Глаза цвета неба

Девушка ускорила шаг и, подойдя к матери с ребенком, села на колени рядом с ними. Посмотрев в их лица, она коснулась одной рукой груди матери, а второй малыша. Как я понял – на уровне сердец каждого. Я подошел к ним и увидел, что с каждой секундой выражения их лиц меняются. Лицо матери, до этого разгневанное, стало постепенно доброжелательным, и она, перестав ругаться, прижала к себе малыша, мгновенно прекратившего плакать. Девушка улыбнулась и встала с колен.

– Не стоит гневаться и творить зло! Мир создан не для этого… – пояснила она, взглянув на меня.

Я широко улыбался, и мне становилось теплее от того чувства доброты, проявление которого довелось только что лицезреть. Я привык, когда случалось что-либо подобное, всюду встречать гнев, раздражение и ругань, а тут все было совсем по-другому. Думаю, так выходило лучше для каждого. И я не ждал больше ответа по поводу просмотренного фильма, ибо и так все понял.

– Светлана.

– Мм? – она взглянула на меня.

– Светлана, так я буду тебя звать. Ведь это имя лучше всего подходит тебе как несущей всем свет и доброту.

– Мне нравится, – пожала плечами девушка, улыбаясь. – Светлана. Светлана… – как бы пробуя на вкус, начала повторять она.

Глава 9

– Браво! – я стал кричать вместе со всеми, полный неожиданного восторга.

Затем обернулся, чтобы посмотреть реакцию Светланы, но, покрутив головой по сторонам, не увидел ее рядом.

После неудачного похода в кинотеатр, где она совершенно не поняла, над чем там вообще можно смеяться, так как шутки в основном были ниже пояса или же заключались в глупости ситуации, я решил исправить свою ошибку и пригласил посетить театр, где на сцене разыгрывалась классическая драма. В том мире, в котором я оказался, нас было только двое, поэтому, даже исключая мою симпатию к девушке, требовалось срочно отыскать какие-либо общие интересы. Уровень воспитанности у нее был гораздо выше моего, и это следовало учитывать.

Когда я находился в материальном мире, то никогда не посещал театров и разных «скучных» старомодных мероприятий. Зайдя в здание, невольно подумал, что умру со скуки, однако все оказалось совершенно иным.

Сидя у экрана, ты вдруг понимаешь, что все происходящее всего лишь мираж, что-то нереальное, а в театре виделось иное. Действия на сцене были настоящими – играли такие же, как и мы, люди, за которыми зрители просто наблюдали со стороны. И именно поэтому я сильнее сопереживал героям. В какой-то момент даже захотелось крикнуть и предупредить либо даже вступиться за понравившегося героя и побить всех остальных. От переживаний, я забрался на сцену и принялся ходить по ней, чтобы лучше все рассмотреть. Это было восхитительно! Светлана стояла в сторонке и молчаливо наблюдала за моими действиями.

Я нашел ее у края сцены, сидящую на ступеньках и прикрывшую ладошками лицо.

– Что-то случилось? – взволнованно обратился я к ней.

Светлана шмыгнула носом, что меня удивило. Неужели ее так сильно затронула гибель главного персонажа, что она даже заплакала?.. Я присел рядом. Нужно было девушку успокоить, и лучший способ для этого – объятие. Лучший, но не в нашем случае. Светлана объяснила мне, что мы происходим из разных миров, поэтому желательно избегать любых контактов, особенно инициированных мной. Она же, исполняя роль Ангела-хранителя, могла прикасаться ко мне, но очень аккуратно, чтобы, не дай бог, это не повлекло серьезных осложнений.

– Он ее любил, поэтому не мог поступить по-другому, – как можно мягче заговорил я. – В книгах у писателей бывает такая вот любовь, когда ради любимого готов жертвовать всем. На деле, а не на словах. Это просто выдумка автора…

– Такая любовь есть, – перебила меня Светлана. – Ее нужно только увидеть…

Она серьезно посмотрела на меня своими чудесными глазами, которые от слез сделались светлее, ярче и, казалось, даже прозрачнее, словно чистая родниковая вода где-то в райском саду. В этот взгляд было сложно не влюбиться, и я утонул в них, чему, признаться, был безумно рад.

– …Не знаю, я никогда не любил, но всегда хотел, чтобы такое произошло…

Сознание начало постепенно ко мне возвращаться. Я что-то бормотал о любви, о чувствах, только это было так, словно слова срывались с языка без моего ведома. Все, что я видел, – это ее глаза, которые заполняли меня до краев. Причем не было особого желания ее целовать, не возникало телесного влечения, просто внутри присутствовал восторг от чистоты и такой глубины глаз.

– Ты обязательно полюбишь! Главное – не бояться этого! – она протянула ко мне руку и осторожно провела по волосам.

Меня в очередной раз ударило сильным разрядом тока, однако теперь получилось удержать себя от того, чтобы не вскочить с места и не подать вида. Я боялся, что если вдруг она узнает, какова сила ее прикосновений к моему телу, то навсегда перестанет так делать.

– Знаешь, как я влюбился в первый раз? – проговорил и невольно усмехнулся.

Она покачала головой.

– Это было в школе, в седьмом классе. Мы сидели на уроке музыки. Я что-то, как всегда, рисовал в своем блокноте, так как мечтал стать художником. Моя рука выводила образ девушки, какой-то нереальной, выдуманной. Один из одноклассников подсмотрел и сделал вывод, будто это ученица нашего класса. Он принялся смеяться над тем, что, мол, я влюбился. Мне ничего не оставалось делать, как ответить ему, что все это вздор и глупость, что она мне совсем не нравится. Девочка вскочила из-за парты и выбежала из помещения вся в слезах. Я почувствовал себя виноватым и после этого начал обращать на нее внимание. Даже делал отчаянные попытки с ней подружиться, но она каждый раз меня избегала. В какой-то момент я поймал себя на мысли, что, кажется, люблю ее. Взаимностью она не отвечала, но я все равно оказывал ей свое внимание, дарил подарки, стихи… Смешно.

– Это была влюбленность. Ты учился любить, и это замечательно! – похвалила Света.

– Наверное, ты права, я хотя бы вспоминаю об этом с теплом, без каких-либо обид. Мне вовсе не хочется ее найти или… Просто вспомнился из жизни очень интересный момент.

После признания я замолчал, припоминая в деталях свою юношескую влюбленность, но воспроизвести пережитое оказалось затруднительным.

– Это было в классе восьмом, перед самым Новым годом. Для нас устроили дискотеку в актовом зале и елку. Я тоже туда пришел. Сейчас уже забыл, пытался ее пригласить или нет, но отчетливо помню, что она пошла с кем-то танцевать, а я сгорал от ревности. Затем выскочил на улицу и стал бродить по снегу, представляешь, в одном костюме. Через какое-то время меня разыскали мои друзья. Я пытался их прогнать, догадывался, что один из них нравился моей возлюбленной. Может быть, она даже с ним танцевала.… По-моему, да. Знаешь, я запомнил этот момент потому, что именно тогда понял, что такое дружба. Дружба – это когда рядом, если тебе плохо, кто-то есть, когда ради тебя жертвуют… Друзья ведь пришли туда танцевать, а не успокаивать меня, но я был важнее. Нас жизнь раскидала, но я это запомнил.

Поделился наболевшим и грустно улыбнулся.

– Дружба – это и есть любовь, – нежно произнесла Светлана. – Любовь бывает разной.

– Интересно! Значит, тогда для меня была актуальна классика, – заключил я в ответ.

– И всегда будет.

– Так, хватит грустить. Пойдем… Спасибо, что выслушала.

Театр уже опустел, и даже двери успели запереть, но для нас, к счастью, это не было помехой. Я завел разговор о постановке, которую мы смотрели, – что понравилось, а что нет. Светлана хотела и дальше говорить обо мне, но я всеми правдами и неправдами пытался этого избежать.

Глава 10

После пережитых впечатлений от посещения мест, связанных с множеством моих воспоминаний, особенно тех, где делал то, за что должно быть стыдно, я старался всячески их избегать, тщательно продумывая дальнейшие маршруты нашего перемещения. Поэтому из театра мы возвращались окольными путями. На улице шел крупный снег. Пушистые хлопья падали с неба и в освящении ночных фонарей создавали сказочное настроение. Кто-то так же, как и мы, этому радовался, но находились и такие, кому было все равно. Водители стояли в пробках и, скорее всего, проклинали ненастную погоду. А вот дети, молодежь и некоторые взрослые, наоборот, восторгались всем сердцем. Мы никуда не спешили, потому времени для рассматривания лиц прохожих было предостаточно.

– Знаю, куда нам нужно пойти! – произнес я и радостно потер руки, после чего изменил намеченный маршрут.

Светлане город казался почти чужим, вернее, только сейчас, находясь рядом со мной, она постепенно знакомилась с его достопримечательностями. И я был этому рад, так как рассказывал ей все, что знал, и одновременно старался показать свои самые любимые места.

Парк был открыт, а вот аттракционы не работали, но все равно поток желающих отдохнуть не ослабевал. Кто-то просто прогуливался, кто-то спешил на каток, а кто-то проходил сквозь, не обращая внимания на то, что творится вокруг. К моему счастью, Колесо обозрения работало.

– Сейчас ты увидишь этот сказочный город с высоты полета! – похвастался я своей идеей.

Мы забрались в ближайшую пустую кабинку.

– Вот это – Нижнее озеро, а там – Верхнее. Помнишь, мы гуляли? – я показывал пальцами то в одну сторону, то в другую. – А вон там – музей Янтаря… А это…

Светлана с любопытством слушала меня. Чтобы все получше рассмотреть, мы прокатились не менее десяти раз. Никто не мог нас прогнать, разве только какая-нибудь парочка, но, к счастью, этого не произошло.

– Спасибо тебе! Это и, правда, очень красиво, как в сказке! – восхищенно поблагодарила Светлана.

– Да, я очень люблю Колесо обозрения, хотя и боюсь высоты. Но это другое… Словно у тебя вырастают крылья… – я осекся от промелькнувшей мимолетной мысли. – Стоп… Они же у тебя есть?

Светлана взглянула на меня, как мама на ребенка, который придумал один из планов, связанных с детскими фантазиями, совершенно не думая о реальности.

– У тебя же есть крылья?! – не унимался я.

– Есть, но я и так нарушаю все, что можно…