Мадина

– Да, Матвей.

– Есть информация по твоему вопросу. И всплыли очень интересные факты. Надо обсудить. Но не по телефону, – серьезно произносит друг. Я напрягаюсь, предчувствуя неладное.

– Завтра в семь в «Тоскане» удобно?

– Буду, – и снова отключается.

Я выбрасываю окурок в урну и медленно выдыхаю. Отбрасываю в сторону все дурные мысли и скорее спешу в свою тихую и спокойную гавань – к моей Мадине.

Лев

«Тоскана» – ресторан в центре города. Он довольно большой и светлый, но мне в принципе плевать на интерьер, главная причина и несомненное преимущество этого места в том, что каждый столик огорожен, и все они находятся далеко друг от друга. Так что подслушать, о чем говорят твои соседи просто невозможно. То, что нужно в моем случае.

Я приехал раньше. Знаю, что Матвей – пунктуальный и ответственный человек, и у него еще есть время в запасе, но не могу удержаться – постоянно проверяю время на часах.

Но вот администратор проводит Матвея к моему столу. Мы пожимаем друг другу руки.

– Выпьешь что-нибудь?

– Нет, спасибо, я за рулем, – качает головой Матвей. – Не буду отнимать много времени, держи, – и протягивает мне черную папку.

Я беру ее и кручу в руках, не решаясь открыть. Я столько дерьма повидал в жизни, столько раз ходил, да и продолжаю ходить по краю, а боюсь простого текста. Оно и понятно – от содержимого этой папки зависит наше с Мадиной будущее.

– Я, конечно, знал, что бизнес Алиева не чист, да млять, у кого сегодня по-другому?! Но когда мои парни нарыли вот это все, – указывает подбородком на папку в моих руках, – даже я был…в ахуе. Мужик очень опасен, у него руки по локоть в крови, Лев. И с неугодными людьми у него разговор короткий – вывозят в ближайшую лесополосу.

Я все же раскрываю папку. Перед глазами мелькают цифры, отчеты, тут есть даже копии различных договоров и свидетельства о смерти дочери и жены Алиева. Я пока плохо соображаю, каким образом вся эта информация поможет мне вырвать из-под его гнета Мадину. Надо просто все детально изучить, уверен, я смогу найти выход.

– Что-то происходит странное в его семье: не так давно у него пропала единственная дочь, а через пару дней трагически погибла жена, – и Матвей, слегка прищурившись, внимательно смотрит на меня, как будто я имею к происходящему отношение. Хотя…в какой-то мере он прав. – Алиев не обращался в полицию, он ищет Мадину, так кажется, зовут девчонку, через свои каналы. Я случайно узнал, Мурат вышел на меня через общих знакомых.

– Я в курсе, что случилось с его дочерью. Из первых уст, – усмехаюсь я.

– Даже так…

– Да. Потому что Мадина живет у меня.

Между нами повисает напряженная пауза. Матвей смотрит на меня так, будто я террорист-смертник, которому вынесли смертельный приговор.

– Что?!

– Мадина – моя женщина. И я не намерен возвращать ее этому ублюдку, – зло выплевываю я, непроизвольно сжимая кулаки.

– Ты знаешь, что сделает с тобой Алиев? Ты вообще представляешь, во что ввязался, Лев? Зачем тебе это?!

– Я люблю ее.

Вот так просто три главных слова срываются с моих губ и повисают между нами. И это самое правильное, что я произносил в последнее время. Я не привык разбрасываться этим признанием, я даже сейчас не вспомню, говорил ли я эти слова Ане, но в своих чувствах к Мадине я абсолютно уверен.

– Сильно…

– Я встретил ее совершенно случайно. Он избил ее, сломал ребра, исполосовал всю спину, девчонка была в ужасном состоянии. Она на улицу не выходит, потому что боится, что люди отца найдут ее. А ищет ее Мурат только потому, что ему позарез нужны инвестиции в его бизнес от некого Амирхана, – со злостью цежу я.

Матвей кивает:

– Да, я слышал, что у Алиева давно проблемы в бизнесе. Про него вообще много чего болтают. Ребята из его окружения вообще поговаривают, что у него с головой проблемы.

– Не сомневаюсь. Психически здоровый человек не будет продавать собственную дочь садисту и убивать жену.

– Вообще я тебя не за этим позвал. Открой тридцать вторую страницу.

Я выполняю то, что просит Матвей. Передо мной обычный договор купли-продажи шестнадцатилетней давности. Вот только…

– Что-нибудь знакомо? – спрашивает Матвей.

Я понимаю, что друг на что-то намекает, и поэтому начинаю внимательно читать документ, натыкаясь на знакомую фамилию. Шаповалов…

– Партнер моего отца?

Помимо того, что мой отец, как и мать, работал врачом, он очень хотел открыть центр для онкологических больных. Даже землю смог купить вместе со своим товарищем – Шаповаловым Геннадием Алексеевичем – и выбить разрешение на строительство. Но строительство так и не началось, потому что он погиб, а когда я вступал в наследство, оказалось, что земля не принадлежала моему отцу.

– Хорошо, допустим, Шаповалов, имел какие-то дела с Алиевым. Разве это противозаконно? – я все еще не понимаю, в чем дело.

– Ты читай внимательнее.

Я хмурюсь все сильнее, но все же пробегаю ниже по строчкам договора.

– Погоди, погоди, ты хочешь сказать…– в шоке бормочу я.

– Именно. Шаповалов продал именно тот кусок земли, который приобретал твой отец, Лев. А владельцем его он стал через три дня после гибели твоих родителей. Уж каким чудом он заключил сделку с мертвым человеком, для меня до сих пор остается загадкой. И самое интересное, что и спросить затруднительно – Геннадий Алексеевич буквально сразу свалил в Болгарию, да так и остался там жить.

В моей голове нарастает гул. Фрагменты наслаиваются друг на друга, складываясь в одну общую картину. В висках начинает пульсировать, тупая боль расползается по всей голове, но я упорно не хочу признавать очевидное.

– Их …что…из-за сраного куска земли? Мою семью убили из-за земли под строительство?!

– Я сам знатно охренел, когда увидел документы. Я могу только предположить. Прямых доказательств у меня нет. Да и Алиев очень умело спрятал концы в воду, а главное действующее лицо сейчас вообще гражданин другой страны. Когда мы столько лет пытались подобраться к разгадке той аварии, мы искали со всех сторон, но и предположить не могли, что в той истории замешан ваш сосед, – словно извиняясь, произносит Матвей.

А я не в силах переварить свалившуюся на меня шокирующую информацию, поэтому подзываю официантку и заказываю виски.

– Бери бутылку, я все же тоже выпью, – бросает Матвей.

Я неожиданно вспоминаю о Мадине. И понимаю, что мне ни в коем случае нельзя к ней в таком состоянии. Она все поймет, девочка очень хорошо научилась меня чувствовать и читать по глазам.

Как бы там ни было, я не намерен рассказывать малышке о том, что вероятнее всего, ее отец убил не только ее мать, но и мою семью. Она достаточно вынесла в этой жизни, и я хочу оградить ее от всего остального негатива. Я пережил уже как-то раз такую шокирующую новость, переживу и сегодня. Тем более у меня есть такая поддержка в виде Матвея. Просто одна ночь, алкоголь, разговоры по душам со старым другом, и я справлюсь.

Набираю Мадине смс: «Не жди меня, ложись спать. Срочная операция. Буду завтра утром».

Я вру ей. Впервые вру. Но эта ложь – она во благо. Не хочу, чтобы Мадина мучилась угрызениями совести за поступки ее отца. А она будет, точно знаю, я тоже ее хорошо изучил.

«Береги себя. Скучаю» – получаю короткий ответ, и окончательно убеждаюсь, что я поступаю правильно.