Хороший плохой босс

В первый же день я попросила себе достаточно большой объем работы и погрузилась в нее с головой. Но ровно до того момента, как в дверях возник удивленный Джек.

– Кейт? Ты что здесь делаешь?

Перевожу на него недоуменный взгляд. Он что, в таком возрасте страдает амнезией?!

– Джек, – осторожно и вкрадчиво произношу. – Я тут работаю ты сам меня вчера принял на эту должность…

Друг закатывает глаза и делает лицо, как на известном демотиваторе со знаменитым Робертом Дауни-младшим, и я снова улыбаюсь.

– Кейт, я еще слишком молод, чтобы впасть в деменцию. Я спрашиваю, что ты здесь делаешь в обеденный перерыв?

Я растерянно оглядываю кабинет. И понимаю, что было не так: тишина, что опутала меня словно кокон. Я настолько ушла в изучаемый проект контракта с головой, что даже не заметила, как все мои коллеги покинули кабинет, а в коридорах никто не бегал. Офис словно вымер.

– Эээээ…ответ все тот же – работаю, – на что Джек снова закатывает глаза, приложив ладонь ко лбу.

– Как маленькая, ей-богу! Вставай, мы идем обедать. Не будешь делать это добровольно и вовремя – приставлю няньку и не посмотрю, что ты взрослая_почти_тридцатилетняя_женщина!

Только не это! На меня коллеги с самой первой минуты смотрят косо. Потому что утром, ровно в девять – ноль-ноль, меня, словно принцессу, ввели под ручки в кабинет начальница отдела кадров и сам Джек. И, разумеется, после их представления никто не кинулся ко мне с распростертыми объятиями с желанием познакомиться и подружиться.

Но мне и не надо. Я пришла сюда не за общением, а за тем, чтобы уйти от реальности, что ждет меня в четырех стенах. Чтобы не пытаться залезть в соцсети и не забить память смартфона его скачанными фотографиями, где он улыбается, смотрит проникновенно в душу или просто заснят в какой-то неожиданный момент.

Чтобы не пытаться позвонить ему, когда так хочется услышать хриплый голос и свое имя из его уст…Когда отчаянно хочется признаться, как сильно я скучаю, а еще поделиться главной новостью.

Я почти всегда набираю его номер, но тут же сбрасываю. Нужно быть сильнее! Ведь я сбежала буквально на край света не для того, чтобы потом названивать и плакаться в трубку. Именно поэтому я включилась в работу и собираюсь пахать, как проклятая.

И теперь я знаю, что работа – лучшее лекарство от депрессии и ненужных мыслей. Я все утро правила проект контракта, что хотели Джеку подсунуть его будущие партнеры, настолько вникла в изучение каждого пункта, что ни разу не вспомнила о Марке! И это поистине прекрасно! Если дело так и дальше пойдет, то я забуду его за более короткий срок, чем думала.

– Обещаю обедать, как по расписанию и гулять, отчитываться буду по фитнес-браслету! Только не надо няньку, ну, пожалуйста! – и умоляюще складываю руки.

– Посмотрим на твое поведение. Но скажу, что мне нравится твое настроение. Так держать, Кейти!

Я задумчиво ковыряла салат, складывая листья то на одной стороне тарелки, то на другой. Я действительно благодарна Джеку. Искренне и глубоко. И я нежно люблю его. Но только, как друга или старшего брата. И никогда не рассматривала и не рассмотрю Джека в качестве мужчины. Потому что это неправильно по отношению к нему: я не знаю, сколько времени мне понадобится, чтобы забыть Марка. И смогу ли я его забыть. Одно я могу сказать точно: мне до сих пор очень больно при воспоминании этого мужчины. Больно и тоскливо.

Именно поэтому я сразу обозначила границы для Джека. Чтобы он не надеялся и не ждал того, что мои сердце и душа чудом излечатся, вытравив образ Воскресенского, который, кажется высечен на подкорке моего сознания.

Мы пообедали в ресторане напротив офиса, болтая ни о чем, и я вернулась в кабинет, сопровождаемая директором компании. Взгляды, которые бросали украдкой коллеги, говорили о том, что такое происходило нечасто. Если вообще происходили.

Я знала, что с этого момента начнутся разговоры и перешептывания за спиной. Но мне было на них плевать. Главное – душевное равновесие и маленькая жизнь, что активно развивается во мне.

Но, к сожалению, «таблетка» в виде работы работает только в офисе. Стоило мне переступить порог моего маленького домика, как воспоминания стали роиться, как потревоженный улей, и хотелось выть от боли и безысходности.

Но сейчас все изменилось. Спустя буквально пару минут я напоминаю сама себе, что все не так уж и плохо. У меня есть частичка мужчины, которым я одержима. И мне нужно перестать быть слабой эгоисткой и в конце концов подумать о благополучии малыша. Я тут же в воображении рисую то, как буду выбирать коляску, кроватку, крохотные комбинезончики и носочки, как буду петь ему колыбельные и рассказывать сказки. Как помогу сделать первый шаг…

– Мы справимся, Китенок. Ведь теперь мы есть друг у друга, – тихо произношу, поглаживая свой живот.

Кажется, я только что нашла лекарство от болезни под названием «Марк Воскресенский».

Глава 7

Семь месяцев промчались, как один. Джек по-прежнему опекал и оберегал меня, несмотря на огромную загруженность и не обращая внимания на пересуды. Кто-то шептался за спиной и тыкал в меня пальцем, презрительно бросая вслед: «Ну, конечно, она же любовница самого генерального…», кто-то намеками, а нашлись те, кто спросил напрямую, когда нас с Джеком можно будет поздравлять с пополнением. Я игнорировала все эти уколы и делала вид, что их не слышу. Я готовилась к самому главному событию в жизни женщины – рождению малыша. И меня совершенно не волновало, о чем серые мыши шушукаются за моей спиной.

Джек настоятельно требовал, чтобы я оформила отпуск и ушла в декрет раньше. Но каждый раз я отвечала категоричным отказом.

– Пойми, Джек, я не могу. Тогда я не смогу справиться с демонами, что живут в моей голове и ждут удобного момента, чтобы вылезти из темного шкафа на свет.

И это действительно так. Если на работе я просто выполняла все, что от меня требовалось, иногда даже сверхмеры, то ночи превратились в сущий кошмар. Марк стал являться ко мне во сне и укоряюще смотрел. Я каждый раз просыпалась вся в слезах. А потом он мне озвучил причину своей обиды.

– Почему ты молчишь? Ведь я имею право знать…

***

– Что случилось, Кейти? – как-то спросил за обедом Джек. – Ты который день сама не своя. Может, надо позвонить твоему лечащему врачу?

Я в очередной раз закатываю глаза, когда Джек заводит речь о моем состоянии. Да, его опека приятна и похвальна, но иногда мне кажется, что удавка контроля меня задушит, и мне становится тяжело дышать.

– Все в порядке. Я беременна, а не больна. Просто плохо спала. Да и…

– И что? Что тебя беспокоит? Может, я смогу помочь?

Нет, мой хороший. Вряд ли ты сможешь залезть мне в голову и заглушить муки совести.

– Я думаю об отце моего ребенка…

У меня не хватает сил, чтобы продолжить, но друг понимает меня без слов.

– Решать, конечно, тебе, но, если бы я оказался в такой ситуации, я хотел бы знать. Ничего не случится, если ты просто скажешь, что твой мужчина скоро станет отцом. Ты не навязываешь, не заставляешь жениться, а просто ставишь в известность. Если боишься ему звонить, то просто напиши сообщение.

«Мой мужчина»…Боже, мне кажется, что это было так давно, не со мной и в параллельной Вселенной… Сейчас это не мой мужчина точно, как бы не болела душа.

– А это мысль…Спасибо, Джек, за совет, ты мне очень помог.

Весь день я обдумывала, что ему написать. Крутила в голове варианты, подбирала слова. Вернувшись домой, устроившись поудобнее на диване, я все же сломалась. Я не нахожу объяснения своему поступку. Могу лишь себя оправдать тем, что это бзик беременной.

Открываю страницу Марка в инстаграм, смотрю на первое и единственное фото в профиле, и забываю, как дышать.

На фото Марк и Аня на каком-то приеме. Он – в темно-синем костюме, сшитом явно на заказ, она – в платье до колен, что не скрывает ее круглого и большого живота. Оба улыбаются, счастливые, а в глаза бросается рука, что обнимает девушку за талию. Рука, что вот также раньше обнимала меня, даря чувство спокойствия и защищенности, что ласкала, даря незабываемые ощущения. Теперь же эти руки дарят тоже самое другой женщине.

Но и это не самое страшное: на ее безымянном пальце правой руки красуется кольцо с бриллиантом, блеск которого слепит даже через экран телефона. Жена. Аня теперь законная жена Марка, ей он принадлежит целиком и полностью до тех пор, пока смерть их не разлучит. Она, а не я.

Слезы беззвучно катятся по щекам, а сердце рассыпалось на мелкие осколки, что впиваются в меня изнутри, причиняя адскую боль. Боль, от которой нет спасения, нет пятого угла в этом мире, где можно было бы спрятаться от нее. Только что я умерла внутри.

Неосознанно глажу живот, пытаясь утихомирить разбушевавшегося сына. Вот так, Китенок, бывает, что один малыш папе нужнее другого. Он клялся в любви твоей маме, но не прошло и полугода, как женился на той, что раньше меня забеременела. И счастлив. Такие эмоции не сыграешь на публику.

Но апогеем всей этой истории стала подпись: «Мы безумно счастливы и ждем не дождемся рождения нашей малышки!»

Я понимаю, что сама виновата, что не сказала ему о беременности и сбежала, но, судя по фотографии, он даже и не вспоминает обо мне! Марк счастлив с Аней, и они ждут дочку. А его сын никогда не пойдет с родным отцом на рыбалку, не покатается на машине и не спросит совета. Потому что мой бывший мужчина счастлив с Аней…

Неожиданно низ живота пронзает острой болью, заставляя меня согнуться пополам. Я дышу, как учил меня врач, но боль нарастает, и я не могу сдержать крик.