эммануэль.

– Зачем? – удивился старик.

– По нашим данным у Софи родители погибли много лет назад.

Старик призадумался.

– Ах, да моя бывшая жена и ее второй муж погибли в девяносто первом. Это был ее отчим. Она взяла его фамилию после нашего развода, – Он пошарил карманы куртки, – паспорт, видимо, оставил в отеле.

– К сожалению, я не имею права, – начал Эммануэль.

Старик подошёл вплотную и схватил доктора за руку.

– Прошу. Я очень болен, – костыль с грохотом упал на пол. – Она моя единственная дочь. Я хочу увидеть ее в последний раз. Я должен попросить прощения. Я непутевый отец. Умоляю.

Старик заплакал, повиснув на руке заведующего, как на поручне. Пилар подбежала и перехватила его сзади.

– Она умерла, – вырвалось у нее. Пилар не смогла сдержать слез. – Мне очень жаль, она покончила с собой.

Старик закряхтел и обмяк. Эммануэль перехватил его за плечи и оттащил к дивану.

– Дура! Реанимационный набор живо. Звони сто двенадцать.

В холл вбежали санитары, рывком забросили худое тело на носилки и направились наверх. В реанимационной пациента положили на стол. Множество людей в белых халатах прибежали по сигналу вызову.

– Пульс хорошо прощупывается, тахикардия, – сказала женщина врач, – Кто он?

Эммануэль объяснил, взяв вину за сообщение о гибели дочери на себя.

– А вас не учили, как нужно сообщать родственникам? – грозно отозвалась она.

– Я не…

В комнату ворвался главврач.

– Санитары скорой помощи уже поднимаются. Как он?

– Стабильно, – ответила женщина – Просто обморок.

– Пусть забирают, – отмахнулся он и ушел.

Когда прибывшие санитары скорой помощи вышли в холл с носилками, Пилар заметила, что старик дышал. Она глубоко вздохнула от облегчения, однако, руки до сих пор неконтролируемо дрожали. Ей предстоял еще один очень не приятный разговор. Пилар не имела права сообщать посетителям о состоянии здоровья пациентов. Такое право есть только у врачей. В тот момент она будто отключилась от своего сознания. Жалость и сострадание взяли управление мыслями в свои руки.

Старика на носилках загрузили в машину и увезли. Как потом указали в отчете: из коридора клиники пожилой мужчина непонятным образом исчез и растворился в толпе.

Старик больше не хромал, и даже наоборот шел вприпрыжку от переизбытка адреналина. Усы и парик он выбросил в мусорное ведро по пути в гостиницу.

Лис очень торопился, вскоре они заметят пропажу.

***

Волк сидел у своего компьютера в недоумении. Только что пришло задание по зашифрованному каналу связи. Он перечитал письмо несколько раз, проверил соблюдение всех сопутствующих протоколов в надежде, что произошла ошибка.

Ошибок нет.

Кроме того смущало не только задание, но и подпись исполнителя. На миг он решил, что это специально спланированный саботаж. Если так, то Голованов действительно самый тупой кретин на всем белом свете. Разуверившись в своих подозрениях, он вышел на балкон.

День выдался солнечным. Волк навалился на перила, наблюдая за стаей голубей на соседней крыше. Если абстрагироваться от архитектурных различий, можно с легкостью ощутить атмосферу родного города. Через неделю он должен был вернуться в Санкт-Петербург. Завтра задание должно быть исполнено и тогда – заслуженный отпуск. А еще он планировал посмотреть матч Зенита с Локомотивом и новые перспективы его совершенно не радовали.

Он соскучился по родителям и собаке, по своим друзьям и разгульной ночной жизни. Посетив несколько местных клубов, он разочаровался в красоте европейских женщин и скучной культуре отдыха. Все что ему сейчас требовалось – это хорошая компания русых красавиц и бутылка текилы.

Волк вернулся в комнату и еще раз перечитал сообщение. Итак, задача проста: обнаружить бывшего нелегала, у которого на старости лет поехала крыша, и тот возомнил себя террористом-подрывником, угрожавшим взорвать Академию внешней разведки.

На первый взгляд задание проще некуда, однако, в этом и заключалась основная проблема – с ней мог справиться даже студент. Использовать оперативника-профессионала, с его послужным списком по меньшей мере глупо.

Волк еще раз посмотрел на подпись исполнителя. Вероятно, дело в нем? Этот неудачник решил, таким образом, ему отомстить и сорвать завтрашнюю операцию? Что он наговорил Мамонтову? Волк схватил телефон, выбрал номер и замер в ожидании. А может быть это очередная проверка? Он вспомнил многочисленные тренировочные задания, которым его подвергало СВР. Однако все они были там – в родных границах, под присмотром руководства. А здесь он один, или все-таки нет? Ни для кого не секрет, что добрая половина сотрудников посольств занимается шпионажем. Волк сам с этого начинал еще в Пекине два года назад. Тогда он чуть не попался при передачи секретных банковских сведений от местного чиновника. Вот это были времена.

Он принял душ, начистил до блеска туфли и спустился на ресепшн. Договорился о продлении номера еще на одну ночь, а также попросил перенести его вылет в Париж на день позже. Он твердо решил действовать согласно полученным инструкциям, вспомнив главное правило, которое еще отец вдолбил ему с детства – приказы не обсуждают. Кстати, он в очередной раз напомнил себе связаться с отцом и уточнить о его самочувствии. Несколько дней назад мать прислала смс, где сообщила, что отец сломал лодыжку, упав с крыши дачного домика, в попытке заменить протекающую кровлю. Смс заканчивалось фразой – «… вот так всегда». Мать часто употребляла эти слова, когда срабатывало ее: «я же говорила». Отец славился своим чрезвычайным упрямством. Если что-то задумает, его не отговорить. Пару недель назад в последнем разговоре Волк убеждал его дождаться возвращения сына чтобы починить крышу вместе. Папа в очередной раз поступил по-своему. Вот так всегда. Хорошо это или плохо, но в последние годы мать стала часто употреблять эти слова и в адрес сына, добавляя при этом – «яблочко от яблони».

К центральному входу отеля Сентро Мадрид на улице Аточа подъехал черный мерседес. Волк осмотрелся и быстрым шагом пошел к входу. У дверей он вдавил кнопку сигнализации. Охранная система просигналила в ответ. Как жаль, что служебный автомобиль нельзя забрать в Питер. Там бы он вдоволь насладился вниманием падких на дорогие автомобили девчонок.

Он остановился на ресепшене.

– Буенос Тардес сеньор, чем могу служить? – спросила девушка в строгом синем пиджаке и затянутыми в тугой хвост волосами.

Волк навалился на стойку. Накаченные бицепсы хребтами выпирали из облегающей футболки. Каждый волосок на голове, пропитанный гелем знал свое место. Узкая бородка ровной линией тянулась вниз от ушей по кромке лица, расширяясь к подбородку. Волк снял очки-авиаторы с желтым отблеском стекол и повесил душкой на ворот футболки.

– Здравствуйте Мария, – сказал он, прочитав имя на бейдже. – Хочу связаться с одним из постояльцев.

Она подняла телефонную трубку.

– Номер комнаты?

Волк зацепил большим и средним пальцем ручку со стола и принялся вертеть ей, из стороны в сторону.

– Я не знаю номера комнаты.

Девушка положила трубку, на ее лице промелькнула нотка разочарования.

– Мне жаль сеньор.

– Скобелев, – вставил Волк.

– Сеньор Скобелев, мы не имеем права разглашать личную информацию постояльцев.