Хроники Транквила: Порабощение

– Господин Галактион занят и никого не принимает.

– Меня послали из Храма! Это срочно!

Галактион посмотрел на дверь и затем с разочарованием переглянулся с девушкой: «Ну, а как же иначе!». Пожав плечами, он вылез из ванной, самостоятельно вытерся и набросил на себя самую простую одежду. Дверь отперли.

Вошёл взволнованным монах. Можно даже сказать, что он был не взволнован, а трясся в панике, причём, вовсе не от ночной аудиенции.

– Что такого случилось в Храме, что не может подождать до завтра? – яростно выпалил он.

– Мой царь, случилось нечто и правда безотлагательное, – он поднял взгляд, – верховный жрец послал за вами с самыми тревожными вестями.

Облачившись в синюю тунику и чёрный плащ с капюшоном из грубоватой ткани, с одним лишь предводителем Царской гвардии, Людовиком Гвардом, от фамилии чьего рода и пошло название элитного подразделения, Галактион посреди ночи нёсся к центру всего религиозного мира Картрада.

Обычно в это время Храм уже закрывают, вручную поднимая трап «Ковчега», который оставался неработающим уже не одну сотню лет, но в эту ночь прямо у входа царя ждал Овидий, за его левым плечом стояла леди Диана, как её неформально, лишь из уважения к её мужу, называли местные служители. Царь скромно, но величественно поклонился, пожилой Овидий сделал то же самое. Его густые седые брови, казалось, срослись с висками и бородой.

– Владыка.

– Мой царь.

– Что произошло? Тот, кого вы отправили за мной, выглядел довольно испуганным.

– И на то есть причины. Пройдёмте внутрь, по пути я всё расскажу.

Четверо зашли в Храм. Если задуматься, сейчас в одной точке собрались два правителя Картрада – один правил телами, а второй – душами.

Диана, которая за эти шесть лет уже успела стать викарием, то есть, одним из самых приближенных к верховному жрецу людей, его, грубо говоря, заместителем, завидев своего бывшего мужа, обрадовалась и сдержано улыбнулась ему, что сильно его обрадовало.

Группа шла по коридорам здания, которое лишь снаружи напоминало космический корабль, внутри прежние блеск и красота давно покинули его, и «Ковчег» уснул вечным сном железного гиганта. Церковные служители обставили всё по своему вкусу, развесив и расставив кругом лампады, портреты Двухсот, статуи и прочие религиозные атрибуты. Первозданную загадочность и красоту, конечно, добили прихожане, относившиеся ко всем ритуалам и предметам без особой педантичности.

– Как вы, полагаю, осведомлены от нашего представителя у вас в Совете, количество верующих неуклонно растёт. И для повышения вместительности мы обживаем всё новые и новые отсеки и комнаты «Ковчега».

Галактион тревожно кивнул и продолжал слушать, не перебивая. Старый Овидий, будучи, безусловно, одним из самых мудрых людей государства, всегда знал, что и как нужно говорить, чтобы собеседнику было понятно, а что лучше утаить, чтобы зря не сотрясать воздух пустыми словами.

– И вот наши ребята дошли до крепко запечатанной двери. Судя по картам, там можно было разместить целую алтарную. Но когда мы открыли дверь, за ней было нечто, чему в данный момент мы не можем дать никакой точной характеристики.

– Что это? Предмет, человек?

– Это контейнер из крепкого стекла. В нём какая-то древняя жидкость. То ли чёрная, то ли синяя, непонятно, оно будто переливается разными оттенками. И, даже не знаю, как сказать…

– Что ещё?

– Мне кажется, что это не просто чёрная жижа, и она подаёт признаки жизни.

– Что? – Галактион ушам своим не верил, полагая, что старик Овидий выжил из ума.

– Когда мы только вошли туда, оно будто проснулось, как если бы мы разбудили спящего человека.

– В чём это проявлялось?

– Оно произвольно начало волноваться, по поверхности шли круги, хотя никто её не касался.

– Это крайне странно. Где уже эта комната?

– На следующем повороте, вот здесь. Зайдите и убедитесь сами, если мне не верите.

Галактион вошёл внутрь пустого зала, внутри было холодно до невозможности, а в воздухе витала многовековая пыль, но она была какой-то странной, красного цвета. Опустив голову, царь заметил, что эта красная пыль поднималась с пола, который был целиком ею усеян.

– Что это?

– Как мы поняли, марганцовка. Непонятно, зачем это, но от этого только страшнее.

В эту встречу с картрадцами жидкость уже не волновалась и вела себя как вода, только чёрного цвета с какими-то белыми точечными вкраплениями. Цилиндр, казалось, состоял из цельного куска стекла, без какой-либо возможности открыть его.

Когда мужчина подошёл ближе, почти вплотную, оно затряслось, и кто-то начал что-то шептать.

– Что это? Вы слышите? Кто шепчет?

– Похоже, это она, господин! Что же с нами будет? – Овидий сложил руки в молитве и начал исповедоваться.

Через минуту всё закончилось. Жидкость снова стала безмолвной, а изумлённый Галактион обратился к своему духовному наставнику:

– Есть какие-то догадки, что это может быть?

– Судить однозначно пока рано, мой господин, мои подчинённые в данный момент уже изучают все старые материалы в надежде найти хоть что-то об этом существе. Но лично я могу предположить, что это иная форма жизни, понимание которой находится вне границ нашего мировосприятия. Возможно, Первые люди сталкивались с кучей таких вещей, но подробных инструкций на данный момент, написанных как Тёмными богами, которые создавали этот корабль для колонизации, так и людьми, найдено не было, и есть причины полагать, что они и не составлялись. Но если что-то станет известно, я сразу пошлю за вами.

– Хорошо, мой старый друг. Я буду ждать. С утра я распоряжусь перенести это чудовище из храма в Главный исследовательский отдел. Быть может, Прискас знает, что с ним можно сделать.

– Я понимаю вашу тягу к изучению неизведанного и всегда её поддерживаю, господин. Но не в этот раз, – Овидий попятился, отводя взгляд и собираясь с силами произнести последующие слова, – то, что находится там… может быть самым первородным злом… начать изучать его равносильно самоубийству… никто не знает, к чему может привести его извлечение из колбы.

– Никто, кроме Прискаса, не так ли?

– Возможно, но это слишком большой риск. Две сотни вряд ли захотели бы, чтобы ваша светлость открывали то, что они запечатали навеки.

Галактион вновь посмотрел на колбу, окинул взором марганцевую комнату, почему-то представил, как из этой жидкости путём магических манипуляций вылезает древний монстр и разрушает город. Его впечатлила собственная постановка, и он заволновался ещё сильнее.

– Что ж, вы, вероятнее всего, правы. В этом деле нельзя торопиться, и мы, безусловно, будем крайне последовательны и благоразумны. Мы ничего не начнём, пока не получим достоверных сведений о том, с чем имеем дело.

– Конечно, господин. Я благодарен вам за то, что вы прислушиваетесь к голосу разума, как и ваш отец. Как только нам станет что-то известно, мы сразу сообщим в замок. Незамедлительно.

– Отлично, договорились. Но стекляшка, всё же, ради блага прихожан, останется в сохранности в моих катакомбах.

– Как вам станет угодно.

* * *

С того ночного разговора прошло немногим больше одного года. Галактион сдержал своё слово и спрятал колбу там, где о ней мог знать только он, не отдав жидкость на изучение в Отдел исследований.

Всё шло своим чередом. Царство укреплялось, красавец-сын подрастал, а царь всё так же не щадил себя изнурительной работой.