Тень Тьмы

Глава 24

Пэн, Кас и Баш напились. Просто в дрова. Прямо сейчас они стреляют камнями в океан из гигантской рогатки. Я думаю, это соревнование за какой-то приз, хотя неясно, какой именно и как его выиграть.

Все трое пытаются забыть о проблемах самым что ни на есть человеческим способом. И сидя выше на берегу и наблюдая, как они стараются заглушить свои печали, я чувствую, что осталась за бортом этого веселья.

Несложно ускользнуть от них.

Я иду по тропинке от дома в лес. У меня нет конкретной цели, но, кажется, ноги всё равно несут меня в правильном направлении, так что я не сильно удивляюсь, обнаружив себя на краю светящейся лагуны.

Гораздо больше меня удивляет, что в воде плавает на спине, лицом к небу, Вейн.

И что он голый.

Воздух вырывается у меня из груди с раздражающим тихим писком, но мне кажется, что эхо этого звука далеко разносится над лагуной.

– Будешь стоять там и таращиться или присоединишься? – лениво спрашивает Вейн, всё ещё с закрытыми глазами, держась на поверхности воды.

Я сглатываю.

Это какая-то издёвка? Например, я зайду в воду, а он сразу вылезет, только чтобы доказать мне непонятно что?

Я скидываю туфли в конце тропинки и закапываюсь пальцами ног в прохладный песок. От желания немедленно залезть в воду зудит кожа, но я не могу понять, взывают ли ко мне вода, духи и магия или некая мрачная и задумчивая Тень Смерти.

Может быть, это и неважно.

Лихорадочными неуклюжими движениями я сбрасываю платье и трусики: если Вейн купается голым, то и я разденусь.

Он так и не открыл глаза и явно не собирается подсматривать за мной, в отличие от большинства мужчин, и словами не передать, как это меня раздражает. Из-за него я как будто становлюсь нетерпеливой приставалой, изнывающей от жажды получить хотя бы щепотку его внимания.

Когда я вхожу в воду, все духи лагуны разворачиваются ко мне.

– Они кусаются? – спрашиваю я опасливо.

– Нет, – отвечает Вейн. – Нет, если ты им понравишься.

Стук сердца отдаётся в барабанные перепонки.

Вода у берега тёплая, но чем глубже я захожу, тем прохладнее она становится. Духи, или русалки, или кто они там, плавают передо мной туда-сюда, их светящиеся хвосты кружатся в воде, как перистые плавники карпов кои.

Как далеко я продвинусь? Насколько близко смогу подобраться к Вейну? Позволит ли он мне приблизиться?

Песчаное дно становится всё холоднее и холоднее, поэтому на достаточной глубине, когда вода уже достаёт мне до плеч и кончики волос мокнут, я начинаю плыть.

Оказавшись в нескольких ярдах от Вейна, я останавливаюсь и бултыхаюсь на одном месте, перебирая ногами и загребая руками воду. Это напоминает мне ленивые послеобеденные часы на пляже, когда мы с мамой жили в переполненном туристами городке на берегу океана. У меня остались самые лучшие воспоминания о днях, проведённых у воды, потому что мама, лёжа на песке, всегда расслаблялась. Ей нравилось жариться на солнце, пока я, набрав горсть песка, пускала его потоком на пальцы её ног, постепенно насыпая над ними песчаный холмик.

Сейчас я знаю, что она была беременна мной, когда попала в Неверленд, и там нашла утешение в лагуне, – и поэтому понимаю, что именно умиротворяло её в те дни у моря.

Должно быть, обстановка напоминала ей об успокаивающих водах этого волшебного места. Даже чуть-чуть углубившись в ярко-бирюзовую лагуну, я уже чувствую себя намного лучше. И порез на ступне перестаёт дёргать болью.

Возможно, мы с мамой всегда пытались вернуться сюда, ища избавления от боли, которую не могли обозначить словами.

Вейн плавает в середине лагуны, его член слегка приподнимается над водой, и я не могу оторвать от него глаз. Я неприкрыто пялюсь. Вейн позволяет мне.

Из всех четверых у него самый большой.

Почему-то я знала, что так и будет. Подсознательно я слышу где-то в глубине души голос Старлы:«Энергия вот такенного члена – так это и работает». От этой мысли я чуть не хихикаю. В основном от нервов.

Волна, плеснув на Вейна, заполняет борозды между кубиками его пресса и изгибы у подвздошных костей – и стекает обратно. Может, он и не такой накачанный, как близнецы и Пэн, но с лихвой компенсирует это тем, что в его теле нет ни грамма жира. Из-за этого он больше напоминает героя легенды, чем обычного человека, – будто он рождён от самих богов.

Наконец он переворачивается на живот и мотает головой, стряхивая воду с волос. Несколько крупных капель скатываются по неровным линиям шрамов, вдоль разлёта скул.

Он оказывается лицом ко мне, фиолетовый глаз почти светится, отражая бирюзовое сияние лагуны.

Вода всё ещё тёплая, но меня бьёт дрожь, а соски напрягаются почти до боли.

Я жаждала обратить на себя внимание Вейна с тех самых пор, как Пэн принёс меня в Неверленд, но теперь, когда мы здесь одни и он смотрит на меня, я не знаю, как мне быть.

Он гораздо больше меня, и я подразумеваю не размеры.

Само его присутствие. Силу. Энергию.

Трудно не поражаться тому, какой он, и, возможно, именно из-за этого я превращаюсь в лепечущую дурочку:

– Хорошая ночь. Я люблю плавать. В воде. Я вообще воду люблю, на самом деле.

О чёрт.

Какого хрена я творю?

Новые капли стекают по спинке его носа и срываются с кончика. Вейн молча смотрит на меня, вокруг нас плещется вода. Я замедляю движения, погружаюсь всем телом глубже, как будто таким образом смогу спрятаться. Волны качаются у моего рта, но на губах я не ощущаю вкуса соли. Вода чистая и свежая.

– Зачем ты здесь, Дарлинг? – спрашивает Вейн. Его низкий голос эхом разносится по лагуне.

– Не знаю, – признаюсь я. – Кажется, меня просто сюда потянуло.

Он подплывает чуть ближе, проводит рукой по волосам, и одна прядь торчком встаёт надо лбом. Я никогда не видела его таким растрёпанным, и это охеренно горячо.

В животе у меня всё сжимается.

– А ты почему здесь? – парирую я.

– Чтобы уйти подальше от тебя.

Быстрая вспышка горького разочарования.

– Почему? Что я такого сделала, что ты меня так сильно ненавидишь?

– Я тебя не понимаю, – сообщает он и, прищурившись, приближается ещё немного. – Мне не нравятся вещи, которых я не понимаю.

– Я не вещь. Я человек.

– Гадкая девчонка Дарлинг.

По нему не похоже, будто он меня дразнит. В его словах звучит боль, как будто он боится того, что я могу сделать, в какую беду могу попасть, и я тут же вспоминаю, что он сказал мне той ночью, когда Тилли проникла мне в голову, а он забрал меня в безопасное место.

«Там, откуда я родом, таких девчонок, как ты, ломают изо дня в день только для того, чтобы посмотреть, как они сломаются окончательно. И мне это осточертело».

– Расскажи мне о своём острове.

Он моргает и подаётся назад, внезапно насторожившись.

– Зачем?

– Потому что я хочу знать, откуда ты родом и почему ты такой, какой есть.

Светящаяся фигура кружит позади него.

– Если ты ищешь во мне какие-то качества, искупающие мой характер, я тебя разочарую.

– Нет. Я лишь хочу узнать правду.

Фигура исчезает – Вейн погружается в воду с головой, опять намочив волосы.

– Мой родной остров называется Даркленд, и он полностью оправдывает своё название.

Даркленд. Тёмный край для Тёмного.

– Почему ты ушёл оттуда?

– Потому что там не осталось ничего моего.

– Даже семьи?

Небо над нами темнеет, с океана наплывают густые облака. Вода внезапно становится теплее воздуха.

– У меня когда-то была семья, – признаётся он. – Потом её не стало.

О боже.

Возможно, в том, что он сказал мне той ночью в своей постели, таилась подсказка.

Таких девчонок, как ты, ломают изо дня в день…

– Кем она была?

Он ничего не говорит, и тишина между нами становится ещё плотнее.

– Сестра, – предполагаю я. – У тебя была сестра.

– У нас. Да.

– Что с ней случилось?

– Очень плохие люди совершили несколько очень плохих поступков, а потом она умерла. – Вейн произносит это таким холодным, отстранённым тоном, что я сразу же невольно испытываю приступ сочувствия.

Пусть Вейн и притворяется равнодушным, я думаю, что ему не менее больно, чем было бы любому другому человеку.

В горле встаёт ком, и я дважды сглатываю, пытаясь избавиться от него.

– Это ужасно. Правда.

– Для неё же лучше, что она умерла.

– А ты не мог… я в том смысле… у тебя же есть Тень Смерти…

– В то время не было. – Он хмурит брови, его взгляд блуждает где-то далеко. Я знаю, о чём он думает: он не смог её защитить.

– А как ты получил тень?

– Легко, – отвечает он, – я потратил три года на её поиски, а когда нашёл, забрал себе. А потом выпустил всем им кишки.

Им. Тем, от кого пострадала его сестра.

– Хорошо, – говорю я несколько более ядовито, чем собиралась. – Как ты смог призвать тень? Ты не человек?

Вейн смеётся и качает головой.

Мне становится очень любопытно.

– Так кто ты?

– Это важно?

– Ну… да, пожалуй?

Он плывёт обратно ко мне, я вижу под водой широкие грациозные гребки его рук.

– Может быть, это будет важно, если я откажусь от тени. Может быть, я расскажу тебе.

Во мне волной поднимается разочарование. Он снова уходит от ответа. Может быть, мне надо просто…

Что-то мельком задевает меня по ногам, и я с криком дёргаюсь в сторону.

И попадаю прямиком в объятия Вейна.

Сердце подскакивает к горлу. Все чувства обострены до предела. Его руки поддерживают меня за талию, и я чувствую, как его сильные бёдра движутся в воде под нами, удерживая нас над поверхностью.

С каждым мигом мне всё труднее дышать полной грудью.

– Почему ты меня ненавидишь, Вейн? – спрашиваю я снова, на этот раз тише. Я не могу скрыть отчаяние в голосе. Я хочу знать правду – в той же мере, в какой он хочет меня понять.

– Я не ненавижу тебя, – признаётся он и особенно внимательно всматривается в меня фиолетовым глазом. – Мне не нравится то, каким я ощущаю себя рядом с тобой.

– Каким?

Я высовываю кончик языка, и взгляд Вейна падает на мои губы.

– Безрассудным. – Он притягивает меня ближе, и наши ноги переплетаются, а по позвоночнику у меня пробегает дрожь. – Опасным, – добавляет он и хмурится, глядя на синяки, до сих пор темнеющие у меня на горле.

– Я уже говорила тебе однажды…

– Да, я знаю, Дарлинг. Ты сильнее, чем кажешься.

– Мне не нужно, чтобы ты защищал меня, – настаиваю я, решив, что задела старую рану – когда напомнила, как он потерял сестру.

– Я не хочу защищать тебя, – возражает он глубоким рокочущим голосом, – я хочу трахать тебя до дрожи. – Он направляет мои ноги вокруг своей талии, и моё отверстие оказывается на одной линии с его вставшим членом.

Я задыхаюсь, тихонько хныча от восторга, и спрашиваю:

– Так почему ты этого не делаешь?

– Потому что тогда синяки на шее будут меньшей из твоих проблем.

– Мне всё равно.

– Стоп-слова на меня не работают.

– Ладно. Я понимаю.

– Нет, мать твою, ты не понимаешь.

Я дышу слишком часто. Видимо, в этот момент мне не хватает кислорода, потому что я не могу ясно мыслить, я даже вижу всё не совсем чётко.

– Просто трахни меня уже.

Я нарушаю своё правило и совет Пэна. Я слишком настойчива.

Головка члена Вейна дразнит вход во влагалище, и моё сердце колотится всё быстрее.

– Вейн, – зову я на вдохе. – Давай уже просто…

Он целует меня. В его движениях нет ни грамма мягкости или нежности, он буквально пожирает мои губы, его язык проникает мне в рот, пробуя меня на вкус. В груди Вейна зарождается глубокое рычание.

Он хватает меня за задницу, заставляя мою киску встретиться с его членом, и входит на дюйм.

– Боже мой, – шепчу я ему в губы, потому что у меня явно нарушается связь между мозгом и речью. Этого я и хотела. Именно этого. Меня не волнует, насколько Вейн опасен, и какую боль он может мне причинить, и…

Он заставляет меня выгнуть спину и приподнять груди над водой, чтобы вобрать в рот мой сосок.

У Вейна уже почернели оба глаза, и по моим плечам пробегает дрожь.

Он действует грубо, кусает меня, и я кричу, запрокинув голову в небо.

Когда я снова смотрю вниз, по бирюзовой воде расплывается кровь, капающая с кончика моего соска.

Вейн с горящими глазами облизывает место укуса, счищая красное, а затем снова кусает, еще сильнее повреждая кожу.

Боль застаёт меня врасплох, и на глаза наворачиваются слёзы. Одна всё-таки проливается, скользя вниз по щеке.

Вейн замирает.

Я нетерпеливо покачиваю бёдрами, пытаясь опуститься ниже на его член, но Вейн резко отталкивает меня.

– Что ты делаешь?

– Уходи. – Он указывает на берег.

– Что?

– Вылезай из воды. – Его заметно трясёт. – Вылезай и уходи. Медленно.

– Нет. Я…

Его чёрные волосы белеют, а голос падает до зловещего глухого тона.

– Вали отсюда, Дарлинг.

Я сжимаюсь.

– Уходи, – повторяет он. – Живо, сука.

Сердце, по ощущениям, то застревает в горле, то падает в желудок, я тащусь к берегу и медленно выхожу из воды. Вейн движется за мной по пятам, и когда я чувствую его у себя за спиной, мои руки покрываются мурашками.

От мысли о том, что он борется со своими внутренними демонами, чтобы не дать им захватить меня, я чувствую покалывание и влажность между ног.

Подхватив платье, я натягиваю его через голову и осторожно кошусь на Вейна.

Он медленно приближается. Он настаивает, что я должна уйти, но вряд ли этого хочет его тень. Может быть, и он сам этого не хочет.

– Уходи, – снова велит он мне.

– А если я не хочу? Я вправе сама принимать решения, знаешь ли.

– Дарлинг, я не буду больше повторять.

Я с трудом сглатываю и спотыкаюсь, а он делает три быстрых шага навстречу, словно хочет поймать меня. Даже погружаясь в тень, он всё ещё волнуется о моей безопасности.

И вдруг меня озаряет: я понимаю, в чём на самом деле кроется разгадка Вейна.

Я ошибалась насчёт его, и Питер Пэн тоже. Дело не в том, что мне стоит проявлять больше или меньше настойчивости. Дело в том, что я должна быть именно такой, какая я есть. Не прятать свои уродливые, сломанные стороны.

Я должна остаться уязвимой, и, возможно, это пугает меня больше всего.

Показать все свои трещины и позволить ему оставить собственные на моей коже.

Я многое вынесла.

Я смогу вытерпеть и его, если это единственный способ его заполучить.

Должно быть, он что-то считывает по моему телу, потому что медленно качает головой и выдавливает сквозь стиснутые зубы:

– Уинни. Не надо.

Но он не смог бы остановить меня, даже если бы попытался.

Я разворачиваюсь и бегу.

Глава 25

Ветки деревьев в Неверлендском лесу дёргают меня за волосы и царапают лицо.

Но я продолжаю бежать.

Вейн быстрее, чем я ожидала. Когда он бросается за мной в погоню, я чувствую, как под его ногами содрогается земля, – и с каждой секундой он всё ближе.

Когда я обегаю по дуге несколько близко растущих деревьев, во мне вновь вспыхивает ужас.

Я бьюсь в его когтях, из горла вырываются бесполезные, дрожащие всхлипы. В глазах стоят слёзы, затуманивая зрение, и я врезаюсь плечом в тонкий ствол берёзы.

Вейн гонится за мной молча. Моё сердце от ощущения близкой опасности бьётся так быстро, что я чувствую в горле мелкий дробный стук.

Он поймает меня.

Он меня поймает.

Сколько ещё я пробегу?

Насколько далеко?

Я оглядываюсь через плечо и вижу Вейна всего в нескольких футах позади себя. Теперь он полностью превратился в тёмную тень. Или, может быть, они с самого начала были неотделимы, а грань между ними создана искусственно.

Ужас стискивает мне сердце, и оно пропускает несколько ударов, а затем трепещет так сильно, будто вот-вот взорвётся.

Руки покрываются мурашками, по позвоночнику проходит волна дрожи, грудь сжимается, я дышу короткими рваными глотками, и…

Вейн хватает меня за талию и швыряет в ствол дерева. Кора впивается мне в спину, и из лёгких вышибает весь воздух. Между ног покалывает от жаркого предвкушения того, что он может со мной сделать.

Рука Вейна достигает моего горла, он наваливается на меня всем весом и коленом разводит мне ноги.

Его член тут же находит местечко между бёдрами и трётся об меня, и с моих губ срывается пронзительный стон.

– Ты этого хотела, Дарлинг? – спрашивает он. От глухого, рокочущего голоса тени волосы у меня на затылке встают дыбом. – Я же говорил тебе не убегать.

Оказавшись внутри ужаса, трудно ясно мыслить. Базовый инстинкт требует убегать или плакать и умолять о пощаде. Но я борюсь с ним. Сдаться – единственный способ встретиться с Вейном в темноте.

Дрожа и всхлипывая, я обвиваю ногами талию Тëмного, а перед глазами всё плывёт и пульсирует от ужаса.

– Это… именно… то, чего я хотела. – Мне приходится делать судорожные вдохи между словами.

– Ты не знаешь, на что напрашиваешься.

– Так покажи мне.

Вейн с рычанием срывает с меня платье, клочки ткани летят во все стороны.

Темнота расползается вокруг его глаз, Тень Смерти превращает его лицо в чернильную маску, и ужас бьётся в моих венах с удвоенной силой, полностью уничтожая приятное возбуждение.

Сука.

Надо сосредоточиться.

Должен быть способ победить этот эффект. Я не хочу трястись от ужаса. Я хочу кайфовать от удовольствия, что парень, которого я хочу, наконец-то со мной.

Член Вейна скользит по влажным складкам, задевая пульсирующий клитор, и я зажмуриваюсь, смаргивая непролитые слёзы.

Мне так страшно, что голова раскалывается и хочется вылезти из собственной кожи. Я хочу сопротивляться, хочу бежать.

Вейн словно океан, который затягивает меня на глубину.

Он качает бёдрами назад, и я перестаю ощущать тепло его члена, а потом входит так грубо, что я вскрикиваю.

Он такой охеренно большой, что резкий толчок причиняет мне боль, и у меня лязгают зубы.

– Я порву эту мокрую щель пополам, – шипит он. – Ты будешь умолять меня прекратить.

– Нет, я не…

Он погружается в меня, заполняя полностью, а затем обеими руками впивается мне в горло, крепко сжимая пальцы.

Глаза у меня непроизвольно вылезают из орбит.

Он трахает меня. Жёстко. Быстро. Безжалостно. Крона дерева над нами трясётся.

Нет воздуха, не хватает воздуха, чтобы выдавить хоть слово мольбы, и по лицу ручьями текут слёзы.

Вейн совершенно беспощаден.

Как помешанный.

Он всё трахает и трахает меня, его зубы скрежещут, чёрные глаза яростно искрятся.

Как… как я…

Я не могу дышать. Не вижу ничего на периферии зрения. Хватка Вейна становится всё крепче.

Твою мать.

Твою мать…

Я зашла слишком далеко.

Я не знала, что делаю.

Он пытался меня предупредить.

А я не слушала.

Теперь я здесь умру.

Руки лихорадочно шарят вокруг, пытаясь нащупать хоть что-то. Это базовый инстинкт, поиск путей к бегству.

А потом мои пальцы смыкаются на крошечной острой веточке прямо у меня над головой.

Боль.

Мне нужна боль.

Я с треском ломаю ветку и из последних сил втыкаю отломленный конец в ладонь: глубоко, до мяса. Немедленно ощущаю вспышку острой боли, и все мышцы в теле сжимаются.

От взрыва мучительной боли в ладони ужас исчезает. Вейн всё ещё душит меня, и я шлёпаю его по руке, пытаюсь оторвать от своего горла его пальцы. Мир вокруг снова заволакивает темнотой, но вдруг Вейн моргает, заметив кровь, стекающую у меня по груди и заполняющую его ногтевые лунки.

– Дарлинг, – произносит он хрипло, его хватка ослабевает, но глаза по-прежнему чёрные.

Я возвращаюсь в своё тело, кислород наполняет лёгкие одним глубоким, сотрясающим всё тело вдохом.

– Трахай меня, – говорю я Вейну и вдыхаю ещё глубже. – Трахай меня, сейчас же.

Он опускает руки мне на задницу, раскрывая мои бёдра шире, и снова заполняет меня. Я ощущаю каждый дюйм его твёрдого члена, каждую венку. Он выходит до конца, а затем опять врезается в меня с такой силой, что дерево за нами трещит.

– О да, – выстанываю я, обхватывая его руками за шею и цепляясь изо всех сил.

В нём нет ни капли нежности. Он всё ещё поглощён тьмой, но теперь контролирует её, как и меня, и берёт то, что я даю ему добровольно.

И это охеренно хорошо.

– А теперь потри себе киску, Дарлинг. – Он снова прижимает нас к дереву. – Сделай это для меня. Я охерительно близко к тому, чтобы спустить в тебя.

– Да?

– Да-а-а, – рычит он.

Я опускаю руку вниз между нами, надавливаю двумя пальцами на клитор и в то же мгновение опасно приближаюсь к краю.

– Вот дерьмо. Я пока не хочу кончать.

Я хочу растянуть этот момент. Насладиться им. Каждой секундой.

Вейн мой. Он мой, а я – его, и я больше никогда не позволю ему оттолкнуть меня.

Я крепко прижимаю пальцы к клитору, словно это должно помешать удовольствию, угрожающему захлестнуть меня с головой.

Крепко зажмурившись, я откидываю голову на дерево, и член Вейна тут же грубо въезжает в меня.

– Уинни, – говорит Вейн. – Твоя мокрая киска кончит подо мной – прямо сейчас.

– Не хочу, – со стоном возражаю я.

– Посмотри на меня, – приказывает Вейн, и я открываю глаза. Чернота отступила из его взгляда, и фиолетовый глаз сверкает – я вижу в нём жар, желание, то, как сильно я ему нужна. Он нуждается во мне и в том, что мы делаем, – и больше всего на свете я хочу ему это дать.

Вейн всегда будет последним человеком, который требует от меня чего-либо, и поэтому же он навсегда останется тем, кому я больше всего хочу доставить удовольствие.

– Ладно, – соглашаюсь я.

Он ловит мою руку и захватывает ртом два пальца, обсасывает их губами, обводит кончики языком, а потом направляет мою мокрую руку обратно к клитору.

– Я хочу, чтобы ты была моей, Уин, – говорит он. – Чтобы ты выкрикивала моё имя, когда я заполню твою мокрую щель.

– Да. Да-а-а! – Я издаю громкий стон, растирая его слюну по клитору. Я настолько мокрая, что мои соки стекают у него по яйцам, когда он погружается в меня до основания.

Он принадлежит мне.

Он принадлежитмне.

Я едва успеваю коснуться себя, как соскальзываю за край удовольствия, и мой голос эхом разносится по лесу.

– О боже мой. Вейн! О-о-о, чёрт! Ве-е-е-ейн!

Он долбит меня резкими ударами. Быстро. Безжалостно. Именно такой трах и нужен моей киске.

Член Вейна становится всё тверже, двигается всё бешенее, а потом с глухим хлюпаньем выплёскивается у меня внутри.

– Твою мать, Уин, – рычит Вейн, его член пульсирует у меня во влагалище, распирая сжатые мышцы.

Над нашими головами гремит гром.

Вейн рычит сквозь зубы, продолжая заполнять меня спермой, сильные пальцы оставляют синяки на задней части моих бёдер.

На протяжении нескольких вдохов, пока душа возвращается в тело, я задыхаюсь.

– О боже, – повторяю я снова. – Это было…

У меня нет слов. Я не знаю, каким словом вообще это можно описать.

Вейн ещё скользит внутрь и наружу медленными, вялыми толчками, как будто наслаждается ощущением, когда моя плоть обхватывает его член.

– Ты не должна была бежать, – говорит он и наклоняется вперёд, упираясь своим лбом в мой. Наше дыхание смешивается.

– Но я рада, что побежала.

– Я мог тебя убить. – Он снова толкается в меня, на удивление твёрдый, при том что уже кончил.

– Но не убил же.

– Ты считаешь, что добилась чего-то?

– Нет, – говорю я и прижимаюсь к его губам. Целую секунду его рот остаётся неподвижным, но потом он целует меня в ответ. – Но кое-что забрала себе. Тебя.

Он рычит мне в рот, и я чувствую, как его член внутри меня напрягается.

– Думай так и дальше.

– Я это сделала. Теперь ты мой. И пути назад нет.

Он с такой силой поддаёт бёдрами, что головка его члена, клянусь, достаёт мне до матки.

– Может быть, ты всё-таки рехнулась.

Я целую его снова, на этот раз глубже, скользя языком по его языку. Запускаю пальцы в его влажные волосы – над нами ещё раз грохочет гром. Отстраняясь, я говорю Вейну:

– И никогда больше не смей меня отвергать.

– Прилипчивая крошка Дарлинг.

– Чертовски верно, я такая.

Вейн прижимается ближе.

– Дай мне обещание.

– Что угодно.

– Твоя грёбаная готовность ко всему раздражает.

– Ай, отвали и скажи уже.

Он проводит ртом по моему подбородку, движется ниже, к грубым синякам на горле.

– Если я когда-нибудь утрачу над собой контроль, пообещай, что дашь мне коленом по яйцам или врежешь по лицу.