Башня из слоновой кости. Часть первая. Подполье

По «девушке в горошек», было видно, что её слух оскорбило такое просторечие. Она незаметно для всех, скривила верхнюю губу, в презрительной ухмылке, но затем вновь стала смотреть на мир, своим телячьим взглядом. Сама того не понимая, девушка запустила механизм, приведший к печальным последствиям. Именно это выражение лица, привлекло внимание молодого человека, сидевшего за барной стойкой.

Компания начала веселиться. Алкоголь, пустые и забавные разговоры ни о чём, громкий смех.

Только Андрей, сидел, понурив голову, и размышлял о чём-то своём.

– Ты такой грустный сегодня, – обратилась к нему «девушка в горошек», когда двое их друзей пошли на улицу, чтобы покурить. Её лицо и голос выражали предельное сочувствие.

– Всё нормально Оля, – юноша постарался выдавить из себя улыбку, – всё думаю о словах одной старой стервы.

– И конечно же речь идёт об одном, из твоих преподавателей, – улыбнулась она, – что же произошло на этот раз.

– Ты знаешь Никитину?

– Нет.

– Она будет вести у вас на втором курсе. Редкостная дрянь. Ведёт теорию русской литературы. Сегодня поспорил с ней. Она говорила, что у детей в школе не должно быть своего взгляда на произведение.

– А ты, конечно, стал отстаивать свободу слова, – по-доброму рассмеялась она.

Юноша не удержался, и ответил Оле, улыбкой.

В этот момент, курящие друзья вернулись и влились в разговор.

– Знаешь, Андрей. А ведь карга в чём-то права. Возьми, какого ни будь шестиклассника. Какое там собственное мнение. Они же глупые, как пробки.

– Да, я себя вспоминаю в шестом классе. Такая дура была, – одобрила слова товарища Маша.

–Дети природно умны. Их сложно обмануть, потому что они всегда чувствуют подвох. Инстинктивно. И почему же, например, мне, ребёнку считать, что какой-ни будь Обломов, лишний человек, только потому, что так сказала какая-то тётя Глаша?

– А если взять старшеклассников, – стала поддерживать друга Оля, – Свидригайлова, впихивают в рамки «тёмного двойника Раскольникова». А как мне кажется, такой противоречивый, персонаж, заслуживает хоть щепотку самостоятельности.

– Русские вообще не любят противоречия. Наш флаг должен быть чёрно-белым.

– Что за стереотипы? – вскричала Маша, – ведь каждый человек особенный, и нет какого-то одного качества, которое присуще всем представителям национальности.

– Вот-Вот, – поддержал ее Данил. В глубине души, он осознавал, абсурдность этого упрека, но желание переспорить Андрея, было слишком сильным. Он хотел загнать его в мысленный тупик, и триумфально сказать: «смотри, а ты в тупике».

– Причём тут вообще это, – недоумевающе протянула Оля, – я думала, мы о литературе говорим.

– В общем, я считаю, что дети должны иметь своё мнение о литературе. Это всё, что я хотел сказать.

– Да, мы тебя услышали. А теперь мы снова пойдём курить, – сказал Данил, и пошатываясь пошёл к выходу. Маша последовала его примеру.

Андрей глубоко вздохнул, и положил голову, на ладони.

– Неужели, нужно разодрать им уши, что бы они научились слышать глазами? – он услышал слева от себя незнакомый голос.

Повернув голову, к источнику звука, Андрей увидел, стоящего рядом с ним молодого человека, того самого, который наблюдал за ними. Незнакомец был очень красив. Широкие плечи, стройная фигура, которую подчёркивал, чёрный жилет на пуговицах, одетый на того же цвета рубашку. Рукава молодой человек закатал, видимо, демонстрируя, изящные, по-аристократически худые запястья.

Лицо его, так же было красиво – глубокие, впалые глаза, правильные черты, слегка вытянутый подбородок. Это лицо, вкупе с фигурой, удивляли, своей симметрией и пропорциональностью.

Как только Андрей, хотел, что-либо ответить, незнакомец, загадочно ухмыльнулся, и доставая сигарету из помятой пачки, плавно пошёл к выходу, демонстрируя грациозность и уверенность, своей походки.

– Чёрный человек какой-то, – тихо сказала Оля.

– Почему-то так я его и представлял. Красота снаружи, а внутри чёрт.

– Да, ты прав. Жаль, что не получилось поговорить о литературе.

– Всё равно, они не сказали бы ничего стоящего. С ними часто так, уж поверь мне.

– Хоть я и не так давно с вами, но почему-то мне кажется, что ты прав.

– А вот и наши курильщики, – сказал Андрей.

Но компания, была в этот вечер под прицелом не только чёрного человека. В глубине бара, сидела молодая девушка. На её столе стояли два бокала с коктейлями «зелёная фея», который был назван так, не из-за содержания абсента, как искушённому в питейном ремесле человеку могло показаться, а из-за основы этого коктейля – лимонада тархуна. Один из бокалов был наполовину полон, а ко второму девушка ещё не притронулась. Помимо коктейлей, на столе стоял дух творческого беспорядка, который нашёл выражение в разбросанных карандашах и листов формата А4. Часть из них была исписана заметками, другая, бесформенными каракулями и узорами. И только один, белоснежный листок, был готов принять на себя удар, занесённой руки, сжимающей карандаш, для того, чтобы стать произведением искусства.

– Что бы стать прекрасным нужно перестать быть пустым, – как бы обращаясь к листку, произнесла девушка. Весь её вид, выражал крайнюю собранность. Глаза безотрывно смотрели на «полотно», рука от напряжения, слегка дрожала. Даже вена на виске, начала сильно пульсировать.

Но через мгновение, она одернула руку назад, и тряхнула кистью, снимая напряжение. Другой рукой, она схватила бокал, и залпом осушила его содержимое. За время нахождения девушке в баре, водка успела осесть, и теперь её горький вкус обжигал горло девушке. Она поморщилась, и закусила лаймом, удобно расположившимся на краях стакана.

Девушка устало вздохнула, и стала бегло осматривать зал. Её внимание привлекла Маша, пёстрый наряд которой, вызвал усмешку художницы, и она взяла один из листов с каракулями, перевернула его, и написала «Сексуальный попугай». В надежде нарисовать хотя бы карикатуру, девушка стала наблюдать за шумной компанией, которая под влиянием алкоголя стала таковой.

– Раз шедевры не получаются, буду заниматься пошлостью, – сказала она всё тому же чистому листу, разглядывая остальных членов компании.

Список её названий пополнился. «Волокаамова ослица», за волоокий, как сказал бы Гомер, взгляд Оли. «Мистер Бигудь», за искусственные и нелепые кудри Данила. Андрея она не видела, потому что он ни разу не вставал из-за столика, тем самым спасая себя, от едкого сарказма девушки.

Художница отпила чуть-чуть из бокала, свою болотную жижу, как сама назвала коктейль, встала, и направилась, к выходу, чтобы покурить.

На крыльце бара, где разрешалось курить, стояли Данил и Маша. Данил сразу обратил внимание на то, как изящными движениями, девушка достаёт из пачки сигарету, зажигает её, и медленно выдыхает из себя табачный дым.

У художницы были длинные, тонкие руки. Наверное, лучше применить к ним слово ручки, чем руки, которые завершались, изящными, узкими кистями, и длинными пальцами. Все эти черты, вкупе с тонкой талией, создавали некий эффект хрупкости этому созданию. Дополняло этот образ лицо. Аккуратный нос, слегка пухлые губы, неглубокие ямочки на щеках, которые устремлялись к уголкам губ. И глаза. Большие, изумрудного цвета, глаза. Длинные ресницы и тонкая линия бровей.

А длинные пышные и вьющиеся волосы, рыжевато-медного цвета, сквозь которые виднелась, забытая за ухом ручка, придавали ей, ирландский колорит, словно она сошла с полотна «Волшебница Шалот». Разве что была, в чёрном, полуготическом платье, обнажавшем красивые, округлые плечи девушки.

Быстро докурив, она потушила сигарету, и зашла в бар.

– Какая показуха, – с презрительным смешком сказала Маша, – ещё этот карандаш, а ля смотрите какая охренительная я художница.

– Да уж, – неправдоподобно промямлил Данил. На самом деле он был очарован незнакомкой. Она напомнила ему девушку, в которую тот был отчаянно влюблён.

– Опять ты о Вере думаешь? – с укором спросила его подруга.

Тот молча кивнул.

– Да господи! У неё есть девушка. Не бегай за ней, прошу тебя.

– Я не бегаю. Я просто хочу быть рядом с ней.