Чужая мама

– И все-таки, давай еще раз: зачем ты звонил доктору? – спрашиваю, протягивая пустую кружку обратно.

– Чтобы знать, как ухаживать за одной больной, но все равно очень милой девушкой, – спокойным тоном отвечает Руслан, раскладывая медикаменты из пакетика с логотипом аптеки.

– Зачем?

– Ну, что за глупые вопросы, Вера! Потому что ты болеешь, и больше о тебе некому позаботиться!

Закусываю губы, изо всех сил сдерживая рвущиеся наружу слезы. Почему же ты не появился в моей жизни раньше?! Почему только сейчас, когда я сломана пополам?! И нет средства, которое может меня починить…

– Руслан, спасибо тебе огромное, но иди домой. Тебе нельзя тут оставаться.

– Почему? – смотрит на меня с удивлением. – В любой момент может вернуться из командировки ревнивый муж?

Если бы… Сжимаю кулаки, с силой вгоняя ногти в ладони, чтобы сдержаться.

– У тебя дома маленький ребенок, и небезопасно со мной находиться. Кстати, с кем осталась Ангелина?

– С той, с кем я оставляю ее в экстренных случаях – Марией Семеновной. Она согласилась посидеть с Ангелом до самого вечера. Так что сейчас мы с тобой будем усиленно лечиться.

Тяжело вздыхаю. Этот невыносимый мужчина уже все решил, все сделал и у меня нет никаких шансов его переубедить или переспорить. И надо ли?

– Так, стоп?! А что это?!

Едва ли не подскакиваю, видя, как Руслан выкладывает на стол…шприцы и какие-то препараты, которые я точно не называла!

– Это лекарство на экстренный случай. Если тебе станет совсем плохо. Ну, или ты не будешь меня слушаться, – улыбнувшись уголком рта, довольно отвечает Руслан.

– Что?! Мужчина, вы случайно не переигрываете?!

Но он делает вид, что не слышит меня, продолжая деловито изучать инструкцию к противовирусному. Достает две таблетки, наливает стакан воды и протягивает мне.

– Пей.

– Не буду, – бурчу, как маленькая девочка, скрещивая руки на груди.

– Вера, не заставляй меня применять тяжелую артиллерию, – кидает загадочный взгляд в сторону стола, где красноречиво лежат шприцы.

Быстрыми движениями заталкиваю лекарство и запиваю залпом водой.

– Умница! А теперь отдыхать. Спи, – и накрывает меня пледом, поправляя подушку.

– Руслан, пожалуйста, иди домой…

– Я все сказал на этот счет. Отдыхай, – перебивает жестко, забирая из моих рук стакан и выходя из спальни.

А я действительно засыпаю, а когда просыпаюсь, за окном уже сгущаются сумерки. Я пропотела, футболка на мне мокрая насквозь. Морщусь от неприятных ощущений.

Отбрасываю плед в сторону и решительно стараюсь подняться с постели. На третий раз это мне все же удается. Температура спала, но не до конца, да и слабость во всем теле такая, что хочется лечь обратно. Но от меня наверняка пахнет так, что в одном закрытом посещении находиться нереально.

Я доберусь, я смогу…до ванной не так уж и много шагов, а если двигаться по стенке, то можно сэкономить силы. И вот я шаг за шагом, цепляясь изо всех сил за стену, двигаюсь к своей цели.

Но вот стена кончается…Я пошатываюсь и с грохотом валюсь на пол.

– Вера! Какого черта! Почему не позвала?! – из гостиной вылетает встревоженный Руслан и падает на колени рядом со мной. – Что случилось? Где болит?!

– Все нормально, – хриплю, переворачиваясь на спину. – Просто поскользнулась.

– Ни на минуту нельзя тебя оставить одну! Так, все понятно, – решительно произносит, беря меня на руки и донося до кровати. – Где твои вещи?

– Тебе зачем? – снова чую неладное, и мне это ни черта не нравится.

– Ты переезжаешь ко мне, – жестко чеканит Руслан, распахивая шкаф.

Глава 13

Вера

– Да что ты говоришь? А меня спросить не забыл? – скрещиваю руки на груди, незаметно потирая ушибленное плечо.

– А тут и спрашивать нечего, – будничным тоном отвечает Руслан, складывая в мою небольшую дорожную сумку футболки, спортивные штаны и кофту. – У меня нет возможности остаться на ночь, потому что Мария Семеновна ночью с Ангелом точно сидеть не будет. Притащить сюда ребенка я не могу, уж прости, у тебя нет никаких условий, да и квартира небольшая. Так что выход у нас один – ты переезжаешь ко мне.

– Это невозможно, – отчеканиваю из последних сил, валясь обратно на подушки.

– И почему же?

Потому что я боюсь. Боюсь, что привыкну к тебе, боюсь, что доверюсь, а потом…потом будет невероятно больно, когда просто растопчут, пройдутся катком и перешагнут через то, что от меня останется…Но вслух произношу совсем иное:

– Потому что у меня есть куча на это причин: я хочу принять душ, люблю спать исключительно на своей кровати, и, в конце концов, у тебя дома маленький ребенок!

Руслан, наконец, оставляет мою сумку в покое и поворачивается ко мне, окидывая невозмутимым взглядом:

– У меня дома суперудобная душевая кабина, мой ортопедический матрас не оставит тебя равнодушной, у тебя будет своя отдельная комната с потрясающей звукоизоляцией, и маленький ребенок ни коим образом тебя не побеспокоит.

Я тут же смущаюсь, словно действительно сказала глупость:

– Я имела в виду совсем не это. А то, что ребенок запросто может от меня заразиться, а она такая маленькая!

Руслан достает с полки домашнюю одежду и кидает мне на кровать, не глядя в мою сторону:

– Да ладно тебе, Вера. Я же вижу, как ты шарахаешься не только от Ангелины, но и от всех детей. Я сам раньше, до рождения дочери, был убежденным чайлдфри, а сейчас Ангел – смысл моей жизни. И я не виню тебя в таком отношении к детям. У каждого своя точка зрения, и я не имею права навязывать свою.

Внимательно смотрю на мужчину, не понимая, он сейчас серьезно или же шутит. По его лицу невозможно что-либо прочесть, но все равно, как бы я не старалась держать себя в руках, все же эмоции берут верх. Наверно, потому, что я слишком долго держала их в себе «законсервированными».

– А ты, я смотрю, большой знаток человеческих душ, да?! А не думал, что лезешь на запретную территорию?! Не думал, что у меня есть свои, личные и определенные причины относиться к детям настороженно. Никогда не суди по обложке, Руслан. Первое впечатление может быть обманчивым.

– А я и не сужу, – улыбается мужчина, явно довольный собой. Черт, я так и знала, что его слова не более, чем попытка вывести меня на эмоции, и ему это с блеском удалось! – Просто сказал, что не стоит себя корить, если ты не любишь детей. Но как мы выяснили, это не так. Что ж. тогда пребывание в моей квартире не принесет тебе никаких неудобств. Переодевайся и пошли. А если будешь долго сидеть, то пойдешь в том, во что одета. Мне как-то все равно, но это же ты, кажется, заботишься о чужом мнении.

Руслан направляется к выходу из спальни, а я злюсь еще больше. Хотя не понимаю, на что. На самоуправство? На заботу? На помощь? Да я, кажется, зажралась.