Случайная семья для миллионера

Корсаков вообще отец ей или где?! Как можно собственноручно отдать своего ребенка в руки того, кто не гарантирует, что она вообще вернется от него живой?!

– Соврите, – холодно бросаю, стараясь не показывать бурю внутри. – Придумайте, как обойти. Это не мои проблемы. Мне нужна жена, и ваша дочь мне подходит.

На этих словах Даниэла наконец-то отмирает и показывает свой характер во всей красе.

– Не надо говорить обо мне в третьем лице! Я все еще здесь. И я не собираюсь за вас замуж. Я не давала согласия, если на то пошло.

– Это твоя мне компенсация. За испорченную машину. Ты знаешь, сколько она стоит?

Девчонка снова бледнеет, нервно сглатывает, а в глазах застывают злые слезы. Прости, малышка, я специально бью по больному. Бизнес, ничего личного.

– Какая еще машина? – подскакивает папаша. – Дана?! Что ты натворила, Дана?!

Молчит. Даже не оборачивается в его сторону. Только взглядом меня буравит, как будто сжечь хочет, и губы свои пухлые кусает, а я хочу сам. И обязательно попробую их на вкус в самое ближайшее время. Уверен, несмотря на колючий характер, они сладкие. Ванильные.

– Ну, так что, Даниэла, деньгами или натурой отдашь долг?

– Дана…

Вспыхивает, сжимая кулаки все сильнее и сильнее. Как будто кого-то душит. Уверен, в своих фантазиях именно мою шею она сжимает в своих ладонях так крепко.

Молчание затягивается, и я воспринимаю это как знак согласия. С обоих: и Корсакова, и его дочери. Девочка в клетке, ей некуда деться. Выход только один – ЗАГС.

– Я так и думал, – хлопаю ладонями по столу. Поднимаюсь, показывая, что разговор окончен. – Что ж, если мы все выяснили…свадьба через неделю. Организацию беру на себя. Вот мой телефон, – достаю визитку, кладу на стол перед девчонкой. Она к ней не притрагивается, даже руки убирает, как будто кусок картона отравлен. – Пришлешь список гостей. Выбери платье и собери вещи.

– Зачем вещи?

– Ты переезжаешь ко мне, – губы сами плывут в довольной улыбке, глядя на растерянность на хорошеньком личике. Мне хочется поставить девчонку на место за ее дерзость. Именно поэтому я добавляю, вызывая ужас в ее глазах. – После первой брачной ночи у тебя не будет сил на то, чтобы заниматься переездом. Так что лучше сделать это заранее. До встречи у алтаря.

– Ты еще пожалеешь, – шипит мне в спину.

Молодец, девочка, я в тебе не ошибся. Даже в такой ситуации последнее слово всегда за тобой. Уверен, наш брак точно не будет скучным.

Глава 4

Даниэла

Разговор с отцом и потенциальным женихом высасывает все мои силы. Хочется орать и биться в истерике. Это я там, в кабинете, держалась, стараясь не показывать виду, как мне страшно. А сейчас меня всю колотит и хочется вытошнить из себя этот день.

Вылетаю из кабинета отца, не забыв от души хлопнуть дверью напоследок.

– Даниэла…– шокированно тянет в спину секретарша отца, но я не останавливаюсь, лишь махнув себе за спину рукой, мол, не сейчас.

Не дожидаясь лифта, по пожарной лестнице сбегаю вниз, лишь бы скорее покинуть это здание. На улице оглядываюсь по сторонам и примечаю небольшую аллею. Перебегаю дорогу, не обращая внимания на свет светофора и злые сигналы водителей.

– Дура! Что творишь! – орет один из них, опустив стекло. – Я чуть тебя не сбил!

Лучше бы сбил. Потому что в душе такая воронка от предательства, что жить не хочется.

Опускаюсь на первую попавшуюся скамейку и смотрю на землю строго перед собой.

Я не понимаю, как отец может так поступить с единственной дочерью. Ему плевать, что со мной будет. Ему плевать, что садист Третьяков мог довести если не до могилы, то до психушки точно. Не понимаю, как можно распорядиться жизнью собственного ребенка…вот так. В голове не укладывается, что это происходит со мной, в моей реальности!

Да, мой отец никогда не был образцовым. Его часто не было дома. Он все время пропадал на работе. Говорил, что растит второго ребенка, и он более проблемный, чем я. Папа никогда не читал мне сказок перед сном, не ходил в кино, не учил кататься на велосипеде. Да даже в отпуск на море ездил несколько раз на моей памяти. И то либо спал, либо работал в номере.

Ответ, почему отец продает меня во благо собственной компании, лежит на поверхности.

Он просто меня никогда не любил.

От этого бьющего наотмашь понимания я задыхаюсь. Меня буквально скрючивает пополам и хочется орать от боли. Вот только это, как и лекарства, как и врачи, не поможет.

Сгибаюсь, обнимая себя за коленки, и дышу. Хочется, как в детстве, когда я болела, чтобы мама села рядом и обняла, пока не спадет температура.

Мама!

Вот кто поможет мне! Согреет, выслушает и обязательно убедит отца в том, что он поступает, как варвар.

Подскакиваю на месте и вынимаю телефон из кармана, чтобы вызвать такси. Благо, машина находится сразу и ждать всего две минуты.

Едва переступаю порог дома, торопливо скидываю ботинки, бросаю куртку прямо на пол.

– Мама! Мамочка! – заглядываю в комнаты по пути и буквально врываюсь на кухню.

Мама оборачивается, вытирая руки о передник. Окидывает меня взволнованным взглядом и делает шаг навстречу.

– Дана? Что случилось, дочь? На тебе лица нет!

Кидаюсь маме в объятия, прижимаясь всем телом, и обнимаю изо всех сил.

– Мамочка! Мам..,– меня хватает только на то, чтобы повторять это слово, как молитву во спасение. Вся сотрясаюсь от рыданий, пряча лицо на плече у мамы.

– Да ты вся замерзла! Ледяная! Не хватало, чтобы заболела! Садись, солнышко, буду тебя чаем отпаивать. А потом успокоишься и расскажешь мне в подробностях, что случилось.

Мама аккуратно усаживает меня на кухонный диванчик, и я сразу поджимаю под себя ноги. Я всегда любила сидеть здесь, именно в такой позе. Попивать мамин фирменный чай на травах и секретничать с ней обо всем на свете.

Мама суетится, разливая чай по кружкам. Ставит на стол розетку с вареньем, которое она сама варит по фирменному секретному рецепту, пирог с яблоком и мои любимые шоколадные конфеты.

Ставит кружку передо мной и опускается на стул напротив.

– Пей. Я туда ромашки еще добавила, чтобы ты успокоилась.

Киваю и молча делаю большой и обжигающий глоток. Чувствую, как тепло разливается по желудку, но внутри меня все еще метет февральская вьюга.

– Ты меня напугала, Дана. Что произошло?

На долю секунды мне становится стыдно: мама и вправду выглядит слегка бледной и взволнованной. Наверно, мне стоило взять себя в руки, прежде чем возвращаться домой и заставлять маму нервничать. Но мне так была нужна ее поддержка…

– Папа сошел с ума.