Фиктивная семья для босса

Все благодаря Сабине, ее изумительному французскому, от которого у меня в штанах все время дискомфорт, ее очаровательной улыбке, которой она одаривает исключительно французских партнеров. И ее декольте. В которое прямо сейчас опускает глаза Арман.

Не пойму, этот лягушатник бессмертный, что ли?! Сохранился перед вылетом из своего гребаного Парижа?!

– Вы очаровательны, милая Сабина, – воркует голубок, целуя тыльную сторону ладони моей Куколки и не сводя взгляда с ее пухлых губ. – Я бы очень хотел познакомиться с вами поближе…

А эта…Куколка скромно улыбается и даже не пытается скрыть своего довольного вида, кидая в сторону Армана кокетливые взгляды!

Внутри меня проснулся вулкан, который спал все мои тридцать три года, и его лава разносит адреналин по моей крови. Имя этому вулкану Ревность. Она жгучая, черная, отравляющая все на своем пути и требующая крови, требующая защитить свое. Свою Куколку.

Я уже приподнимаюсь со своего места, чтобы молча сломать этому оборзевшему лягушатнику нос, как Сабина все также мило улыбаясь, отнимает руку у лягушатника и поднимается со своего места:

– Извините, мне нужно отойти ненадолго.

Она удаляется в сторону туалетов, покачивая бедрами.

– Потрясающая женщина! – восторгается Арман, залпом выпивая виски. – Красавица! Умница! Роберт, вы не знаете, она замужем? На пальце кольца я не видел.

– Замужем, – цежу я, сжимая кулаки под столом. – Давно и прочно. И у нее трое детей, между прочим.

Лягушатник несколько секунд растерянно смотрит на меня, и ржет в голос.

– А вы шутник, Роберт! Я оценил. Извините, мне тоже нужно отойти.

Арман поднимается со своего места, подмигивает и…направляется в ту же сторону, что и несколько минут назад ушла Сабина. И еще даже не предполагает, что своими действиями только что сорвал все мои предохранители к чертям…

Глава 13

Роберт

Я бормочу слова извинения Бернару и встаю со своего места. Лягушатник даже головы не отрывает от телефона и вряд ли заметит, что все его собеседники куда-то исчезли.

Направляюсь в сторону уборных, а перед глазами картинки кровавого убийства, которое обязательно случится, если Арман прикоснулся к Сабине хоть пальцем.

Странно, я раньше никогда не замечал за собой ревности. Абсолютно. Относился к женщинам в своей жизни…равнодушно. Ну, ушла и ушла. Вместо нее придет другая. Свято место пусто не бывает.

А сейчас…Я, как дракон, готов охранять свое сокровище и опалю жарким огнем любого, кто даже посмотрит в сторону моей женщины. Почему у меня такое поведение, совершенно мне не свойственное? Хотел бы я и сам знать ответ на этот вопрос. Но, наверно, это нормально, когда тебе сносит башню, когда рядом находится твоя, та самая женщина.

Я буквально врываюсь в помещение с намерением разодрать Армана на части. Но…

Нахожу Сабину совершенно одну. У раковины, с тщательностью хирурга моющей руки.

Меня немного отпускает, закрываю дверь на защелку и отхожу к противоположной стене, упираясь в нее спиной. Сабина вздрагивает и поднимает голову, ловя мой взгляд в зеркале.

Смотрю на свое отражение и мысленно усмехаюсь. Ну и хорош же я: глаза бешеные, грудь тяжело вздымается, ладони сжаты в кулаки.

– Это женский туалет, Роберт Александрович, – насмешливо бросает она, возвращаясь к своему занятию. Замечаю, что ее руки мелко подрагивают, и Сабина чаще дышит. Волнуется. Боится. Только зря все это. Ей от меня не сбежать.

– Я в курсе, – цежу сквозь зубы, не сводя взгляда с девушки. – Решил убедиться, что у тебя все в порядке.

– Какая опасность может мне угрожать в туалете? – нахалка вздергивает бровь и криво ухмыляется, провоцируя меня на необдуманные поступки. – И разве мы с вами переходили на «ты»?

– Только что перешли. Когда мы с тобой наедине.

А отныне мы часто с тобой будем наедине, Куколка.

– Так что вы забыли, Роберт Александрович, в женском туалете?

– Пришел лично убедиться, что французский лягушатник не собирается обосноваться в России.

Сабина гневно сверкает глазами, и от нее снова расходятся волны неприязни и ярости.

– Убедились? А теперь выйдите, пожалуйста.

Я понимаю, что за ненавистью Сабина пытается спрятать страх. Вот только тщетно. Потому что я раскусил ее. Знать бы еще, чего она боится…

Игнорирую ее просьбу и медленно подхожу, следя за ее реакцией в зеркале. Вена на ее шее бешено пульсирует, говоря о том, что моя Куколка действительно очень волнуется и нервничает.

– Нет, Сабина. Не в этот раз.

Упираюсь руками в раковину по обе стороны от девушки, захватывая ее в плен. Через отражение в зеркале мы ведем бессловесную борьбу.

– Отойдите от меня, Роберт Александрович, – ее голос дрожит, что возбуждает еще больше. Это становится опасным, потому что любое слово, неосторожное движение может послужить спусковым крючком. – Вы нарушаете мои личные границы!

Веду носом по ее шелковистым волосам, вдыхая неповторимый аромат розы. Сабину трясет, я это ощущаю, даже не притрагиваясь к ней. Меня ведет от нее, остатки разума покидают, и я делаю то, о чем, возможно, впоследствии буду жалеть, – целую Сабину в шею, прямо в бешено пульсирующую вену.

– Ах, – Куколка прикрывает глаза, откидывая шею, предоставляя больший доступ. Она выгибается и…задевает попой мой каменный пах.

Я же говорил, что любой фактор может снести мою башню окончательно? Так вот это неосторожное движение Сабины и послужило тем, что в моем мозгу вспыхивают картинки с цензом восемнадцать плюс.

Резко разворачиваю девушку и, пока она не успела опомниться, впиваюсь в ее манящие губы жадным поцелуем. Я пью ее, словно на всей земле закончился кислород, и она – последний его источник. Проталкиваю язык в ее рот, вовлекая ее в страстную борьбу.

Сабина какое-то время сопротивляется, трепыхается в моих руках, но я прижимаю ее еще сильнее, словно хочу стать с ней единым целым. Мои руки живут отдельной жизнью: они гладят, исследуют такое желанное тело Куколки.

Сабина стучит кулачками по моей груди, но все же успокаивается и даже страстно отвечает на поцелуй и стонет мне прямо в рот. Этот стон эхом отзывается у меня в паху, причиняя мне дикий дискомфорт.

Ее руки отчаянно цепляются за мои плечи, слегка царапая их через рубашку. В то время как мои гладят ее бедра, рисуя в голове картинки одна горячее другой…

Я расслабляюсь, немного ослабляю хватку и слегка сжимаю попу Сабины. Она откровенно стонет, и…яркая вспышка пронзительной боли ослепляет меня.

Падаю на колени, сгибаясь пополам и матерясь сквозь зубы.

– Твою за ногу, Сабина!!! Какого черта?!

Эта нахалка смотрит на меня сверху вниз холодным взглядом и, тяжело дыша, убийственно спокойно выдает:

– Я же по-хорошему просила вас, Роберт Александрович, не нарушать мои личные границы. Вы не поняли. Пришлось объяснить более доходчиво.

И, надменно ухмыльнувшись, покидает уборную, напоследок оглушительно хлопнув дверью.