Сибирский некромант

Матрас попёрся в сторону своего дома. Как он вообще умудрился сдохнуть так нелепо в своём кабинете? Он будто неубиваемый. Кажется, если стрелять в него из пистолета, то все пули промажут.

Может, всё это карма о которой постоянно говорил директор?

Я смотрел Матрасу в спину и он… вдруг исчез. Только канализационный люк зазвенел, вставая ребром там, где только что находился зомби. Вот так Степан Геннадьевич нашёл себе могилу. К люку сразу подбежали двое молодых парней, которые курили возле бара.

– Эй, мужик, ты там жив? – спросил светловолосый парень, смотря вниз.

Второй стал светить фонариком телефона. Увидев что-то страшное, он отпрыгнул от люка.

– Сдох он похоже… А крутой мужик был! Как он с вертухи того бугая вырубил! Ладно, надо звонить в милицию.

Я не мог сдержать улыбки. Матрас наконец сдох, причём в идеальной ситуации. Никто не сможет связать его смерть со мной.

– Всё прошло по моему плану, – я по злодейски рассмеялся.

– Виталя, ёпт, ты что открыл тот люк? – спросила Инга. – Когда успел?

– Нет, люк я не открывал. Я надавил своей некромантской аурой на долбанную карму.

На самом деле мне конечно же просто повезло, но даже в таких случаях надо говорить, что всё прошло по плану. План был подстроить смерть Матраса, и это успешно вышло. А теперь пора валить отсюда. От всех зомби я избавился.

* * *

Учебный день в спецшколе начался с минуты молчания по Матрасу и линейки во внутреннем дворе школы. Не сказать, что ученики и преподаватели сильно скорбели из-за смерти директора, но все для вида делали угрюмые лица.

Мне для этого даже не пришлось стараться. Для постороннего человека моё лицо всегда угрюмо, правда, в определенные моменты я могу поддаться сильным эмоциям. Человек я довольно вспыльчивый.

– Уход из жизни Степана Геннадьевича – это большая трагедия, но… – Титанов замолчал на секунду и обвел глазами всех собравшихся учеников и учителей. Похоже, он уже заканчивал свою длинную речь. – Но не надейтесь, детишки, что теперь в школе будет хаос. Я был заместителем директора и теперь, став директором вместо Степана Геннадьевича, наведу жёсткие порядки. Готовьтесь, детишки. Линейка закончена.

– Вот же сволочь, – прошептал Пляскин для своих. – Узурпировал власть!

– Ого, какие слова ты знаешь, – усмехнулась Даша-Заноза.

– Идём в класс, – скомандовал я. Другие классы уже пришли в движение, поэтому надо было идти и нам.

Сегодня посещаемость стопроцентная. Новость о том, что Титанов теперь главный в школе, быстро разлетелась среди учеников, и потому все боялись прогуливать.

Для меня, пожалуй, это плюс. С посещаемостью у моего класса проблема. Правда, не факт, что их хватит надолго, но я придумаю что-нибудь ещё.

Зайдя в наш классный кабинет, я сразу обратил внимание, что здесь стало чище. Постарались Косарь и Заяц. Вообще классного часа не было по расписанию, но первый урок отменили. Дубина приказал провести классные часы и объяснить правила безопасности, в частности, что не надо наступать на люки.

А ещё Дубина на учительском собрании сказал, что теперь совершеннолетних учеников будут «направлять в соответствующие места без поблажек». Когда Титанов это говорил, он смотрел на меня, ведь мой класс выпускной. Да и вообще в его тоне мне показалось, что Дубина точит зуб на класс 4 «В».

– Посещаемость сегодня хорошая, молодцы, – сказал я, встав перед доской. – Продолжайте в том же духе.

– Дубина… – начала говорить Ася-Ворона, но сразу поправилась, – Ну, то есть Титанов, скорее всего даже став директором будет постоянно сидеть в своей каморке физрука. Он, конечно, жесткий тип, но всё же довольно ленивый.

– Мне без разницы, что будет делать Титанов, – произнес я. – Даже если он будет сидеть в своей каморке физрука, ваша посещаемость должна быть идеальной. Хоть один пропуск от кого-либо в классе, и никто не получит разрешение на выход в город.

По классу прошёл тоскливый вой. Не сказать, что я мог надавить на многое, но выход в город всегда ценился учениками. Тем более коллективная ответственность творит чудеса.

– Может Дубина убил Матраса? – предположил Пила, разводя руками. – Он жадный до власти. Я бы не удивился.

– Степан Геннадьевич упал в открытый люк. Осторожнее с этим, ребята. А ещё дважды думайте над тем, что творите. Георгий Викторович отправит вас на Зону как только появится повод.

Класс напрягся от этих слов. Правда, не уверен, что они меня услышали. Эти ребята сначала думают, а потом делают.

Оставшееся время классного часа я зачитывал статьи ОБЖ. Чтобы это было не так скучно, приводил для примера некоторые истории из жизни. Я видел очень многое.

Вот недавно как раз добавилось то, что можно запнуться об шнур удлинителя…

* * *

Я смотрел в окно своего кабинета и ел мороженку. Это была главная радость за день. Не сказать, что преподавание для меня в тягость, но я точно больше любил некромантию. Последний урок в школе мне так и вовсе хотелось прогулять. Оказывается такое желание есть не только у учеников, но и у преподавателей.

В коридоре на кого-то орала Вера Иннокентьевна Газимурова. Я это слышал даже с закрытой дверью. Вообще не помню, чтобы Годзилла разговаривала спокойным голосом. Эта бабка с ядрёным фиолетовым цветом волос всегда на всех орёт. А ещё она очень любит путать имена и спорить об этом…

– Плесневелый, ты куда бежишь по коридору! – проорала Годзилла, кажется, сменив цель атаки.

– Я не Плесневелый, а Пляскин! – возмутился Заяц.

– По коридору нельзя бегать!

Дверь моего кабинета открылась. Заяц не стал слушать Годзиллу. Да и вообще, по виду он прибежал ко мне с какой-то тревожной новостью.

– Виталий Иванович, там… – Пляскин сделал несколько вдохов, чтобы отдышаться. – Там Пила в столовой подрался! Директор его к себе в кабинет забрал и послал за вами!

Мда… Только сегодня сказал ребятам не косячить, но это как горохом об стенку.

Я сделал два больших укуса пломбира и полностью от него избавился. Настроение всё равно было хорошим, несмотря на проблему с Пилой. От своего класса я изначально жду проблемы, поэтому ничему не удивляюсь.

– Пошли, – сказал я Пляскину и достал ключи.

Мы вышли из кабинета, и на меня вдруг обрушился рёв Годзиллы.

– Мучильников, ты почему не сдал мне лабораторную работу!

Я повернулся на разъярённую Годзиллу, будучи в недоумении. Её не смутило то, что я закрываю кабинет ключами? Или бабка всё ещё думает, что я её ученик?

Ладно, просто проигнорирую.

На третий этаж вело две лестницы и я пошёл к дальней.

– Эй, Мучильников! – заорала во весь голос Годзилла. – Ты куда пошёл!

Вера Иннокентьевна громкая, но медленная. От неё легко улизнуть. А пытаться ей что-то объяснить себе дороже. Она будто не в своем уме, хотя в то же время преподаёт отлично. Во всяком случае так было десять лет назад.