Обман развития

Она обернулась на Бенджамина с мрачным удивлением. Серьезность его слов была пропитана скорбью. С трудом усваивая открытие, она развернулась обратно, видя темный силуэт в контейнере уже с другим набором эмоций. Украдкой Бенджамин заметил, как она, сама того не осознавая, аккуратно и с заботой положила правую ладонь на свой живот.

– Их изымают из матерей, а потом вшивают другим женщинам, чтобы те могли…

– Могли что?! – В недоумении Ксения развернулась, страх ужасного залил лицо. – Да как это вообще возможно? Нельзя просто взять и заставить родить женщину, если она не была беременна. Медицина, знаешь ли…

– А они не рожают. – Пауза затянулась. – Кесарево. А для создания правильной биомы… – ее глаза заставали его сократить объяснение, – выживают далеко не все. Здравомыслие всегда идет в жертву отчаянию, вынуждая заплатить за недолгое счастье непомерную цену.

– Откуда ты знаешь?

– Я знаю многое. Но не думал, что это уже начали делать, да еще в Мегаполисе. Пусть и трущобы, но все же.

Все еще переваривая страшную информацию, она взяла одну из папок, начала нервно перелистывать, стараясь работой затмить болезненный сгусток.

– Они вели письменный учет… Это же глупо, все улики у нас на руках…

– Это если мы их найдем. Но часто ли нас волнует бумага? Вот именно. Будь все это в цифре, риск значительно больше.

– Немыслимо! – Гнев начал свое шествие. – Тут десяток имен, даты! Это медицинские карты! Да они оборзели, даже не шифровались никак, все на чистую. Причем… как же так… здесь добровольные согласия.

– Не все хотят быть матерями. А спрос и предложение – дело времени. Рождаемость падает каждый год, причины этому неизвестны – вот люди и делают то, что умеют лучше всего, – адаптируются.

Только она хотела резко выпалить необходимое для усвоения ругательство, силой воткнув папку на место, как Бенджамин прервал ее, сказав:

– Мы понятия не имеем, сколько еще таких мест прячется у нас под носом. Так что ты потряси своих информаторов.

Ксения хотела было что-то сказать, кинуть некое зерно для будущих обсуждений, но ничего не находила. Все было настолько прямо и понятно, насколько бесполезной казалась любая попытка принять причины творящегося здесь ужаса.

– А ведь на улице были люди, защищавшие это место чуть ли не ценой своей свободы.

Эти слова были брошены ею перед уходом, чуть ли не с презренным гневом. Первая и единственная мысль на ее повод была полна странного сопряжения разочарования и любопытства: оказалось, она взяла от своего отца меньше ожидаемого, но было в ней что-то перспективное, неоднозначное, притягательное своей странностью. Выводы делать рано, но она, определенно, еще может его удивить, а само это явление становится для Бенджамина редчайшим артефактом.

Внезапно послышались инородные звуки, всецело отнявшие внимание Бенджамина. Он внимательно вглядывался в стену напротив входа в этом место. Ему заслуженно следовало выругать себя за расточительство мнительности. Там был еще один скрытый проход, причем в тот самый момент, как получилось создать щель, Бенджамин остановился. Увиденное следовало бы сразу обозначить для остальных, максимально оперативно среагировать в поимке как минимум из-за научного интереса, а как максимум – чтобы обезопасить столь уникальное даже для него создание. То был юноша, ростом в полтора метра: мешковатая одежда прятала его истинные габариты, но казался он очень худым, немощным, а лицо выглядывало из-под черного капюшона лишь наполовину. Левый глаз, щека и весь подбородок были родными, а вот правая сторона, пусть и в тени, но все же видна – очень грубые, изуродовавшие лицо импланты. Немного сгорбившееся тело, казалось, вот-вот упадет от халтурной работы конструктора, но все это не имело бы такого значения, если бы не взгляд. Преисполненный не просто страхом, а самой фундаментальной растерянности перед неизвестным левым глазом этот юноша смотрел прямо на Бенджамина. И только послышались признаки новоприбывших специалистов, как юноша растолковал их в угоду самого примитивного инстинкта – бегства через дверь за его спиной.

Происходящие внутри Бенджамина метаморфозы казались немыслимыми, чужеродными, но были слишком уж хорошим ключом к той самой головоломке, чье решение наконец-то позволит ему вырваться из гнетущей апатии. Возможно ли, гадает он в смятении, что столкновение с несчастным юношей важно не меньше знакомства с Майей, одно лишь присутствие которой в его жизни являлось лучшей поддержкой на тернистом пути. Но только столь ценный союз так и не привел ни к вечному счастью, ни к созданию полноценной семьи… А если, вновь кидается в отчаянные домыслы Бенджамин, судьба не просто так привела его в это место и это время?

Отдельно закрепляет судьбоносность встречи факт наличия Ксении, без которой он вряд ли бы прибыл сюда для помощи БКТ. Ее отец Артур был с ним в самый переломный момент истории Мегаполиса, двадцать два года назад, когда Бенджамин и познакомился с Майей. Взвешивая все данные, формируется пониманию: он идеально подходит для роли наставника, как минимум из-за возможности придать своим же ошибкам значимость. Майя точно была бы довольна выбором такой роли, думает с тоской Бенджамин, все еще ненавидя судьбу за свою скорбь.

ЦРТ

Итан Майерс находился в главном здании Центра развития технологий, на трехсотом этаже. Окна пустого помещения выходили на взлетную площадку, где уже стоял большой космический шаттл. Справа можно было видеть здания Мегаполиса, а слева – разные строения самого ЦРТ, который давным-давно приватизировал огромную территорию, создав здесь самый большой, передовой и единственный на всей планете научный город. Итан стоял и смотрел туда с особым восторгом, хотя бессонница все же влияла на него ощутимым сбоем концентрации. Он принял очередной стимулятор и размял ладонями гладко выбритое лицо, а прежде чем сесть на ближайший стул, поправил свой белый костюм с жилетом, заодно пройдясь пальцами по выбритой под ежик голове, будто бы осознавая себя в этом месте.

– Итан, она здесь. Служба безопасности исключила любую угрозу в твой адрес.

– Спасибо. Будь на связи.

Анна села на предложенный стул и, с особой дотошностью оглядев пустое помещение вокруг себя, наконец обратила внимание на двух роботов в плотной защитной обшивке без заметного вооружения, недвижимых, словно статуи, в паре метров от Итана. Само их наличие тревожило значительно меньше того излучаемого бездушным примитивным лицом напряжения: пусть то и была лишь конструкция оболочки, но все же автор такой концепции оставлял доверительный эффект на последний пункт.

Итан сидел, откинувшись на спинку простенького кресла, пальцы на замке в области живота. Весь вид его отчетливо говорил о разрешении ей взять первое слово. Она разложила планшет и, кратко взглянув на разделяющую их черную линию на полу, совершила, как она потом поймет, первую ошибку: поддалась давлению окружения и запнулась на простом приветствии. Лицо Итана выразило то самое уже надоевшее ему смирение с непрофессионализмом.

– Я хочу начать с самого, пожалуй, обсуждаемого на сегодняшний день вопроса событий в Колколе.

– А что с ним?

– Буквально сегодня, несколько часов назад, железная армия Мегаполиса провела вооруженную кампанию по погашению действий оппозиционного характера. Многие считают само использование роботов в вооруженных конфликтах началом, как набирает популярность определение «бездушные войны».

– Интересная фраза, но суть отражает плохо. Если бы правительство Мегаполиса отправило на восстановление порядка не заказанную у ЦРТ армию, а отцов и сыновей, то сейчас все бы плакали о жертвах, коих можно было бы избежать, если бы ЦРТ меньше работал над технологиями в угоду создания оружия и так далее.

– А если кто-то примет решение направить эту железную силу в адрес тех, кто этого не заслуживает?

– Ну, во-первых, ЦРТ подобное предусмотрел в лице алгоритма безопасности. Никто бы не стал рисковать.

– А если программа даст сбой? Есть гарантия или аварийный выключатель…

– Есть. – Итан строже ожидаемого пресек вольную мысль Анны. – Во-вторых, что важно, если мы будем бояться прогресса, то ничто не изменится. А сомнения приносят больше вреда, чем пользы.

– Почему?

– Потому что талант человека – не предсказывать, а адаптироваться. Да и вообще, зачем ты задаешь эти вопросы мне? Не я отправил армию в Колкол, не я развязал там бессмысленную революцию, как и не я принимаю решения о политике Мегаполиса.

– Да, не вы – но именно ЦРТ создает и продает оружие.

– Я и есть ЦРТ, милочка.

– «Милочка», серьезно?

– А что такого? Ты привлекательна, хорошо держишься, образованна. Как думаешь, почему я именно тебе позволил взять это интервью?

– Только из-за внешности?

– Да. Ты красива, сексуальна, а самое главное – знаешь об этом, а значит, умеешь этим пользоваться. Следовательно, ты получила высокую популярность и статус в своем ремесле не в последнюю очередь благодаря прекрасной генетике. А так как ты знаешь об этом и используешь это, то точно сталкивалась с поспешной оценкой качества твоей работы сторонними людьми. За красивые глазки ты получаешь больше, чем замухрышки за годы самоотверженного труда. И это – то, почему ты лучше всего подходишь для данного интервью: доказать всем этим голословным болванам, что все, что ты имеешь, ты заслужила благодаря приобретенным навыкам, а не врожденным. Именно поэтому ты оделась очень невзрачно, а макияжа меньше не придумать. Ты не хочешь, чтобы тебя воспринимали красоткой, игнорируя твой ум и знания. Это я уважаю.

Молчание вышло неловким, а тщетно скрываемая тревожность проявилась на лице.

– Брось, тебя не должно это удивлять, ты и так все это знаешь, не раз слышала и ловила сотни намеков от мужчин.

– Эмм… хорошо, наверное, опустим… опустим этот эпизод.

– Согласен. Продолжай.

– На тему того, что вы – это ЦРТ… Не слишком много власти для одного человека?

– Хороший вопрос, мне нравится, ты молодец.

– Казалось, «Сбой» уничтожил вашу карьеру, а инициатива Бенджамина Хилла в освоении простора солнечной системы… мягко говоря, чуть и его карьеру не уничтожила. Но вот вы руководите ЦРТ, а Бенджамин – в постоянном сотрудничестве с Мегаполисом по контролю над разработкой и использованием технологий. Как так вышло?

– Это и называет адаптацией. Один человек примет решение быстрее, чем несколько, которым еще предстоит побороться друг с другом за место под солнцем. В любом случае последствия преследуют нас всю жизнь, но мы миримся с ними, учимся у них и начинаем снова. Нам знакомы боль, скорбь, одиночество и бессилие… знакомы больше, чем вы думаете. Равно как ты доказываешь миру превосходство ума над красотой, мы доказываем миру наше сожаление об ошибках. Все перед глазами: космическая программа развивается ответственнее некуда, наши основные силы направлены на медицину и сельское хозяйство. Да, мы создаем и оружие – но поверьте, человек стоит дешевле, чем один робот. Таковы бездушные цифры. Роботы очень и очень дорогие, но это стоимость спасенной жизни. К счастью, мы филантропы.

– Поэтому вы единственный человек, чья охрана – это роботы? – Анна заговорила увереннее.