Без тормозов

– Людмила Александровна, зайдите ко мне на секунду.

Фигуристая блондинка в брючном костюме появилась незамедлительно.

– Помогите, пожалуйста, нашим гостям из Германии разместить свою аппаратуру, – требовательно попросил он. – И приготовьте всем кофе.

– Да, конечно, Анатолий Львович, – ответила девица, грациозно обходя дубовый полированный стол, за которым чинно усаживались зарубежные киноведы и журналисты. С трудом взяв в охапку солидную стопку журналов «Кинокадр», «Российское кино» и еще несколько иностранных, секретарь мило улыбнулась оператору и выскользнула из просторной комнаты, стены которой были увешаны портретами знаменитых актеров, грамотами и призами кинофестивалей.

Едва стала возможной видеосъемка, журналисты принялись за свое любимое дело – «допрос с пристрастием» видного российского чиновника, ведающего делами кино. К чести последнего, господин Рылонин отвечал не только красиво, пространно, но и по существу, что было особенно ценно, так как общение происходило на языке Шиллера и Гете.

– …Насколько велик бюджет фильма и каковы вложения обеих сторон в его производство?

– К сожалению, пока я не вправе озвучивать эту информацию – коммерческая тайна, вы должны понимать. Чуть позже любой желающий сможет ознакомиться с этими данными, все финансовые отчеты будут доступны целиком и полностью. Сегодня я могу сказать лишь одно: проект грандиозный по своему замыслу и соответственно весьма и весьма дорогой. Основные денежные вливания производятся германской стороной в соответствии с ранее составленными договоренностями…

– …Скажите, почему для совместного российско-германского проекта была выбрана именно тема Второй мировой войны?

– Спасибо. Я ждал этого вопроса. Война, отгремевшая более шестидесяти лет назад, стала величайшей трагедией не только для русского, но и для немецкого народа. Огненный Молох унес десятки миллионов человеческих жизней, надолго посеяв неприязнь и горечь в отношениях между странами, которые пришлось с величайшим трудом преодолевать последующим поколениям. И сегодняшний совместный проект – это очередной шаг к примирению, ставящий целью укрепить те узы дружбы и сотрудничества, которые складывались между нашими государствами долгими веками. Не секрет, что создание данного фильма имеет и определенное политическое значение, что объясняет столь пристальное внимание к нашей работе со стороны правительств как Российской Федерации, так и Германии…

Интервью продолжалось более полутора часов, а Рылонин ни разу не взял паузы, ни разу не сбился. То и дело звучали высокие слова о новом европейском мышлении, о свежем взгляде на прошлое, о громадном значении кинематографа в деле воспитания молодого поколения. Не обошли дотошные корреспонденты стороной и тему ксенофобии и различных призраков неофашизма, мелькающих в последние годы в России. Чиновник тут же связал все эти негативные явления с малым количеством правдивых и столь нужных всем качественных фильмов, с засильем американских третьесортных боевиков, несущих в умы подростков совсем не то, что стоило бы нести.

Наконец, взглянув на дорогие часы на левом запястье, Рылонин изобразил на лице очаровательную голливудскую улыбку и сообщил гостям, что страшно ограничен по времени и просит у всех прощения за необходимость прервать столь милую и непринужденную беседу. Журналисты засобирались, шумно задвигав тяжеленными стульями из натурального дерева, коими был обставлен весь кабинет чиновника «Госкинофильма». Погас пытливый зрачок видеокамеры. Продолжая улыбаться, Анатолий Львович терпеливо ожидал, пока все соберут свои диктофоны и камеры, смотают провода и уберут дополнительное освещение. На столе зажужжал мобильный телефон, поставленный на бесшумный режим в связи с пресс-конференцией. Рылонин мельком взглянул на номер звонившего и, еще раз улыбнувшись, вышел в соседнюю с кабинетом комнату отдыха.

– Да, я слушаю. – Двери остались неплотно прикрытыми, и можно было услышать обрывки его телефонного разговора. – …Да, конечно, можете говорить…..Весьма вероятно… Основная сцена отснята? Хорошо… Я прекрасно понимаю – повторно собрать такую же массовку совершенно нереально… Но это же значит, что фильм выбьется из бюджета!!

Чиновник оглянулся на щель в дверном проеме и несколько понизил голос:

– А что насчет третьего транша?.. Ничего?.. Да, это должен быть самый крупный денежный перевод из всех… Хорошо. Смотрите по обстоятельствам. Вам оттуда виднее…

Сложив трубку, Рылонин сжал ее в пятерне и постоял в задумчивости несколько секунд, играя желваками. А затем снова вышел к немецкой делегации, которая уже почти покинула его кабинет:

– Счастлив был всех видеть! До встречи!

Глава 7

Мелькнула и осталась позади табличка с названием населенного пункта «Никитов Гай». Ехать «с ветерком», с наслаждением посылая раритетный байк «галопом», дорога почти не давала, но Громов, несмотря на свой молодой возраст, был опытным байкером, проведшим за свою жизнь в удобном для него седле времени больше, чем на своих двоих, и только что отремонтированный «Zuendapp» довольно резво мчался, ловко маневрируя между рытвинами и кочками. Вилин, ездивший вместе с ним забирать мотоцикл из мастерской Петровича, развалился в коляске и весело насвистывал какие-то песенки, подставляя лицо жалящему встречному потоку. Тряская езда ему, похоже, нравилась, поскольку он, даже чуть не вылетая на поворотах из седла, никогда не просил Виктора сбавить скорость. Громов же чувствовал себя в своей привычной стихии. Он словно слился с мотоциклом в единое целое.

С правой стороны пути показалось скопление деревьев и густого кустарника, обрамлявших в качестве живой изгороди крупное кладбище. От основной трассы к перекошенным воротам погоста вела разбитая вдрызг грунтовка. Ассистент режиссера, тронув за локоть Виктора, указал на нее. Мол, туда езжай. Громов не стал задавать лишних вопросов, послушно сбросил газ и вывернул руль. Мотоцикл, со скрипом покачиваясь на пружинных амортизаторах, подобрался к пересохшей колее и, рискуя опрокинуться, стал аккуратно пробираться к въезду.

Зеленые насаждения плотной стеной скрывали место последнего людского пристанища. Лишь кое-где сквозь листву виднелись разномастные кресты и пирамидки надгробных памятников. Приблизившись, Виктор заметил, что когда-то здесь был и настоящий забор. А теперь деревянные штакетины либо упали и сгнили в пожухлой траве, либо сплошь заросли сиренью и полевым вьюнком.

Остановив «Zuendapp» рядом с въездом, Виктор заглушил мотор и вопросительно глянул на своего пассажира. Для чего тому понадобилось заезжать на местное кладбище, он понятия не имел. Вилин встал в коляске во весь рост и огляделся. Потом удовлетворенно хмыкнул и одним прыжком соскочил на землю.

– Ты обрати внимание, – порекомендовал он Громову, роясь в полевой сумке. – Кругом выжженная солнцем степь, а здесь оазис зелени. Вот что значат качественные удобрения!

Байкер молча наблюдал за его поисками.

– Ага… вот, нашел, – радостно объявил вдруг Вилин и сунул в руки Виктора блокнотик с огрызком карандаша. – Короче, так. Спишешь с полсотни фамилий, имен и отчеств с памятников по левую руку, а я по правую. Только пиши разборчивей, чтобы потом можно было понять!

Парень даже не успел спросить «зачем?» – ассисент режиссера уже скрылся в небольшом проломе рядом с воротами. Пришлось подчиниться. В конце концов, с кинопроизводством Громов был знаком лишь поверхностно, а точнее – совсем незнаком. И многие вещи, простые и понятные другим членам съемочной команды, для него оставались темным лесом. Вилин же чувствовал себя рыбой в воде, в нем чувствовался профессионализм, а профессионалам Громов доверял.

Внимательно оглядев пустынную дорогу, байкер не без опаски оставил «Zuendapp» без присмотра и последовал за пассажиром. На кладбище стояла тягучая тишина, лишь изредка прерываемая щебетом птиц да шелестом листьев. Помня об указаниях, Виктор двинулся влево, приглядываясь к надписям на надгробьях. Было что-то жутковатое в этих скупых буквах, которые остались последними напоминаниями о живших когда-то на этом свете людях. С траурных овалов на Громова глядели лица дорогих кому-то людей: стариков, молодых. Попадались и совсем дети. Рассеянно записывая на листочек их имена, он продолжал двигаться вглубь, петляя между тесно налепленными друг на друга земляными холмиками, пока не услышал голос Вилина:

– Громов! Громов! Ну где ты там? Провалился, что ли?

– Здесь я! – отозвался Виктор, поспешно прикидывая, успел ли он набрать нужные пятьдесят фамилий.

– Хватит! Поехали! Сколько нашел – столько и будет!

Дважды просить покинуть это мрачное место Громова не пришлось. Старательно обходя едва заметные бугорки без крестов, под которыми тоже покоились чьи-то останки, он одним махом добрался до выхода. Там, за оградой, где уже нетерпеливо топтался на месте Вилин, даже солнце светило ярче и веселей. Громов облегченно вздохнул и, вернув блокнотик его владельцу, вспрыгнул в седло.

– Давай жми! – Руслан плюхнулся в коляску, с улыбкой перелистывая свои трофеи. – А то уже есть хочется так, что желудок к позвоночнику прилип!

– Угу, – согласился байкер, все еще не понимая, для чего они лазили по кладбищу.

Ассистент режиссера перехватил его недоуменный взгляд и рассмеялся:

– Ты что, так и не понял, какого черта мы здесь делали?

– Нет, – честно признался Виктор.

– Эх ты, темнота! Фамилии директор впишет в ведомость на получение денег массовкой. У меня уже сил нет имена выдумывать! Надо же левые деньги иметь для непредвиденных расходов. А так видишь, как просто. Пять минут работы, и списочек готов. И мозги не напрягаются.

Громов неопределенно пожал плечами и нажал на педаль. Двигатель заворчал, захлопал и потянул мотоцикл вместе с седоками подальше от погоста.

Пару километров ехали молча. Громов переваривал полученную информацию. Потом, чуть наклонившись вправо, чтобы перекричать треск движка, он задал давно интересующий его вопрос:

– Руслан! Я слышал, по сценарию больше эпизодов с мотоциклом нет. Все уже сняли?

Тот почесал в затылке и утвердительно кивнул:

– Все. «Zuendapp» по фильму больше не пригодится.

Этот факт Громова сильно расстроил.

– Выходит – все? – грустно уточнил он. – Завтра можно домой двигать?

– А ты что, куда-то торопишься?

– Нет, в общем-то. Как говорил один поросенок, до пятницы я абсолютно свободен.

– А чего тогда дергаешься? Гостиница оплачена, суточные идут. Да и девушка у тебя здесь – под боком.

Виктор улыбнулся:

– Это аргумент! А для нее еще работенка есть, да?

– Ну да. Для нее – есть. У нас еще куча эпизодов про полевой госпиталь, а там сестры нужны будут позарез!

– Это здорово!