Сказания дедушки Афанасия

Мохоблуд** (слав. – ленивый

Винопивец*** (слав.) – пьяница

Баламошка**** (слав.) – полоумный, дурачок.

Королобый***** (слав.) – глупый

СКАЗАНИЕ 17

Как хорошо зреть мир на Руси-матушке! Как приятно, дабы войн свирепых, страшных не было! Мы – русские, очень добрый народ. Никого обидеть ни хотим, чтобы жить со всеми в мире благом. Но и защищаться обязаны мы, в случае каком-нибудь нежданном. И благодарны вечно мы царю нашему мудрому, который хорошим полководцем слыл и благодарны вечно мы войску ратному, смелому, что  защищают нас от бед всяких. Но войско ратное – это не один человек, а много их, родимых. И всегда, что бы не случилось, надо мир в между ними держать. А то, если все друг против друга, то не видать войску (а тогда оно не войско, а просто стадо божедурное*) никакой победы сладкой. Вот об этом и будет сказание мое.

Как-то раз, а тогда стоял грудень**, набиралась в славном граде одном дружина. Ох, как хотели мужики разные попасть в дружину княжескую! Сражаться за Русь святую и умереть смертию достойной – это честь. Да, здорово это. Попали в дружину многие. А что – войска много надо, а то как же без войска-то? И война грядет лихая, людей, готовых умереть смертию мучительной надо бы по более. Ведь вона – это лихая, жестокая и очень злая сестрица самой смерти. Те, кто чудом жив остался знают это и никогда не хотят, чтобы тот пережитый ими кошмар страшный никогда не повторялся. Старые знали войну, а вот молодым только предстояло это понять, внять словам старших и принять их.

Ну так вот. Набралася дружина славная, сильная и устремленная к победе. Мужики – настоящие богатыри, витязи прекрасные. Кто-то с бородой пышной, кто-то нет, но все широкоплечие, высоки, и в очах любовь к родине, которая летит по небу голубому в даль, за леса зеленые, за реки журчащие, за холмы великие. Да сокрушит она врага, да поможет она дружине, да будет победа, да будет любовь к родине! Смотреть на богатырей – одно удовольствие большое. Лики суровы, но в то же время кротки и добры. Читается в их лицах мужество и гордость, что идут они на подвиг такой славный, что погибнут они смертию великой, что защитят они Русь-Матушку!

И двинулась она в путь далекий, опасный, из которого они возможно не вернутся. Идут, зрят на красоты природные: вот река велика, голубая. Вот луга зеленые, пушистые, как ковер, расстилаются пред взором. А вон облака белоснежные, как платье девица красной на свадьбу. И дышать-то легко! Аер*** свеж! Но дорога-то длинная! Встали витязи. Сделали остановку, чтобы силушку пополнить. Прилегли на землю и уснули сном богатырским. И как только самый последний уснул, появился на поляне не большой, василиск****. Светло-коричневое тело, а на спине причудливый узор, в виде стрелочек черных. Подполз василиск и начал глаголить устами своими нечистыми вот таки слова:

Пусть добро все испариться из душ ваших,

Дабы зло поселилось черное.

Ненависть заперлась в сердце вашем,

А зависть стало жить в самой душе.

Дабы стали вы ненавидеть друг-друга,

Дабы ссорились все время

Дабы не было войска ратного

Дабы вы не победили супостатов!

И сразу весь чистейший аер заполнился запахом поганым. И дым ядовито-зеленый качался над богатырями и вселялся в сердца и души их. Ухмыльнулся василиск коварный ухмылкой торжествующей и уполз от места этого.

Да, заколдовал проклятый василиск наших дружинников! Как теперь Русь светлая будет жить без дружины? Захватят ее супостаты и будут там править как хотят их души! Этого нельзя допустить!

Но хорошо, что не всех смог очернить василиск. Один паренек, Креслав звать, не спал. Он стоял на стороже. Не задел его дым, не отравил сердце и душу. «Пора бы товарищей будить. Надо в путь идти!» – помыслил он.

Не ласково его встретили после сна товарищи. Начали браниться друг на друга, обзываться. Тут и там слышалось:

– Скотина такая, чего рожу выставил?

– Иди к лешему, лиходей!

– Ты что там, холоп, сказал?!

– Зарежу вас всех окаянных чертей!!!

Да, вот в таком отвратительной обстановке шло войско на битву, время от времени разнимая драчунов, которых становилось все больше и больше. И как только подошли они к полю, где должна был битва быть, уже все (кроме Креслава, который ужедогадался, что виноват во всем василиск, которого он видел, когда уходил на пост). Супостат-атаман вскинул брови и заорал:

– Что это за дружна?! И эти холопы наши враги?! Да мы их всех раскрошим легко и не принужденно! В БОЙ!!!

И битва началась. Вернее сказать, началось отступление русских, которым удалось скрыться от нападавших. Так до ночи они бегали от атамана с его огромным войском, в котором не погиб никто. Ночью глубокой завалилась дружина опять спать. И тут Креслав сунул им под кольчугу мешочек махонький, в котором была землица родная. И каждый мешочек он положил поближе к сердцу. И на утро, пробудились воины ратные. Отвага и любовь колотала в сердцах их. Разгромили они супостатов и вернулись на родину. Креслав рассказал им все, что поизошло. Поблагодарили они его за то, что спас их от гибели неминуемой. И мешочки с землицей русской себе оставили на память. Ведь, не даром глаголит пословица русская: Счастье Родины дороже жизни.

Божедурный* (слав.) – дурак

Грудень** (слав.) – ноябрь

Аер*** (слав.) – воздух

Василиск**** (слав.) – змей

СКАЗАНИЕ 18

Жил да был в ратном городе Муроме Чернек. Нраву он легкомысленного, если что-то делает, то обязательно на что-то, пустяк какой-нибудь, отвлечется и получиться дело не так. А отвлечься он мог на что угодно: на крик громкий, на облако, проплывавшее мимо, даже на бабочку, перелетающую с цвета на цвет. Д, такое случалось не редко. И корил себя сильно за такое. Ведь паренек-то он ничего: высокий, красивый, широкоплечий. Волосы черные, как сажа, очи синие, словно небо высокое. Но вот, однажды, приклучилася с ним вот такая история:

Как-то раз, работал он: красил забор древесный, высокий. А забор-то длинный был. И красить было скучно. Особенно Чернеку, который просто терпеть не мог скуки. Но, вот, слышит: свист недалеко. Ну, а Чернек конечно-же бросил работку и помчался на свист. Видит: на поляне большой, откуда свист доносился, лежит мужик. Видно, что молодой, уже с усами рыжими и курчавыми волосами. Одежка на нем крестьянская: портки синие, где-то дырявые, и рубаха, по виду старая, видавшая на своем веку многое. Так же на голове шляпа соломенная, старая. В общем по одежке не богат этот мужик. Лежал он на спине, закинув ногу на ногу и посвистывал себе под нос, сворачивая уста в трубочку. Чернек подошел поближе к мужику и спросил:

– А чего это ты тут валяешься?

Разомкнув очи, мужик посмотрел взглядом любопытным и вытянув выйу* ответил:

– Не зришь? Отдыхаю!

Чернек спросил:

– А от какой такой работы ты отдыхаешь? Ежели ты пахарь, где ж твоя скотина? Ежели ты глиняных дел мастер, почему ж ты здесь? Ежели ты…

– Да ни работал я! А просто отдыхаю!

От чего?

Озадаченно спросил Чернек.

– А ни от чего. Просто отдыхаю и все.

– Хм, а как просто! «Просто отдыхаю»! А я вот, не могу отдыхать, забор красить надобно!

– Ну не крась!

Хмыкнул мужик.

– А как тогда…

– Не хочешь не крась!

Немного подумав Чернек спросил: