Мама на Новый год. Запутанная история

– Как думаешь, -тянет моя бывшая близкая подруга, склонив голову на плечо Виктора. – Этот матрас не будет очень жёстким? Леше удобно будет спать с нами, если у него вдруг будет болеть животик?

– Не волнуйся, у меня дома такой же. Ты же знаешь, – Виктор целует Ларису в висок, и она жмурится от этой нежности. – Он отличного качества, в меру жёсткий, в меру мягкий. Влада выбирала. А она очень дотошная в таких вещах.

Эти двое, сами того не зная, наносят жесткие удары плетьми по моему сердцу. Прямо по кривым уродливым швам старых ран, вспарывая его и заставляя захлебываться кровью.

Леша…

Ночами, лежа в кровати, мы с Виктором выбирали имя нашему ребенку. И решили, что назовем его Алексеем, если это будет мальчик.

И Виктор обязательно так назовет сына. Но уже от любовницы.

А покупать точно такой же матрас в квартиру любовницы…

Это насколько нужно быть циничными?! Неужели в людях не осталось ничего святого?!

– Давай не будем о ней, – я не вижу, но уверена, Лара морщится и кривится. –Ты же знаешь, я этого не люблю…

– Потому что совесть просыпается? – неожиданно хриплю. – От того, что ты, глядя мне в глаза, улыбалась, а за спиной трахалась с моим мужем? Или осознание, что ты вторая после жены?

Сладкая парочка оборачивается и смотрит на меня во все глаза. Лариса сразу же прикрывает двумя ладонями живот и прячется за спину Виктора. Как будто я могу испепелить ее и ребенка одним только взглядом.

А вот мой муж…

Он не выглядит удивленным или раздосадованным. Уставшим, да. И даже немного радостным. Наверно от того, что больше не придется играть на два фронта.

Меня тошнит. До кислого, лимонного привкуса на языке. Кажется, вот-вот, прямо здесь, на глазах у прохожих, извергну содержимое желудка им под ноги.

«…Ты же знаешь…»

Эта фраза, как на повторе, эхом фонит в ушах, и с каждой секундой громкость только нарастает.

Лара была у нас дома. но не в качестве моей подруги. А в качестве женщины, с которой Виктор делил наше супружеское ложе.

Мои внутренности скручивает. Все тело сводит судорогой, что я даже не могу пошевелиться. Только чувствовать, как каждая клетка бьется в агонии.

Больно. Ужасно больно от осознания, что вместо того, чтобы поговорить о проблемах в нашей семье, чтобы подарить мне частичку своего тепла, Виктор грел постель другой.

А меня просто перестал замечать.