Сын помещика 2
***
Василий Емельянович возвращался со своего объезда обратно в Дубовку. Вчера, после посещения владений Винокуровых, он сразу отправился до Уваровых. От них заглянул и к заложенным землям князя Елецкого, которые сейчас находились под управлением казны, на чем его путь и закончился. Переночевав в доме управляющего землями князя, капитан уже бодрой рысью отправился в обратный путь. Хотелось поскорее вернуться в Дубовку, да завалиться на вечерок в кабак. А там можно будет и до Царицына съездить, посетить салон Ирины Владимировны, да поиграть в штосс. Ну и с дамами у нее там пофлиртовать. Дочка купца Пантелеева весьма благосклонно на него в прошлый раз смотрела. Почему бы и не закрутить с ней небольшой роман? А вид денег должен стать хорошей смазкой, чтобы этот флирт не прошел со скрипом и закончился в спальне у молодой девушки.
Собственно у капитана-исправника осталось всего одно дело – заехать к князю Белову, да поделиться полученными сведениями о житье его соседей. За дополнительную плату конечно. Григорий Александрович дюже любил узнать, чем живут его соседи. Все их грязное белье, если есть, вынюхивал. То, что ему в лицо никто не расскажет, зато десятские знают, а значит – и капитан в курсе событий. За это он отдельно приплачивал Василию Емельяновичу. Как уж он потом использует эти сведения, офицера не волновало. Зато дополнительные пятьдесят рублей грели его душу.
До поместья Белова Губин добрался к обеду. Князь встретил его в весьма приподнятом настроении, даже позвал за свой стол отобедать.
– Ну-с, рассказывайте, Василий Емельянович, – после утоления первого голода, начал старик, – что нового в нашем уезде произошло?
– В целом – все тихо. Да и что станется-то? Сенокос нынче, сами знаете.
– Но ведь не просто так Сергей Александрович в Дубовку подался? – вперил свой взгляд в капитана князь. – Чего он там забыл-то? И не говорите, что не ведаете – ни в жизнь не поверю!
Капитан неторопливо сделал глоток вина, держа паузу и тем самым набивая цену своим словам и, когда князь уже хотел его поторопить, ответить:
– Лесопилку свою хочет улучшить. Вот – отправился про пилы новые узнать. Сколько стоить будут.
Белов задумчиво посмотрел на столешницу, сам прикидывая, как можно использовать такие сведения. Если у Винокурова все выйдет, то он станет заметной фигурой в их землях. И граф Свечин тогда с его идеей поставить и себе такое производство, может прогореть. Продать что ли графу эту информацию? Или обменять на услугу какую?
– Еще что-то есть? – очнувшись от дум, спросил Белов.
– Уваров хотел с Винокуровым породниться. Дочку свою сватал, да тот отказался.
– Почему? – у князя аж ноздри затрепетали от таких новостей.
Ну а как иначе? Межродовые союзы и отношения – фундамент, на котором держится их общество. Зная подноготную таких союзов, на чем они базируются – просто выгода, или любовь – можно играть на струнах человеческих душ, словно пианист на рояле. К своей выгоде конечно.
– Дети у обоих против, – усмехнулся Василий. – Винокуров-младший еще не нагулялся, как слуги говорят, вон – даже личную служанку себе молодую завел, а Уварова по князю Елецкому вздыхает томно. Очаровал он ее в свой последний визит.
При упоминании Романа Винокурова князь Белов помрачнел. Гаденыш увел у него из-под носа девку, которую Григорий Александрович уже считал своей! Да, он успел своих людишек в деревню Винокуровых послать, ту что граничит с его землями, да разузнать все. Они-то и принесли весть, как та девка в ноги юноше кинулась, да готова была отдаться ему, лишь бы князю не достаться. И тот ее конечно принял – девка она красная, от такой никто бы не отказался!
– Кстати, у меня есть еще одна весть, но она дополнительной платы стоит, – хитро посмотрел на князя капитан.
– И что за весть?
– О Винокуровых. Одна маленькая тайна. Темненькая… – продолжил нагнетать Василий Емельянович. – За двадцатку, готов ей поделиться.
– Десять, – машинально стал торговаться князь.
– Двадцатка, Григорий Александрович, – покачал головой капитан. – Меньше она не стоит.
Поджав губы, Белов нехотя согласился. Узнать грязное белье своих соседей, тем более «чистеньких» Винокуровых очень хотелось.
– Сергей Александрович конюха своего до смерти забил плетью. Да и сынка к тому же приучает. Вместе его охаживали.
– Вот как? – поразился князь. И не самому факту, а что сделал это именно Винокуров. Тот, на которого души у князя молятся, чуть ли не как на святого, да все мечтают к нему в крепость перейти. – Просто так забил?
– Не просто. Сынок-то у него себе девку завел, как я сказывал, да этот конюх посмел на нее позариться. Вот за то и огреб по полной, что богу душу отдал.
– Подробности, – потребовал князь, а мысленно потирал руки.
Неужели, получится все же девку эту у них забрать? Такой грешок на тюрьму тянет. Пускай не получится довести до суда, да и не надо это – иначе ведь Винокуров поймет, кто его топит так, да и на самого князя волну подымет. А там эта волна может и Григория Александровича смыть за собой. Но ведь можно и по-иному сведения использовать?
По мере рассказала капитана, в голове Белова зрел план. План того, как заставить соседа отдать ему девку, причем абсолютно бесплатно. Да, такие сведения стоили своей двадцатки. Девка эта, если просто ее купить, не меньше пятидесяти рублей бы стоила – по самому высокому ценнику прошла. А тут – всего двадцатка. Экономия знатная. И кроме того, еще и знать такой грешок соседа – само по себе дорого стоит.
Губин покинул поместье князя после обеда. Весьма довольный нынешним итогом своего объезда, с изрядно потолстевшим кошелем в переметной сумке.
А к вечеру по землям Белова ехал и тарантас Винокуровых.
– Не иначе, божьей милостью, – прошептал князь, когда ему доложили об этом. – И девка при них. Ну ничего, недолго тебе осталось с молоденьким барином постель делить.
Глава 4
26 июня 1859 года
Путь обратно проходил почти так же, как и в Дубовку. Я снова занялся обучением Пелагеи грамоте, чтобы скоротать время. Сначала вновь повторили с ней алфавит и, только убедившись, что она его не забыла, перешли к составлению слогов. Учителем я никогда не был, поэтому приходилось ориентироваться на собственную память – как меня учили в школе, да логику.
Отец поглядывал на нас иногда, но не вмешивался. И до самого поместья князя Белова все шло спокойно. А вот когда мы проезжали деревню рядом с поместьем, то от дома князя отделился всадник и двинулся к нам. Вскоре стало понятно, что это сам князь решил почтить нас своим вниманием.
– Сергей Александрович, Роман Сергеевич, – приветливо кивнул он нам, поравнявшись с тарантасом, – как прошла ваша поездка?
– Здравствуйте, Григорий Александрович. Благодарю, все было благополучно, – вежливо ответил отец.
Я тоже поздоровался, но и только. А вот дальше князь удивил, попросив отца о приватном разговоре:
– Может, пройдемся немного? Разомнете ноги, а то в таком дальнем пути долгое сидение изрядно утомляет.
Было ясно, что князю зачем-то нужен разговор. В чем причина, мы оба не понимали, но отказываться отец не стал. Меня не звали, поэтому у меня был выбор – или остаться в тарантасе, либо же тоже пройтись рядом с ним, но вдалеке от мужчин, надеясь услышать хоть обрывок разговора. Так-то отец от меня ничего скрывать не будет, такое у меня сложилось впечатление, но и просто сидеть тоже надоело – здесь князь прав, долгая поездка утомляет.
Князь спрыгнул с коня и повел его за собой за уздечку, лишь покосившись на меня, когда я покинул тарантас вслед за отцом. Лишь отдалившись от транспорта на пару десятков метров, он начал разговор.
– Смотрю, у вас новая служанка. И как она вам?
– Старательна. Но ее мой сын взял в личные слуги, поэтому лучше спросить у него.
– Вот как? Слышал, Ольга Алексеевна не жалует в дворне служанок. Особенно таких красивых. Но для Романа она сделала исключение?
– Это наше дело, – нахмурился отец, – кого брать в слуги. И внутри семьи мы сами разберемся.
– О, конечно, – усмехнулся князь, – я и не собираюсь вам указывать что-то. Просто переживаю, как бы она вам проблем не принесла. Разлад в вашу крепкую семью, что является примером для всего уезда.
– К чему вы ведете?
– До меня дошли слухи, – уже гораздо тише продолжил князь, из-за чего мне пришлось приблизиться к ним, чтобы расслышать, – что эта девка уже доставила вам неприятности. И Ольга Алексеевна ее не жалует. И ваш собственный конюх поднял руку на Романа Сергеевича. Я еще удивился, откуда такое «украшение» у него на лице в прошлый ваш проезд.
Сначала я не понял, а он-то откуда все это узнал? Но потом вспомнил, как мимо нас проскакал офицер в полицейской форме. Еще и у отца уточнил, кто это. Так и «познакомился» с нашим капитаном-исправником, и узнал – что он вообще делает на землях помещиков. Только он мог Белову все рассказать, предварительно у нас побывав, да собрав слухи от крестьян. Сволочь! Не зря выходит про него слухи нехорошие ходят.
– Слухи – всего лишь слухи, – отрезал отец тем временем.
– О, это так, – покивал Григорий Александрович. – Но ведь есть и другой слух. Что вы вашего сына на «кровь» натаскиваете.
– Вы о чем? – уже неподдельно удивился отец, как и я собственно.
– Так, забили вы своего конюха. В четверг он и преставился, сейчас отпевают. И как говорят, Роман в этом тоже участие принимал. Василий Емельянович – добрая душа – вошел в ваше положение. Не стал все как полагается оформлять, оставлять вашу семью без кормильца. Иначе, сами знаете, суд, потом тюрьма. И вполне возможно для вас обоих, как соучастников.
Внутри меня все похолодело. Аким умер? Отец тогда перестарался все же? Черт! Да, он напился и до Пелагии домогался, но ничего и сделать то толком не успел. Да и не факт, что у него получилось бы – не в таком он был состоянии, чтобы та сама не смогла ему в самый ответственный момент промеж ног дать. Набить ему морду – я набил. Пусть даже потом, когда он протрезвел, плетью отходить, чтобы лучше запомнил. Это я тоже еще понять могу. Но убивать? Нет, смерти я мужику, которого первым увидел в этой жизни после попадания, я точно не желал. И еще одно заявление потрясло меня – что за смерть слуги, пусть даже по неосторожности, дворянина могут и посадить. До этого думал, что помещики могли что угодно творить с крепостными, и ничего им за это не было. Уж сильно укоренилось такое представление у меня в будущем. Уж не знаю, что сыграло в этом роль, но помещик, он же барин, в моем сознании воспринимался как рабовладелец, способный сделать со своими рабами абсолютно все, что угодно. И когда мне говорили, что сам князь Белов своих крестьян гнобит, право первой ночи пользует, да всячески ущемляет – я воспринимал это не как нарушение закона, а как показатель моральных принципов самого Белова. А вот тебе и раз – оказывается, помещика и в тюрьму могут за такое ущемление посадить. И если бы наш капитан-исправник был честным человеком, то князь давно бы уже не знал, каково жить на свободе.
– Я все еще не понимаю, к чему вы ведете, – раздраженно сказал отец.
– Я хочу помочь вам. По-соседски. Такая приличная семья, а стоило какой-то девке появиться, так сразу у вас проблемы пошли. А уж не проклята ли она часом?
– Вы же христианин, и верите в проклятья? – усмехнулся жестко отец.
– Это не важно. Другое дело, что девка эта вам лишь горе и смуту принесла. Так отдайте ее мне.
– Вот так просто? – изумился папа.
– Так если она проклята, то ее проклятье на меня перейдет. Говорю же – помочь вам хочу, – улыбнулся Белов.
– Лукавите, Григорий Александрович, – покачал головой отец. – Все знают, как вы девок красивых любите. И что с ними потом делаете.
– То слухи, – махнул рукой князь.
– Но они создали вам определенную, и не самую лестную репутацию. Что иногда отталкивает знающих о ней людей продавать вам крепостных.
– И…
– И я вам не отдам девку, – жестко закончил отец.
Белов притворно с сожалением вздохнул и покачал головой.
– Да, вы правы – слухи такая вещь, что могут сильно осложнить жизнь. А то и разрушить ее. Вот например есть слух, что вы хотите породниться с Леонидом Валерьевичем. И тот даже ездил к вам свататься, но ваш сын отказался от такой выгодной партии. А если господин Уваров узнает, что у Романа есть такая красивая служанка? Да еще такая, из-за которой он готов и лицо под удары подставлять, и своего слугу до смерти плетью забивать? Уж не влюбился ли ваш сын в нее? Уж не она ли – причина отказа? Слухи… – развел руками князь, – они такие… неприятные. Променять дочку уважаемого помещика на девку? И ведь люди помнят уже не слух, а вполне себе быль. Как ваша племянница ослушалась родителей и вышла замуж за простолюдина. Так неужели это у вас семейное?
Я видел, как отец от злости сжал кулаки, и как побелело его лицо. Мне казалось, он готов был прямо здесь и сейчас накинуться на князя. Но он сдержался.
– Роман отказался от помолвки до того, как вообще в первый раз увидел ту девку, – процедил он.
– Да какая разница слухам? – пожал плечами князь. – Это ведь не факты. Но по репутации бьют, и отношения с людьми… сильно осложняют. Тут вы правы. Но ведь я предлагаю вам помощь! Отдайте мне девку, и никаких слухов не будет. А любого, кто попытается их пустить, выставят на посмешище. Ведь если бы ваш сын влюбился в девку, то никогда бы не отдал ее ни за какие деньги. Так что? – протянул он руку отцу. – Вы согласны принять мою помощь?
Впервые я увидел, как злость на лице отца сменилась растерянностью. Он оглянулся на меня, посмотрел на тарантас, из которого испуганно выглядывала Пелагея. Наверное еще и вспомнил, как я ее учил в пути, принаряжал в Дубовке. Это читалось в его глазах. Если со стороны посмотреть, то я в свои пятнадцать и впрямь могу влюбиться в девушку. Она красивая, всегда рядом, услужлива. Так отец еще и сам прямо ей говорил, чтобы она мне не отказывала в близости. И если у нас все «случится», то не станет ли это той точкой, которая раз и навсегда привяжет меня к девке, воплощая в жизнь те кошмары, что расписал ему сейчас Белов? Он уже готов был протянуть руку в ответ, но меня это не устраивало. Этот старый козел не получит Пелагею! Не для того я вообще согласился помочь ей, чтобы он сейчас «забесплатно», да еще с видом, словно оказывает нам великое одолжение, забрал ее себе.
– Прошу прощения, что вмешиваюсь, – решительно подошел я ближе, – но мне показалось, что вы нам угрожаете дурными слухами?
– Тебе показалось, Роман, – натянул губы в улыбке князь.
– Да? Но ведь вы не просто слухи упомянули, но и требуете у моего отца, Сергея Александровича, просто… отдать вам мою личную служанку?
– Я хочу помочь вам. По-соседски. Жаль, что молодое поколение Винокуровых не понимает разницы, – повернулся он к папе, демонстративно отвернувшись от меня.
– А ведь слухи и про вас могут пойти. Гораздо более… неприятные, чем сейчас, – не дал я ему и шанса меня проигнорировать.
– Вы о чем? – высокомерно посмотрел он в мою сторону.
– Роман, мы сами разберемся, – обронил отец.
– Не сомневаюсь, – кивнул я ему, – но сейчас, Григорий Александрович хочет заполучить нашу служанку, выставив это как великую милость. А Винокуровы не нищие, чтобы на паперти стоять!
Вот тут лицо князя пошло красными пятнами от гнева, да и отец понял, как выглядит это «предложение» со стороны. Я же… просто вспомнил свой разговор с мамой. И собирался применить ее аргументы для того, чтобы отстоять Пелагею.
– Слухи… – продолжил я, не давая князю ответить на мой выпад, – вы правы, могут иметь крайне неприятные последствия. Например, слух о том, что князь Белов, не извещая соседей, заходит на их территорию, чтобы насиловать чужих крепостных. Или что князь Белов похищает чужих крепостных, чтобы потешить свою похоть. Что если такой слух разлетится по уезду? Сколько времени потребуется дворянскому обществу, чтобы сопоставить количество «исчезнувших без вести» за последние годы крестьян из своих владений, которые к тому же прилегали к вашим землям. И не простых крестьян – а красивых девок? Ммм?
Да, я практически шел ва-банк. Белов мог и не заниматься этим, и если это так, то я блефовал и ничего подобного помещики не обнаружат. Тогда получится наоборот – пустивший такой слух дворянин подставит сам себя. Если решится сделать подобное. И я ждал реакции князя. Если я прав, то увижу все по его лицу и последующим словам. Если нет – то лишь выставлю себя вспыльчивым и некультурным мальчишкой, чем сильно уроню свой авторитет перед отцом. Но похоже, я все же попал в яблочко!
Князь проглотил, так и не прозвучавшие слова. Дернул раздраженно щекой, из-за чего возникла неловкая пауза, лишь подтвердившая правдивость моего предположения. И лишь затем ответил.
– Вы бредите, юноша, – процедил он. – Ничем подобным я не занимаюсь. Но раз уж вы так привязались к девке – воля ваша. Не хотите принимать помощь, бьете по руке дающего, то бог вам судья. А вы, Сергей Александрович, – повернулся он к отцу, – подумайте над моими словами. Смотрите, как Роман защищает эту девку. Готов на кон и свою и вашу репутацию поставить. Так ли уж я не прав в своих предположениях? И может слухи о его привязанности – уже не просто разговоры любопытной до жизни аристократов черни?
Более не говоря ни слова, князь вскочил на коня и быстрой рысью поскакал в сторону своего поместья.
– Дома поговорим, – бросил раздраженно отец и двинулся к тарантасу. Мне не оставалось ничего иного, как пойти за ним.
Весь оставшийся путь до дома мы провели в молчании. Даже желания продолжить обучение Пелагеи не было. Подумалось, что это лишь вызовет злость у отца. Итак он после слов князя надумал себе невесть что обо мне и девушке.
***
Пелагея очень испугалась, когда князь Белов заступил им дорогу и позвал барина на разговор. О чем шла речь, она могла лишь догадываться, но когда Сергей Александрович принялся кидать в ее сторону задумчивые взгляды, поняла, что речь шла все же о ней. А там и молодой господин вмешался. Он говорил чуть громче, но до слуха девушки долетали лишь обрывки фраз, по которым было сложно составить всю картину разговора.
Когда они доехали до поместья, Сергей Александрович лишь скупо поздоровался с женой и младшими детьми, тут же отговорившись, что ему надо срочно обсудить что-то с Романом Сергеевичем, и двинулся в комнату молодого господина. Пелагея догадалась, что речь пойдет о произошедшем на дороге. К ее счастью, барыня не стала ее окликать или о чем-то расспрашивать, просто бросила недовольный взгляд, да погнала младших детей по комнатам. И Пелагея кинулась на задний двор, чтобы сесть под окном Романа Сергеевича и подслушать – о чем же именно говорили баре на дороге?
– …недоволен твоим поведением! – услышала девушка голос Сергея Александровича, сев под окно, но так чтобы ее не видно было. – Вмешиваться в разговор старших – непозволительно! Ты выставил и себя грубияном, и меня – плохим отцом и воспитателем!
– Лучше было бы, чтобы нас «прогнули»? – фыркнул молодой барин.
– О чем ты говоришь? – недоуменно спросил Сергей Александрович.
– Заставили сделать то, чего мы не желаем, – терпеливо объяснил господин Пелагеи. – Поставили нас в подчиненное положение. Неужто мы – вассалы Беловых? И когда ими стали? Или я чего-то не знаю?
– Ты перегибаешь палку!
– Ничего подобного! Князь требовал выдать ему мою личную служанку. Просто так! Еще и угрожал! И если бы мы пошли у него на поводу, то он бы понял, что у нас не только есть слабое место, но и отсутствует храбрость и готовность отстаивать свое мнение. Вот это – точно был бы урон нашей репутации. Сейчас – девка, а потом что? Земли у нас потребует? Или сразу – дом?
Сердечко девушки испуганно забилось. Она была права! Речь была о ней. Ее хотели забрать, и барин готов был пойти на это, если бы не ее господин. Роман Сергеевич, молодой барин, что уже спас ее от незавидной судьбы, заступился перед конюхом, в очередной раз защищает ее. Девушка сама не знала, чего в ней сейчас больше – запоздалого страха от прошедшей мимо беды, или восхищения от действий господина. В груди стало тепло. Ей нравилось, что молодой барин так ее защищает. А если… если она сможет стать кем-то большим для него, чем обычная служанка?
– Хватит! – рыкнул Сергей Александрович. – Так и скажи – влюбился в эту девицу. Ты рисковал нашей репутацией! А если бы ты ошибся? Лишь выставил бы нас в еще худшем свете. Может, – язвительно продолжил барин, – ты и жениться на ней удумал?
Пелагея замерла, как мышка, от прозвучавших слов. Неужели?..
– Нет, – твердо ответил молодой господин, обрывая все мечтания девушки. – Я не собираюсь на ней жениться. Для меня род – на первом месте.
– Ну слава богу! А то я уж посчитал, что ты чреслами своими думать начал, – облегченно выдохнул Сергей Александрович.
– Если бы это было так, я бы давно ее завалил и попользовал.
Слова Романа Сергеевича для Пелагеи отдавались болью. Возникшая иллюзия разбилась на осколки, возвращая ее в реальность. Действительно, с чего она вообще взяла, что сможет стать чем-то большим? У Зубовых наслушалась про то, что их дочь, Александра, вышла за простолюдина вопреки воле родителей? И решила, что Роман Сергеевич поступит также? Ох и наивная же она. Это девицы могут наплевать на семью и пойти по зову сердца, а мужики все хоть и кобели знатные, но терять свои привилегии ради бабы не станут.
– Если это все, что ты хотел узнать, то может, пойдем к семье? – после минутного молчания спросил Роман Сергеевич. – Мама обиделась, что ты так холодно с ней поздоровался. Да и братцы с сестрицей по тебе соскучились.
– Впредь – не смей больше вмешиваться в чужой разговор, коль тебя не зовут.
– Если я посчитаю, что из-за моего невмешательства будет нанес урон нашей семье – то не буду стоять в стороне. Ты и сам не раз успел убедиться, что я могу слушать и молчать, не встревая.
Дальше в комнате господина хлопнула дверь, и Пелагея поняла, что пора покинуть свое укрытие, пока ее не засекли.
Тут окно распахнулось как раз в тот момент, когда она пыталась привстать и пойти к крыльцу. Ставня ударила девушку по голове вскользь, вызвав у нее болезненный вскрик.
– Подслушиваешь? – раздался грозный голос Романа над головой Пелагеи.
– И-извините… – только и смогла прошептать она.
***
Я был раздражен. Неужели отец не понимает, что пойдя на поводу у Белова, подставляет всех нас? Когда он вышел, от разговора на повышенных тонах, впервые в этой жизни, мне стало душно. И чтобы провериться, я подошел к окну и открыл его.
– Ай! – раздался болезненный вскрик знакомого голоса.
– Подслушиваешь? – посмотрел я на девку, из-за которой все и началось.
– И-извините, – пропищала она, потирая ушибленное место.
– Что же ты такая бедовая? – вздохнул я горестно. – Значит так – будешь трепаться об этом разговоре, то вылетишь из личных слуг и больше заступаться за тебя я не буду! Поняла?
– Да, господин, – испуганно закивала Пелагея.
– И еще – если снова будешь подслушивать разговоры, без моего на то приказа, – тут же уточнил я, – выпорю. Не до смерти, как с Акимом вышло, но мало не покажется.
– Поняла, барин, – в страхе посмотрела на меня она. – Больше не повторится!
– Ну так иди, делами занимайся, – махнул я рукой.
Та пулей подскочила и убежала в дом. Немного подышав свежим вечерним воздухом и охладившись, я переоделся и вышел в зал. Там уже сидел отец с бокалом вина в кресле и курил сигарету. На меня он демонстративно не посмотрел. Мама прошла мимо него, окинув того беспокойным взглядом, и поманила меня рукой за собой в столовую.
– Что у вас случилось, что Сергей Александрович как грозовая туча сидит? – тихо спросила она, когда мы сели за стол.
– Князь Белов хотел у нас девку забрать. Пелагею. За просто так. Еще и угрожал, что слухи дурные пустит, если не сделаем, – не стал я скрывать от нее ничего.
Та поджала недовольно губы.
– Гнал бы ты ее от нас. Одни беды от нее, – ожидаемо среагировала она.
– Не в ней дело, – мотнул я головой. – Князь и что другое мог потребовать, да угрожать бы начал. Такой он уж видимо человек. Девка – лишь повод. Али забыла, как он на наши земли зашел, да силой ту пытался забрать?
– То лишь ее слова… – отмахнулась мама.
– Нет. Я ведь ему ответную угрозу кинул. Про которую ты мне говорила. И он аж побелел от злости, но смолчал. Права ты была – есть за ним такой грешок, чужих крепостных воровать. Так что с ним нужно держать ухо востро. Сегодня он Пелагею требует, а завтра?..
– Как у вас в остальном хоть все прошло? – не желая признавать мою правоту, перевела она тему.
– Хорошо все прошло. От того и задержались. Предварительную договоренность на поставку леса подписали. С Германом Миллером договорились, что все доски, которые сверх договора на поставку казне, он у нас выкупать будет в течение года. Осталось дело за малым – взять ссуду на новые пилы, да улучшить нашу лесопилку. И дело пойдет, – тут я усмехнулся, – отец еще и у своего старого друга кирпич пообещал покупать по скидке. Для будущей мельницы, которую думаем с Леонидом Валерьевичем ставить. А я несколько картин написал. Скоро тоже смогу дополнительный рубль в наш бюджет приносить. Очень мои картины нравятся.