Куда исчезают города? Кукла Палача

– Видимо рогатая животина тоже плод фантазий. А под уздой у лошадника вместо легендарного скакуна изношенная скотина, – себе же напомнил юноша. Руки осторожно ощупали шишку на затылке. Болит. Кажется, я сильнее обычного приложился о камни. Надо искать то, что разглядел, прежде чем мозг сделал из города винегрет со сказочными чудищами.

– Вон он целёхонек! Я же говорил! – крикнул бледный вышибала, выглядывая из выбитого окна.

– Так, кажется, вон тех лысых припоминаю, – с мрачным довольством буркнул юноша. Из косого окна высунулись блестящие головы здоровяков. Бугаи присвистнули, убедившись, что приказ «не пришибить» относительно исполнен и схватили стулья. Силачи, как снаряды для катапульты зарядили сломанную мебель, затем выжидающе оглянулись. На балкон, вздёрнув подбородок, выплыла тучная хозяйка трактира. Она лихо перекинула край платья через плечо, словно полководец и подняла ножку стула, надеясь дирижировать атакой.

– Чтоб тебе медведицу без детей встретить, – театрально взвизгнула баба, самозабвенно взмахивая палкой с гвоздём. Проходимец! – Тётка прищурилась, указав врага жирным пальцем. – Бей!

Вышибалы послушно метнули «снаряды» из старой мебели. Парень успел собрать кости и мастерски парировал бросок. Отскочившие щепки лишь оцарапали ловкача.

– Твои потуги подобны крысиным повадкам: слишком предсказуемы! Перестань вертеться и умри спокойно! – подал голос чужак в мантии, сплёвывая чёрный комок. Глухой, до дрожи знакомый звук, прорезался из рваной дыры вместо рта. Юноша поморщился, видя, что ради этой фразы чужак буквально прогрыз нужное отверстие. К тому же острые куски дерева должны были проколоть мантию. Но каланча даже не вздрогнул. На балахоне ни царапины. Великан беззаботно стоял посреди разрухи, сверля парня осуждающим взглядом.

– Оставь поучения детям бестелесный, – отмахнулся ловкач, играючи ускользая от тяжелой двери гардероба. – Что ты мне сделаешь из своего сонного царства? И вообще, где кот ленив, там крысы пляшут! Если баба ленится кошель сторожить, пусть делиться золотом.

– Считаешь трактирщицу ленивой кошкой? Или просто нравиться унижать людей, приютивших на ночь? – голос духа наполнили стальные ноты. – Мало тебя буран подморозил?

Лодыжка, еще красная от колючего холода, призывно заныла. Юноша невольно глянул на саднящую рану и браваду, как рукой сняло. Той самой рукой, которая отпечаталась на замёрзшей ноге. Пять тощих отметен, по числу обрубков на ладони незнакомца. Парень осёкся, закусив воротник вместо кляпа. Этот чудак – то самое существо из сторожки во сне. Вот кто схватил его за ногу. Юноша буквально на себе вынес демона из гибнущего видения. И, кажется, он только что нагрубил тёмному существу, вдобавок обозвав женщину. Сейчас что-то будет, но что? Проявиться заячья губа или прилюдно пробьёт понос? Слишком мелко. Духи любит зрелище. А конкретно этот кусок мрака с его вечно скрипучим голосом, который напоминает воздух, покидающий мёртвое тело… Это существо знакомо до рези в печенках. Сейчас надо без резких движений нащупать «подарочек» и спрятать от посторонних глаз. Иначе перепуганные зеваки вздёрнут чужака, как одержимого.

Вспотевшие руки настороженно пробежали по жилистому телу. Льняная рубашонка изрезана стеклом. Старая не жалко. Кожаная куртка, на вид из лошадиной попоны напоминает решето. Подлатаю. Взгляд нехотя скользнул за шиворот. Только не любимые штаны! Уф… Пронесло, лишь несколько кусочков застрявшего стекла. Ни тебе гнойной язвы или лошадиных хвостов. Неужели пощадил? Каланча язвительно ухмыльнулся, приоткрыв мантию… Из мягкой подкладки вырвался стылый воздух с примесью снега. Поток прошёл насквозь, будто исполин раскрыл не плащ, а окно в горы.

– Здравствуй, буря из видения, – сквозь зубы выдавил парень, приветственно склонившись. Но ледяной шквал не проявил почтения. Ветер безжалостно обтёсывал скулы, словно какой-нибудь снежный пик. Вскоре приветственная улыбка примёрзла к посиневшему лицу. Несмотря на яркое солнце, тело вмиг покрылось инеем. А ладони хотя и растирали кожу, не могли передать тепло. Организм отказывался согреваться, желая промёрзнуть до кончиков ногтей.

Вот зачем юноша во сне шил пуховик. Он предчувствовал близкую беду. Разум сам предложил доспехи. Но парень всё испортил и не успел подлатать одежду. Он заслужил замёрзнуть. «Заслужил! Виноват!» – сверлило в мозгу. Дело не только в пуховике. Намедни, в пьяном угаре юноша зря перемывал кости хозяйке трактира. Теперь ветер мстит, перебирая рёбра, словно натянутые струны. Не важно, что обозвать пухлую бабу ленивой кошкой досадная мелочь. Иглам совести всё равно, как сильно испачкалась жертва во грехе по щиколотку или с головой. Главное дать повод вонзиться. Это справедливо. Совесть болезненно уколола, слишком болезненно для такой пройдохи. Кроме того, жгучая боль шла из правого запястья. Или совесть переехала ближе к рукам, что для рукоблудника вполне ожидаемо, или под кожей сидит нечто острое. Взгляд просиял искрой надежды. Кажется, есть выход. Осталось телу принять нужную позу, медленно и максимально естественно. Плечи осунулись, голова поникла.

– Я виноват, – сквозь зубы процедил парень. Зря бросил караванщиков. Друзья, рискуя жизнью, привезли меня через Смертную тень. А я выкрал арбалет и пошёл кутить на чужие деньги. Очень виноват, – повторили губы, делая паузу для натуральности. В ответ колкая боль пошла на убыль. «Есть контакт» – щёлкнуло в мозгу. И раскаянье полилось рекой. Юноша дотошно вспоминал любой проступок и покаянно бил себя в грудь.

– Не забудь, что ты испоганил мой любимый гостевой домик – с досадой, напомнил призрак. Дух стоял в отдалении, продолжая из мании извергать зиму. – Кто камин обрушил? Кто дорогущий тёплый пол испортил? Я подсмотрел обстановку во сне у приезжего зодчего. Теперь куда прикажешь водить всех женщин, которые сняться тебе извращенцу? Только посмотрите на этого виноватого сына шакала!

Дух повернул голову к прохожим, но забыл повернуть туловище. Подбородок демона оказался за спиной. Однако люди глядели сквозь призрака наслаждаясь чужим унижением. Сперва зеваки довольно гоготали, посмеиваясь над уличной исповедью и тем, как чудак борется с ветром, которого никто не видит. Потом молодёжь потупилась, а старики зашмыгали носами, понимающе кивая. Очень уж натурально хитрец просил прощения. Даже трактирщица прекратила обстрел вещами. Бабища лёгким движением сгребла вышибал в медвежьи объятья и прижала к груди. Женщина обливалась крокодильими слезами от жалостливых историй бывшего гостя. Баба даже подумывала простить мальчугана. И не только она.

На запястье у парня вырос красный бугорок. Будто, магия навострила уши и поддёрнула кожу. Бугорок медленно сдвинулся в сторону голоса. Чем больше эмоции хитрец вкладывал в раскаяние, тем быстрее двигался плотный сгусток кожи. Опухоль старалась точнее разобрать каждое слово и ползла ко рту. Юноша поднёс руку к лицу, делая вид, что стыдиться слёз. На самом деле парень подсказал опухоли направление, чтобы предмет выполз с нужной стороны без лишнего вреда. Вскоре из потной ладони сверкнуло кровавое острие. «Виноват, виноват» – хрипел сорванный голос, стараясь морально надавить на вживлённую вещь.

– Прости! согрешил! – юноша, сломленный раскаяньем, наигранно рухнул на брусчатку. А вместе с покаянием из опухоли вышла и любопытная железка. Кривой наконечник согласно кивнул, словно отпуская грехи, и обмяк в ладони. – Купился! – торжественно хохотнул комедиант. – Не думал, что у волшебных игл ушко действительно слышит, ну да ладно.

Глаза еще щепало от слёз, а разум уже продумал следующий ход. Артефакт-исполнитель попался. Теперь нужно заткнуть мантию, из которой выходит снежный буран, иначе до призрака не добраться. Ветер усилился, не давая даже головы поднять. Однако по знакомому смеху, который напоминал скрип старой задвижки, парень легко нашёл духа. Наглец, расправив плечи, красовался перед группой голых русалок. Каланча что-то увлечённо бубнил, а потом безудержно ржал. Хвостатые девы морщились от скабрезных шуточек, о парне которого сдувает невидимый буран. Хотя даже белье на веревках не двигалось.

Парень готовился унять веселье и не зря принял молельную позу. Бросок снизу отбить сложнее, к тому же вьюга у земли меньше донимает. «Игла! Шить!» – мысленно скомандовал юноша и кистью метнул окровавленный предмет во врага. Движение вышло настолько резким, что со стороны, казалось юноша, просто разминает суставы. Дух открыл рот для защитных чар, но ещё теплая железка уже впилась в распахнутый край одежды. Игла накрепко приколола кусок ткани. Из крови сони свернулись красные нитки. Они словно багряные цепи, сковали мантию. Стежок дугой и плащ зашит наглухо. Иголка облегченно растворилась в одеянии демона.

Мальчишка недоумённо поднял брови. Он не знал, почему артефакт подчинился. Быть может, игла расчувствовалась вместе с публикой и решила выручить несчастного. Прерванный ураган до треска напряг свежие швы. Бесполезно. Пузырящаяся одежда разгладилась, словно море после яростного шторма. Зато гнев парня только разгорался.

– Когда успел засунуть в меня кусок стали? – брызгая слюной, выкрикнул юноша, не сводя красных глаз с вредителя. Прохожие переглядывались, не понимая к кому, обращается чудак. Но юноша упорно буравил взглядом прогалину в толпе.

– Пока тебя в окно швыряли и не такое можно сотворить! – многозначительно намекнул дух. – Вспоминай! Стёкла резали так больно. Понимаю, сложно ощутить, как я вставил иглу. Или не сложно…

– Тусклая тень, не просто так вылетела из гостиницы. Это был ты. И ты всё рассчитал!

– Тень с потрясающей улыбкой, не забывай! – исполин гордо выпятил грудь. – Забавно. Падая из окна, ты пытался помочь незнакомцу. Схватил тень и порезался. Добряка пришлось отвлечь глубокой раной, пока крохотная игла заходила под кожу, поднималась к сердцу. Ох, какой бы вышел сердечный приступ, на площади с криками. Однако… Ты даже тут успел нагадить. Интересно другое… откуда взялась защита в пустом доме-души? Тот самый пуховик с оторванным воротником.

Парень задумался, но голова зазвенела колоколом, не желая открывать засовы памяти. Автор вопроса злорадно ощерился, видя, как боль, напрягла складки на лбу жертвы. Казалось, дух начал беседу только чтобы удвоить чужие страдания.

– Тяжко обуздать мысли, так я помогу! – хмель вымыл из головы трубочиста в старом кафтане с подранным белым мехом на воротнике. Доброхот нашёл тебя в трактире и пытался наставить на путь истинный. Как сейчас помню…

– Хватит пить чужестранец! Опомнись! Добром дело не кончится! – парадировал призрак глухой голос трубочиста, наигранно изображая заботу. – Здешняя хозяйка всем приезжим за дешево наливает, а ночью обчищает до нитки. По-моему, ты разбил бутылку об голову советчика – хохотнул демон. – Чтобы тот, наконец, заткнулся со своими проповедями. Молодец! Мой ученик! Но зерно сомнения таки попало в упитую кочерыжку. Со временем из крохотного зёрнышка появилось то, что должно было уберечь от беды – пуховик. Что только не вырастает во сне из чужих мыслей, особенно если автор иди носил мех на плечах. А подранная одёжа, потому что твоё нутро до последнего не определилось, что конкретно угрожает телу. Тебя могло забросить в разогретую пустыню, тогда пуховик не к месту. Но когда снежный мир создался, ты не успел додумать чужую идею. Тугодум что тут добавить. Пришлось ручками пришивать оторванный воротник. Жаль иголка куда-то запропала.

– Я испугался, поэтому выронил! – смутно припоминал парень ночное видение.

– Ага, мои сонные великаны постарались, чтобы у тебя душа в пятки ушла, – небрежно подхватил дух. – Но крысу ты не убил! Жаль! Я всего-то хотел ослабить ее духовный барьер, чтобы проникнуть в чужой сон, также как проник в твой. Придётся самому освежевать хозяйку трактира. Мне ведь понадобится новый хозяин, когда горожане добьют голодранца, который говорит сам с собой. Сдюжишь, останови меня!

Дух нагло выставил… Подбородок. Демон впитал иглу и отрастил квадратную челюсть.

– Ты никого не убьёшь, – шипел униженный парень, до хруста сжав кулаки. Вена на лбу угрожающе вздулась. «Он провоцирует» – настаивало шестое чувство. Но дать отпор нельзя. Стоит уступить чувствам, и сердобольные горожане сожгут приезжего паренька за безумие. Деревенские не видят демона, зато чужака, молотящего кулаками воздух, заметят сразу. – Я предупрежу женщину, тогда мы вместе…

– О! Об этом я уже позаботился! – самодовольно прервал дух. – Едва ли найдётся безумец, готовый с тобой беседовать. Людям не нравится стук зубов во время разговора, а эти усы фу, фу, фу…

Мучитель издевательски хохотнул и скрылся в толпе. Юноша, нехотя глянул на третий этаж трактира, пропустив последние слова мимо ушей. Отродясь усов не носил. Толстуха, лузгая семечки любовалась, как вор плачет да бормочет. Жирные пальцы, клещами сжимали увесистую чашу для кожуры. Дай бабе шанс она раздавит голову супостата, как свежий персик. Но что-то изменилось в корыстном взгляде трактирщицы. Зрачки расширились, а щёки подточило животное отвращение. Тётка даже привстала, рассматривая лицо вора.

– Продолжим веселье? – с ноткой сомнением предложил юноша, щёлкнув пятками. Тишина. Судя по отвисшей челюсти, бабища вообще удивлялась, что прохвост может говорить. – А вы что думаете, люд уличный? – парень театрально развернулся к зрителям. – Смогут вон те обалдуи попасть мне по макушке чем-нибудь тяжёлым?

Зеваки как воды в рот набрали, раз, за разом ощупывая чужака сомнительными взглядами.

– Папа, а оно кусается? – пискнула розовощёкая девчонка, прячась за широкий подол матери. Первыми на странный вопрос ответили собственные чувства. Разум тревожило странное желание почесать зубы. Подойдёт что угодно включая тощие задницы горожан. Сгодиться даже дубовая краюха хлеба у помойки.

– Смотри, какой сухарик. Хочешь пополам? – юноша взглядом, предложил угощение пешеходу. Стоило остановить взор на человеке, и тот покрывался испариной. Казалось, на площадь выпустили существо, которое пропитано страхом. Запах леденящего ужаса проникал под кожу лучше иголок, заставляя сердце трепетать. Парень до ноты различал, как по-разному стучат коленки у зрителей. Одни храбрились, унимая тряску, других буквально колотило, словно увидели сказочное чудище. Парень вдохнул поглубже, готовясь в споре доказать свою человечность. Но доводы камнем застыли в горле, когда ветер принёс сладковатый запах с другого конца переулка. Пекарь выставил на подоконник ароматный сырный пирог.

– Что происходит? – мысль закралась в обеспокоенный разум. – Раньше я запах дерьма едва улавливал. А теперь знаю, что пирог именно со сливочным сыром. Тут есть маг? – юноша воззвал, что есть силы. Прохожие, как воды в рот набрали, а рослый дух вовремя испарился. Если народ продолжит пялиться парень просто пойдёт и вытолкнет странные мысли куском выпечки. Истошный вопль пробудил озадаченную ораву зевак. Зрители вздрогнули, очнувшись от первого шока. Женщины закрылись платками, а мужики положили руки на ножи.

– Крысоголовый, крысоголовый за стенами! – заверещали из ближайших окон. – День Отреченных близок. Это знамение!

Парень успел разглядеть отражение на блестящих клинках, которые доставали горожане. Только глаза у крысиной морды напомнили, что внутри волосатого тела человек. Когда его успели заколдовать? Думай!

– Вьюга из сна не даром морозила лицо! – напомнил сдавленный шёпот. Демоническая тень сложила жирную улыбку под ногами горожан. Духу нравилось, когда жертва ломает не только кости, но и голову. Парень, забыв о толпе уселся на холодную брусчатку. Пусть в него кидают помидоры, думать овощи не мешают. Что если демон не просто так принёс из сна метель? Вьюга лучше заправского стеклодува выдула новый облик. А холод подействовал, как обезболивающее и парень прозевал второе заклятье. Так частенько делают матёрые бойцы, одной рукой отвлекают, другой сносят челюсть. Первый «удар» – снежная буря, второй превращение. И результат последнего «удара» превзошёл все ожидания. Парень вгляделся в косое отражение на боках медного ведра. Вытянутая морда лишь отдалённо напоминала человека. Вместо зрачков, глазки-бусинки, щёки покрыла щетина, а под носом проклюнулись длинные усики.

– Воруй чаще еще и хвост вырастит! – подал голос дух из тёмного угла. Демон, застыв от восторга, наблюдал результат колдовства. Красные глаза торжественно блеснули. Очи сверкали «победой» так ярко, что юноша впервые разглядел клыки демонической улыбки. – Как ты сказал: где кот ленив, там крысы пляшут? Теперь танцуй крысёнок, иначе зрители заскучают, да раздавят ненароком.

Собеседник залился хохотом, лицемерно хватаясь за несуществующий живот. Причём демон схватился двумя руками, хотя до этого прятал левую за спиной.

– Гад снова зачерпнул силу. Откуда? – обеспокоенно подумал парень. – Надо найти источник, пока водоворот проблем не унёс в канализацию холодное крысиное тельце. Тем временем цепкий взгляд призрака выжидающе осматривал зевак. Диковатые зрители обязаны побить здоровенную крысу камнями. Осталось немного подож…

– Ба вот так зверушка! Будет с кем детям побаловаться! – присвистнул лысый мужик, свесившись с балкона. – Придержите, мохнатого сейчас цепь вынесу. Собачья сгодиться.

– Мохнатого жена держать будет! – возразил кудлатый выскочка. – Этот зверь общий, всем посмотреть хочется. Эй, голытьба гляньте на чучело!

Кудрявый махнул соседям и пристальным взглядом смерил чужака. – Крысюк вроде не злобный. Но шею подставлять не хочется. Вдруг да заразу притащил с дальних земель.

Окружающие дружно закивали. Зеваки отпрянули подобно волне в день отлива.

– Ну что за рохли, ей богу! – сплюнул призрак, замечая потухшие взгляды прохожих. – Хотя… Вон еще любопытные сбегаются, только пятки сверкают. – Если у вояк кишка тонка, скрутить существо я всегда найду новые фигуры на доску. Бегите рыночные сплетники. Добудьте мне свежих солдатиков.

Любопытные не заставили себя ждать. По подвесным мостам от дома к дому, словно пожар передалась весть о крысе переростке. Парень и глазом моргнуть не успел, а гостиницу уже осадили взбудораженные зрители.