Выжить любой ценой. Часть третья. Новый мир

– Можете начинать! – грозно скомандовал он.

Жилистый довольно ловко растолкал товарищей, и вручив автомат низкому парнишке, с ножом в руке вышел на песок. Сейчас начнется. Надеюсь я не пожалею об этом через несколько минут…

Страница 12

Глава 4 Внедрение

– Как тебя зовут? – обратился я к жилистому, стоя в расслабленной позе напротив него. Такой хитрый ход. Пусть противник думает, что я не во внимании.

– Зачем тебе это опарыш? – спросил жилистый, двигаясь вокруг меня. Движения плавные, но немного скованные. По тому как двигается человек можно сказать многое. Мой нынешний противник двигается плохо. Для любителя – нормально, но для обученного бойца – совсем никудышно.

– А вот оскорблять нехорошо. – огрызнулся я, ожидая атаки. – Хочется знать, на чье имя заказывать гроб.

– Ах ты сука! – взвизгнул жилистый и бросился в атаку.

Я успел среагировать. Впрочем, времени было столько, что можно было успеть завязать шнурки, поправить штаны, сходить в туалет, и только затем отбить атаку. Неумелую, но полную слепой ярости. Ярость в бою не лучший друг. Так говорил Матвей Савельев и Артем Кириенко. Я с ними согласен. Ярость не лучший друг, но только если тебя не зовут Игнат Шухов. Тот знал, что такое ярость не понаслышке. И выдрессировал ее, как породистую суку. Но я не Шухов. Моя фамилия Дёмин.

Плавно сместившись с линии атаки, я взял руку жилистого в захват и провел бросок через бедро. Шлепнулся он не красиво. Один ноль, ножичек у меня.

– Его Альбертом зовут! – крикнул кто-то из толпы.

– Значит Альберт, да? – спросил я, оценивая нож в руке, и наблюдая периферическим зрением как противник поднимается на ноги, злобно сплевывая попавший в рот песок.

– Лови нож. – спокойно сказал я, и бросил холодное оружие Альберту.

Повезло. Поймал. Удивление в глазах Альберта меня веселило. Вот так просто взял, и отдал нож обратно. Толпа с раскрытыми ртами наблюдает за происходящим. Все хотят шоу.

– Ну давай уже! – рявкнул я. – Нападай! Или не мужик?!

– Да я тебя сука! – снова заорал Альберт, и вскинув нож, рванул в атаку.

На этот раз я не стал церемониться и обезоруживать противника. Поймав руку с ножом в районе предплечья, провел прием ломающий плечевой сустав. Нож вылетел автоматом, когда я только поворачивался вокруг своей оси, заламывая конечность. У всего есть предел. Связки и мышцы правой руки Альберта лопнули, а затем не выдержав нагрузки, разрушился плечевой сустав. С таким повреждением можно не рассчитывать на возвращение к нормальной жизни.

Многие поморщились от услышанного хруста. Альберт упал лицом в песок и заверещал как зажатая в углу свинья. Удар ногой в голову, и он лишился сознания. Странно, но это должно было произойти от болевого шока.

– Прекрасно! – закричал Антоха, хлопая мощными ладонями. – Добей его!

– Не понял? – я вопросительно уставился на лежащего без сознания Альберта.

– УБЕЙ ЕГО! – почти синхронно крикнул толпа.

– УБЕЙ ЕГО…

– УБЕЙ ЕГО…

Поверх голов было видно, что на шум стали сбегаться новые зрители. Я молча поднял лежащий в песке нож, и взглянул в блестящее словно зеркало лезвие. Ну давай Егор, действуй. Ты же готовился к подобному. Либо ты, либо тебя. Сложно не сломаться, смотря в свои же глаза. Толпа продолжила реветь и повторять одну и ту же фразу.

Кем я становлюсь?

Нет.

Кем я стал?

Хладнокровным убийцей, карающим зло?

Убивать во благо? Звучит мерзко. Но есть оправдания. Все убитые мною мародеры и бандиты больше никогда никого не убьют. Но какую я плачу цену? Толпа призраков за моей спиной постоянно растет. Сейчас она станет на одного больше. Нет, это не та жизнь о которой мечтал наивный пятнадцатилетний мальчишка, спасенный человеком-легендой по имени Алексей Смирнов. Никогда мне не стать таким как он. Жалкая пародия. Смешно. Смешно жить в придуманном тобой же мирке. Во благо! Всего лишь отговорка.

Перевернув лежащего лицом вниз Альберта на спину, я без сожаления направил нож в сердце, и с усилием погрузил в грудную клетку. Показалось, или рукам передалось несколько быстрых ударов сердца, подстёгнутого адреналином. Хруст, и тишина. Вот так просто лишить бандита жизни. Пробитое металлом сердце больше не застучит.

Мгновенно стало тихо. Я распрямился и отошел на пару шагов от убитого. То ли от чувства вины, то ли просто так. Двое парней из толпы без чьего-то приказа быстро схватили тело за руки и ноги, и поспешно унесли. Все слишком походит на сон.

– Мне нравиться этот парень! – радостно взвыл Антоха. – Второй раунд. Трое с ножами, против одного!

На этот раз толпа не поддержала предводителя. Слышались тихие перешептывания. Кто-то показывал на меня пальцами, но желающих вступить в бой не находилось. Я просто стоял, и ждал конца глупого шоу. Организм требует еды и воды. Драться на полную выкладку не получится. Три противника с ножами – слишком опасный перевес. Можно и насадиться случайно.

– У меня что, нормальных бойцов не осталось? – рыкнул Антоха.

Нехотя, и со страхом в глазах, вокруг меня встали трое парней с ножами. Я покрутил головой. Двое чуть старше меня, третьему около сорока. Впрочем, третий похоже совсем не боится. Зрачки неправильно расширенные. Наркотики! Стоило понять сразу. Главное чтобы не усиливающие скорость реакции и силу.

– Начинайте! – вновь скомандовал Антоха голосом-громом.

Нет. Троица не атаковала меня. Или просто не успела. Услышав команду, я начал первым. В бою с тремя вооруженными противниками лучше не церемониться, и взять фактор внезапности как дополнительное вооружение. Превозмогая усталость, я кинулся настоящего от меня парня. Он даже не успел вскинуть нож. Мой кулак попал в челюсть, и парень отправился в нокаут. Пусть отдохнет. Старый начал двигаться в сторону. Я подхватил нож поверженного, и замахом от живота, послал его в стоящего столбом молодого. Тяжелый нож. Не для бросков. Таким лучше колоть и резать С мощной рукоятью и длинным лезвием. Метанием ножей я особо не увлекался, и это спасло парнишку. Он получил рукоятью в лицо, и выпустив из рук оружие, рухнул в песок. Если поступит умно, то не станет нападать.

Последний решил действовать. Прыжками сокращая расстояние, он летел на меня подобно торпеде. Раунд безоговорочно мой. Пропустив лезвие в опасной близости от лица, я ушел вправо, одновременно поставив подножку. Не помогла ему наркота. Упал на песок и начал дергаться. Как-то нехорошо дергаться. Неестественно. Я уже понял причину. Видит бог, если он есть, не хотелось мне подобного исхода. Напоролся на свой же нож.

Все трое повержены, и нападать не собираются. Один в отключке, второй держится ладонями за лицо и стонет. Третий дергается. Я решил убедиться в догадке и перевернуть тело.

Не стоило быть таким наивным. Ох не стоило.

Не ожидал я подобной пакости.

Потому что сам на такое не способен. Не люблю бить исподтишка. Наркоману было плевать. Он претворился. И нанес удар ножом, когда я попытался перевернуть его.

Я почувствовал, как холодное лезвие прошло по горлу. Болезненно прошло и неприятно. Тупая боль сковала дыхание. Руки на уровне инстинкта перехватили оружие. Не чувствую хлещущей ручьем крови. Не чувствую ожидаемой слабости. Не теряю сознания. И не теряю времени. Убить противника, пока не умер сам. Отомстить…

Я не отдавал себе отчета. Бил врага ножом в лицо. Бил, ничего не чувствуя. Секунду или десять. Может больше. Очнулся, когда несколько рук обхватили тело и силой выломав из кисти нож, потащили меня в сторону.

Тащили не долго. Солнце било в глаза, мешая рассмотреть, что происходит. Я сумел высвободить окровавленную руку и зажать ею горло, из которого обильной струей хлещет ярко алая кровь. Ну где же ты костлявая? Давай, забирай еще одного неудачника в свое царство…

– ОСТЫНЬ БЕРСЕРК! – грубый и очень сильный крик резанул по ушам, и перед глазами нарисовалась рожа предводителей бандитов. Антоха так и не удосужился снять солнцезащитные очки.

Только сейчас я понял, что лежу на траве, и до сих пор жив. Но как? Дыхание, оно не прекратилось. Картинка не помутнела.

– Убери руку с горла. – потребовал Антоха, и вцепился мне в запястье.

Я расслабил кисть, которую для большего эффекта машинально прижал подбородком. Антоха медленно отвел мою руку в сторону, и тут же громко заржал.

– Ептить, у него царапина! – не переставая ржать, проорал Антоха.