Враг государства

– Ты же пропустишь! По кабельному послезавтра новый сезон турсулунских игр будут показывать.

– Я не буду смотреть. Слишком жестокое.

– Раньше смотрел.

– Раньше я это не понимал. Они же маленькие!

– Ну и ладно, – Виктор потянулся и зевнул. – Сам посмотрю.

– Я тебе ключ оставлю, – Ник заглянул на кухню, одетый в светлую куртку вместо университетской. – Здесь побудешь или домой?

– А ты куда?

– Да, в одно место, – парень отвернулся. – Ты главное про кота не забывай.

– Я же обещал, – Беда вздохнул. – Ладно, пошли, в одну дверь же.

– Присматривай за ним, ему же скучно. Играй иногда, – Ник показал коту ладонь с распростёртыми пальцами. – Рука дракона!

Кот сжал уши и подготовился к атаке. Ник рассмеялся и убрал руку.

– Вот играть я с ним не нанимался, – буркнул Виктор. – Свежие? – он кивнул на стопку газет.

– Ага, забирай. А, ты это не читал? – Ник ткнул на первую страницу, где изображён лежащий на больничной койке человек, подключённый к аппарату искусственного дыхания.

– Что с ним?

– Жуткая история. В аварию попал, впал в кому. Операцию провели, но знаешь, кто у него родители? Сектанты из Церкви Возрождения.

– Не повезло. И что?

– Они запретили врачам выводить его из комы, якобы раз он спит, то с ним напрямую говорит бог. Ужас, – Ник покачал головой. – Жалко его. Но госпиталь в суд на них подал, говорят. Может, спасут.

– Может.

– Ладно, идём, – Ник зазвенел ключами. – Марка не выпусти.

Виктор вышел за дверь, придерживая кота, чтобы не удрал.

– Много там не пей, – предупредил Беда. – И с бабами аккуратнее, мне внуки не нужны.

Ник сделал вид, что усмехнулся, но смущение заметно невооружённым взглядом.

– Ты сам, главное, не пей, – сказал он, нажимая кнопку лифта. – Если бы мог оттуда до тебя дозвониться, то каждый день бы проверял.

– Да не заморачивайся.

– Я маме обещал.

Тишина оказалась слишком гнетущей, и Виктор раскашлялся, чтобы её нарушить.

– Хотя бы сегодня не пей, – сказал Ник. – Хорошо?

– Хорошо, – ответил Беда.

– Ну, тогда пока, – Ник махнул рукой и побежал по улице, придерживая рюкзак.

* * *

Беда по старой привычке провёл пальцем по холодильнику. Всё никак не получается привыкнуть, что теперь нигде не найти умных сенсорных панелей, встроенных в каждую поверхность. Еды мало, зато есть початая бутылка водки. Вот только едва взяв бутылку, он вспомнил про обещание не пить хотя бы сегодня.

– Я разделаюсь с тобой завтра, – пообещал он.

И ещё нужно не забыть покормить кота послезавтра. Не было печали.

Виктор включил телевизор и завалился на диван, намереваясь уснуть подо что-нибудь скучное. На экране появилось довольное лицо Влада Сардана, ведущего новостей. Императорский Правдоруб, как любит называть себя он, или Императорский Жополиз, как прозвали его жители Карина за постоянные восхваления императора, потирал пухлые ручки и вещал с таким видом, будто наслаждался каждым звуком своего голоса.

– Предстоящий визит Верховного Судьи имеет шанс перезапустить отношения людей и турсулунцев, – вещал он. – Формально Судья не является лидером всех кланов, он военный вождь, но его мнение учитываю во всех вопросах. Кроме этого, новый Судья – убеждённый ксенофил и неоднократно выступал за взаимное сосуществование двух рас. Даже имя, обратите внимание, он взял себе человеческое имя, чтобы…

На экране появился турсулунец. Они растут всю жизнь, а Верховный Судья был действительно старым, раз вырос таким огромным. Он даже больше Гобитрауда, что был Верховным Судьёй десять лет назад.

– Ну ты и огромный сукин сын, – сказал Виктор. – Хорошо, что не придётся с тобой драться, как с тем уродом.

Он посмотрел на холодильник, вспоминая, осталось ли там что-нибудь съестное. Скорее всего, нет, но из дома выходить не хотелось. Беда зевнул.

– На переговоры съедутся и другие представители Альянса Ориона. Империя Карин, как самый сильный участник, будет председателем, – продолжал Влад Сардан.

На экране появился молодой император, что-то читающий с бумажки. Напыщенный красавчик был не в лучшей форме, сказывалось его пристрастие, как говорят слухи, к наркотикам, оргиям и выпивке. Даже мастерство операторов не очень-то скрывало солидные мешки под глазами и трясущиеся с похмелья руки. Император Луциан бубнил так монотонно, отчего Беда зевнул ещё громче и закрыл глаза.

…Это сложно назвать сном. Но это и не реальность. Виктор всё ещё оставался в своей квартире, но всё было иначе… будто всё искажено.

Кровать осталась прежней, но теперь она состояла из сотен или тысяч маленьких кубиков, имитировавших все неровности. Другая мебель тоже собрана из них. Стоило присмотреться, как кубики чернели, а вокруг них возникал светлый ореол, как у миниатюрной чёрной дыры. Беда встал на ноги, а кровать рассыпалась на кубики, которые начали разлетаться во все стороны. Другая мебель тоже исчезла, а все эти кубики собрались в комнату с кирпичными стенами, вдоль которых тянулись ржавые трубы, и в два одинаковых кресла. Над одним летал кубик, будто никак не мог найти, куда ему приткнуться.

Беда пожал плечами и сел в ближайшее. Кубики прогнулись под ним, но сидеть всё равно неудобно. За спинкой другого кресла загорелся яркий синий свет, расположенный так, чтобы не было видно лица сидящего человека. Этот человек щёлкнул зажигалкой и прикурил сигарету.

– Меня всегда занимал один вопрос, – сказал человек. – Существует ли талант? Казалось бы, что да, ведь некоторым людям определённые вещи даются очень легко. Кто-то разбирается в математике до того, как учится читать, а затем открывает световые двигатели. Разумеется, если не сопьётся по какой-либо причине. Кто-то с первого раза понимает сложнейшие теории, а кто-то так и не поймёт их никогда. Да даже более простой пример, кто-то играет на музыкальном инструменте сразу, а кто-то учится годами…

– Кто ты такой? – спросил Виктор. Он попытался встать, но кресло под ним изменило форму, становясь глубже и мешая подняться. Щёлкнуло в пояснице и это было больно… как в реальности.

– С другой стороны, есть я. Я с рождения не понимал в математике ни черта, не умел рисовать или играть на пианино. Я даже не понимал концепцию законов термодинамики, не говоря уже о чём-то более сложном. Но у меня было время, столько времени, сколько ты себе и представить не можешь.

– Не знаю, кто ты такой… – начал Беда, но незнакомец продолжил:

– И есть ты, Виктор. Когда смотришь на твою работу, сразу кажется, что у тебя есть талант. Когда ты берёшься за своё призвание, выходит настоящий шедевр. Мало кто может его оценить, но не сомневайся, что я из их числа. У тебя много вопросов, я знаю, но мало времени. А в моём распоряжении бесконечность. Но, как я убедился, даже у бесконечности есть стартовая точка. И конечная, после которой бесконечность уже не является бесконечностью. И сегодня мы её поставим.

Что-то прозвенело совсем рядом, и Беда обернулся. Кубики собрались в столик и стоящий на нём телефон, дорогой и изящный, с расписным диском и украшенной трубкой. Телефон оглушительно звонил.

– Это очень важный звонок, Беда. С этого всё и начнётся. Ответь.