Как работать над собой. И создать будущее, которое отличается от настоящего

Я отметила первую годовщину The Holistic Psychologist, организовав групповую медитацию, посвященную внутреннему ребенку, на Западном побережье; так я поблагодарила свое сообщество за поддержку и дала нам возможность воссоединиться в реальной жизни и отпраздновать следование общему пути. За несколько дней до этого я набрала в Google «локации на Венис Бич» и наобум выбрала место встречи. Предложив в блоге бесплатные билеты на мероприятие, я скрестила пальцы в надежде, что это заинтересует людей. За несколько часов набралось три тысячи желающих. Я поверить в это не могла.

Я сидела под палящим солнцем на Венис Бич, а мимо проносились бегуны и другие жители Южной Калифорнии. Я смотрела на волны, бьющиеся о берег. Шершавый песок под ногами и прохладная влажность пропитанных океанской водой волос заставили меня четко ощутить свое тело в пространстве и времени. Я чувствовала себя такой настоящей, такой живой, поднимая руки в молитве и воображая различные жизненные пути, которые привели каждого из окружавших меня в это утро на пляже замечательных людей. Я окинула взглядом толпу и на короткий миг почувствовала себя ошеломленной под огромным количеством глаз, направленных на меня – человека, который никогда не любил быть в центре внимания. А затем начала:

Что-то привело вас сюда. Что-то внутри вас пришло сюда с глубинным намерением исцелиться. Намерением стать лучшей версией себя. Это нужно отметить. У каждого из нас есть детство, которое формирует нынешнюю реальность, и сегодня мы решили исцелиться от прошлого, чтобы создать новое будущее.

Та часть вас, которая знает, что это правда, – это ваша интуиция. Она всегда была рядом. Просто мы выработали привычку не прислушиваться к ней или не доверять тому, что она говорит. Находиться сегодня здесь – шаг к возрождению того разрушенного доверия внутри нас.

Произнося эти слова, я встретилась взглядом с незнакомкой в толпе. Она улыбнулась мне и коснулась сердца, как бы говоря: «Спасибо». Мои глаза вдруг наполнились слезами. Я плакала – и это были не те же слезы, что проливались в тарелку с кашей годами ранее. Это были слезы любви, принятия, радости. Слезы исцеления.

Я – живое свидетельство этой истины: пробуждение – не мистический опыт, свойственный исключительно монахам, мистикам и поэтам. Оно не только для «духовных» людей. Оно для каждого, кто хочет измениться – кто жаждет исцеления, процветания, сияния.

С пробудившимся сознанием возможно все.

Введение

Учебник по холистической психологии

«Как работать над собой» – это свидетельство революционного подхода к ментальному, физическому и духовному здоровью под названием «холистическая психология». Это движение, центральной идеей которого стала привычка ежедневно быть творцом собственного благополучия путем разрушения негативных паттернов поведения, исцеления от проявлений прошлого и создания осознанного Я.

Холистическая психология фокусируется на разуме, теле и душе, чтобы восстановить баланс физической оболочки и нервной системы и исцелить незатянувшиеся эмоциональные раны. Она дает силы преобразиться и стать тем человеком, каким вы всегда были глубоко внутри. Она пишет новую, захватывающую историю, в которой физические и психологические симптомы являются сигналами, а не пожизненными диагнозами, которые можно разве что облегчить. Эта история проникает в суть хронических болей, стресса, усталости, тревоги, проблем с пищеварением и нервной системой, которые долгое время отвергались или игнорировались традиционной западной медициной. Она помогает объяснить, почему многие из нас чувствуют себя отстраненно, потерянно, словно в тупике. Она делится инструментами, которые позволяют создать новые привычки, понять поведение окружающих и избавиться от мысли, будто ваша ценность определяется каким-либо человеком или вещью. Если вы возьмете за правило выполнять работу каждый день, наступит момент, когда вы посмотритесь в зеркало и будете поражены тем, что увидите в нем – в хорошем смысле этого слова.

Эти холистические методы – упражнения, задействующие силу физическую (через дыхание и работу над телом), психологическую (через изменение вашего отношения к своим мыслям и опыту прошлых лет) и духовную (через воссоединение со своим истинным Я и с коллективным разумом) – эффективны, потому что тело, разум и душа взаимосвязаны. Они работают, потому что завязаны на эпигенетике и том факте, что мы имеем куда большее влияние на свое психологическое состояние, чем можем себе представить. Исцеление – это сознательный процесс, который можно проживать ежедневно, изменяя привычки и модели поведения.

Слишком многие из нас существуют в бессознательном состоянии. Мы перемещаемся на автопилоте, выполняя автоматические, привычные действия, которые не служат нашим интересам и не отражают того, кем мы являемся на самом деле и о чем страстно мечтаем. Практики холистической психологии научат, как восстановить связь с внутренней навигационной системой, с которой нас разъединили модели поведения, заученные в раннем детстве. Холистическая психология помогает услышать этот знакомый голос, довериться ему, отпустить «личность», вылепленную и сформированную родителями, друзьями, учителями и обществом в целом, и привнести сознание в бессознательное Я.

На этих страницах вы откроете для себя новую парадигму интегративного подхода к исцелению; она включает в себя работу над разумом, телом и душой. Пожалуйста, обратите внимание: я не призываю избавляться от старой и не утверждаю, что инструменты традиционной психотерапии и другие терапевтические форматы не несут никакой ценности. Я предлагаю подход, который включает в себя аспекты различных методов – от психологии и нейронаук до практик осознанности и духовности, – чтобы довести до совершенства то, что мне видится наиболее эффективными и интегративными техниками исцеления и благополучия в целом. Я объединила уроки и инсайты из таких традиционных моделей, как когнитивно-поведенческая терапия (КПТ) и психоанализ, а также привнесла холистические аспекты, которые (на момент написания этих строк) еще не нашли такого широкого отклика в популярной психологии. Важно понимать, что практики холистической психологии основаны на свободе, праве выбора и в конечном счете расширении возможностей. Некоторые вещи могут срезонировать, а некоторые нет; наша цель – использовать те инструменты, которые в вашем конкретном случае работают лучше всего. Сам процесс их выбора поможет ощутить более тесную связь со своей интуицией и с истинным Я.

Научиться самоисцелению – селфхилингу – это акт самосовершенствования. Селфхилинг – не просто событие с какой-то степенью вероятности, это данность, потому что никто, кроме нас самих, не знает наверняка, что лучше всего подходит каждому из таких уникальных нас. Увы, для многих качественная медицинская помощь, особенно по вопросам психического здоровья, недоступна. Мы живем в мире, где процветает неравенство в зависимости от того, где ты живешь, как выглядишь и кем являешься. Даже те, кто имеет достаточно привилегий, чтобы позволить себе помощь такого рода, часто сталкиваются с шокирующей правдой: не весь медицинский уход создан на равных условиях. И если нам посчастливится найти воистину готового помочь терапевта, мы столкнемся с ограничением в виде лимитированного объема времени, отведенного на личные встречи. В этой книге вы найдете модель самонаправленного обучения, советы и подсказки которой позволят вам выполнить работу по самоисцелению. По-настоящему осмыслить свое прошлое, прислушаться к нему, стать его свидетелем, извлечь из него уроки – все это процесс, ведущий к глубинным изменениям. Долгосрочным изменениям. Это истинная трансформация.

«Как работать над собой» разбита на три части. Первый раздел закладывает фундамент: мы узнаем о своем истинном Я, о силе собственных мыслей, а также о влиянии стресса и детских травм на все системы организма. Он помогает понять, как физическая дисрегуляция не дает нам двигаться дальше в эмоциональном плане. Во второй части мы «снимем верхний слой» и доберемся до разума. Разберемся, как работает сознание и подсознание, как родительский авторитет формирует наше видение мира, создавая мыслительные и поведенческие паттерны, которые остаются с нами и по сей день. Затем мы нырнем еще глубже и познакомимся со своим внутренним ребенком. Узнаем об историях эго, которые защищают нас и уберегают от повторения одних и тех же действий в отношениях, пройденных еще в детстве. В финальной части, которую я считаю сутью работы, мы поймем, как применить полученные знания, чтобы достичь эмоциональной зрелости и ощутить более искренний контакт с людьми. Нет человека, который был бы как остров[2 - Отрывок цитаты английского поэта и проповедника Джона Донна. – Прим. перев.]. Мы социальные существа, и только воистину воплотив свое подлинное Я, мы обретаем способность испытывать глубокую связь с теми, кого любим. На этой основе формируется чувство единения с коллективным «мы» – с чем-то большим, чем мы сами. На протяжении всего пути вас ждут подсказки и различные инструменты; они помогут вам, в какой бы точке вы ни находились.

Все, что вам нужно, чтобы приступить к этой трансформации, – это ваше сознательное Я, желание копать глубже и понимание того, какими нелегкими могут быть изменения и какой тяжелой дорога. Здесь нет быстрых решений – и с этим фактом сложно смириться, особенно тем, кто привык верить в иллюзию существования «волшебной таблетки». Я буду первой, кто скажет, что работа выглядит именно так, как звучит: это работа. Нет никаких коротких путей, и никто другой не может сделать это за вас. Стать активным участником собственного исцеления может быть некомфортно и даже страшно. Но в конечном итоге познание того, кто вы есть и на что способны, расширяет ваши возможности, трансформирует личность и в целом становится одним из самых проникновенных переживаний из всех, что могут выпасть на нашу долю.

Некоторые из тех, кто следит за моей работой, говорят, что я доношу правду, словно оборачивая ее в теплое, удобное одеялко. Я воспринимаю это как комплимент, но сейчас будет минутка жестокой реальности: бывает такое, что нам становится слишком комфортно. Исцеление редко происходит без труда. Временами это болезненно и страшно. Приходится избавляться от стереотипов, которые не просто сдерживают вас, но и попросту вредят. Приходится позволять какой-то части себя умереть, чтобы другая часть могла возродиться. Не все хотят стать лучше. И это совершенно нормально. Личность некоторых людей тесно сплетена с недугами. Другие боятся истинного благополучия, потому что оно несет в себе неизвестность, а неизвестность пугает. Есть какое-то утешение в том, что ты в точности знаешь, какой будет жизнь, даже если от такой реальности накатывает тошнота. Наш разум – это машина по поиску всего знакомого. Привычное кажется безопасным – но ровно до тех пор, пока мы не убедим себя, что дискомфорт – это временный и необходимый этап трансформации.

Вы сами поймете, когда будете готовы начать это путешествие. А затем начнете сомневаться и захотите все бросить. Именно в этот момент наиболее важно сохранять приверженность делу и уделять внимание практикам до тех пор, пока это не войдет в привычку. В конце концов привычка перерастает в уверенность, уверенность – в перемены, а перемены ведут к трансформации. Настоящая работа никак не касается «внешнего». Все внутри вас. Она исходит от вас.

Первый шаг – на удивление сложный – заключается в том, чтобы представить себе будущее, которое отличается от настоящего. Закройте глаза. Как только вы сможете вообразить реальность, альтернативную той, в которой живете, вы будете готовы двигаться дальше. И если пока что у вас не получается, знайте: вы не одиноки. У этого ментального блока есть свои причины. Будьте со мной; эта книга написана для вас, потому что я тоже была этим человеком.

Пора начинать.

Глава 1

Вы – свой лучший целитель

Следующий сценарий наверняка покажется знакомым: вы решаете, что сегодня – тот самый день, когда ваша жизнь изменится. Вы начнете ходить в спортзал, снизите объем переработанных продуктов в рационе, будете отдыхать от социальных сетей, перестанете общаться с сомнительными бывшими. И вы уверены, что в этот раз все точно получится. Позднее – может, через несколько часов; может, через несколько дней или даже недель – в игру вступает психологическое сопротивление. Кажется, что у вас физически не получается прожить без газировки с сахаром. У вас не хватает сил пойти в спортзал, а короткое сообщение бывшему с вопросом «Как дела?» пишется будто само собой. Разум весьма убедительно вопит, предлагая не менять ничего в своей привычной жизни аргументами вроде «Ты заслуживаешь поблажек». Тело вторит разуму, запуская чувство усталости и тяжести. Появляется единый сигнал: «У тебя ничего не получится».

Я работаю психологом-исследователем уже более десяти лет, и «Я словно застрял» – фраза, которую мои клиенты чаще всего используют, чтобы описать свои чувства. Каждый из них пришел в терапию с желанием измениться. Некоторые хотели изменить конкретные вещи в себе и перенимали новые привычки, отмечали новые паттерны поведения и искали способы полюбить себя. Другие стремились решить какие-то внешние проблемы: повлиять на отношения с другими людьми или наладить контакт с родителем, супругом или коллегой. У многих назревало желание (и потребность) меняться как внутренне, так и внешне. Я работала с состоятельными людьми и людьми, живущими в нищете; гиперфункциональными и высокопоставленными; находящимися за решеткой и отвергнутыми традиционным обществом. Несмотря на разный бэкграунд, все они, единогласно, чувствовали себя в тупике – вредных привычек, деструктивного поведения, предсказуемых и опасных шаблонов, – и из-за этого ощущали себя одинокими, обособленными и обреченными. Почти всех беспокоило, что о подобном «застревании» скажут люди, и часто они навязчиво тревожились из-за мнения окружающих. У большинства укоренилась глубокая убежденность в том, что их последовательная неспособность придерживаться начатых изменений отражает более глубокий внутренний порок, «ничтожность» – это описание звучало из уст многих.

Часто клиенты, лучше других знакомые с собой, подмечали модели проблемного поведения и даже могли представить четкий путь, ведущий к изменениям. Но лишь немногим удавалось сделать первый шаг от осознания к действию. Те, кто видел выход, стыдились инстинктивного возвращения к привычному, нежелательному поведению. Они стыдились того, что знали, как будет лучше для них, но все равно не работали в этом направлении – именно поэтому они оказывались в моем кабинете.

Даже мои помощь и поддержка порой давали весьма ограниченный эффект. Пятидесяти минут терапии в неделю не хватало для значимых изменений в жизни большинства моих клиентов. Некоторые так разочаровывались в этой не приносящей никакого удовлетворения карусели, что вообще переставали приходить на сессии. Другие получали пользу от нашего совместного времяпрепровождения, но изменения приходили мучительно медленно. Наша встреча могла казаться невероятно продуктивной – а потом тот же самый клиент приходил через неделю с ворохом историй, отражающих тот же предсказуемый набор проблем. Кто-то оказывался невероятно проницательным и собирал в единую картину все сдерживающие паттерны, но впоследствии не мог противостоять инстинктивной тяге вернуться к тому, что ощущалось привычным, в реальной жизни (то есть за пределами моего кабинета). Они могли оглянуться и увидеть проблемы, но ничего не могли сделать с этим знанием. Я наблюдала аналогичные ситуации у людей, которые имели за плечами некий трансформирующий опыт – это мог быть интенсивный ретрит или церемония очищения, – но со временем снова возвращались к старым, нежелательным моделям поведения, которые и побудили их изначально заняться поиском ответов. Неспособность двигаться дальше после переживания чего-то настолько очевидно поворотного доводила некоторых до кризиса: «Что со мной не так? Почему я не могу измениться?»

Я осознала, что терапия и единичный трансформирующий опыт имеет свой предел на пути исцеления. Чтобы по-настоящему запустить цепочку перемен, нужно работать и каждый день делать новый выбор. Для достижения ментального благополучия можно начать с ежедневного активного участия в собственном исцелении.

Чем больше я смотрела по сторонам, тем чаще замечала то же самое разочарование – не только в своей практике, но и среди друзей. Многие принимали лекарства от бессонницы, депрессии и тревожности. У некоторых не было какого-то официально диагностированного аффективного расстройства, но при этом аналогичные симптомы проявлялись у них в социально одобряемом виде: гиперактивность, частые путешествия, навязчивое обновление социальных сетей. Это те же люди, которые были круглыми отличниками, выполняли задания за несколько недель до дедлайна, пробегали марафоны, работали на должностях с высоким уровнем стресса и успешно функционировали под давлением. Во многих отношениях я тоже была одной из этих людей.

Я не понаслышке знала об ограниченности традиционной модели оказания психологической помощи. Я впервые пришла на психотерапию, когда мне было слегка за двадцать: меня мучили почти беспрерывные панические атаки из-за серьезных проблем с сердцем у мамы. Успокоительные препараты помогали, но я чувствовала себя вялой, отстраненной, постоянно уставшей – словно была старше своих лет. Я была психологом – человеком, который помогает другим понять свой внутренний мир, и при этом оставалась безучастной и совершенно не способной помочь даже самой себе.

Мой путь

Я родилась в Филадельфии, в типичной семье среднего класса. У моего отца была стабильная работа «с девяти до пяти», а мама занималась домом. Каждое утро мы завтракали в 7 часов, каждый вечер ужинали в 5:30. Нашим девизом была фраза «Семья – это все», и по всем внешним показателям это звучало реалистично. Мы были образцом среднеклассовой нормальности и счастья – типично американской проекцией, затуманивающей реальность.

На деле все обстояло совершенно иначе. В детстве моя сестра столкнулась с серьезными, угрожающими жизни проблемами со здоровьем, а мама страдала от фантомных болей, которые порой приковывали ее к кровати на несколько дней. Несмотря на то что мамина болезнь не обсуждалась в семье открыто, я все понимала. Я знала, что маме плохо. Я знала, что из-за боли она словно отсутствует. Я знала, что она стала рассеянной и хронически тревожной. На фоне всего этого стресса мой эмоциональный мир по понятным причинам мог быть забыт.

Я была третьим и последним ребенком в семье – «счастливой случайностью», говорили они. Мои брат и сестра были значительно старше (брат уже мог голосовать, когда я только появилась на свет), и они мой опыт не разделили. Всем известно, что проживание в одном доме не гарантирует проживания одинакового детства. Родители шутили, что я их «младенец Христос». Я хорошо спала, почти не создавала проблем и держалась более или менее в стороне от разного рода неприятностей. Я была активным ребенком, вечно полным энергии и стремящимся всегда быть в движении. Я очень рано научилась облегчать любые проявления бремени своего существования и старалась максимально приблизиться к совершенству всеми знакомыми мне способами.

Моя мать была не особенно щедра на эмоции. В семье не пользовались популярностью всякие нежности, а физический контакт был сведен к минимуму. Фраза «Я тебя люблю» звучала как будто неуместно. На самом деле впервые я услышала эти слова, произнесенные так открыто, когда маме делали операцию на сердце – мне было чуть за двадцать. Не поймите меня неправильно: внутри я всегда знала, что родители очень меня любят. Позднее я выяснила, что родители моей матери всегда были с ней холодны и держались отстраненно, когда дело доходило до выражения любви и привязанности. Моя мама – будучи травмированным ребенком – никогда не получала любви, которой так жаждала. В результате она не была способна выразить ее сама по отношению к своим детям, которых на самом деле очень любила.

В целом моя семья жила в общем состоянии эмоционального избегания, когда все неприятное просто игнорировалось. Когда я начала устраивать выходки (на некоторое время отбросив образ младенца Христа), ходить на вечеринки еще до достижения подросткового возраста, вваливаться домой с красными глазами и бессвязной речью, никто не сказал мне ни слова о моем поведении. Это избегание продолжалось до тех пор, пока чьи-либо подавляемые эмоции не начинали бить ключом, переполняли человека и заканчивались взрывом. Так случилось однажды, когда мама прочитала мою личную записку, обнаружила в ней доказательства того, что я пила, и впала в истерику – швырялась вещами, плакала и кричала: «Ты меня просто убьешь! У меня будет сердечный приступ, и я упаду замертво прямо сейчас!»

Из-за того, что я часто чувствовала себя «не такой», сколько я себя помню, меня интересовало, что заставляет людей вести себя именно так, как они это делают. Неудивительно, что вскоре я поняла, что хочу стать психологом. Я не только хотела помогать людям; я хотела понимать их. Я хотела иметь возможность ткнуть в исследование и сказать: «Видишь! Вот почему ты именно такой! Вот почему я именно такая!» Этот интерес привел меня в Корнеллский университет, где я изучала психологию, а затем и на докторскую программу по клинической психологии в Новую школу социальных исследований в Нью-Йорке. Благодаря модели «ученый-практик», которой придерживалась программа, от меня требовалось одновременно и проводить исследования, и вести терапевтические сессии. Я была как губка, жадно впитывала всю доступную информацию о различных подходах к терапии, потому что знала, что хочу практиковать так, чтобы действительно помочь другим понять себя и исцелиться.

Там я познакомилась с когнитивно-поведенческой терапией (КПТ) – стандартизированным подходом к терапии, очень четко устроенным и ориентированным на достижение поставленных целей. Во время сеансов КПТ клиенты часто фокусируются на одной проблеме: это может быть депрессия, чувство тревожности в толпе или проблемы в браке. Цель этого метода – помочь пациенту выявить некорректные мыслительные паттерны, лежащие в основе его поведения; это процесс, который порой помогает найти облегчение в череде беспокойных чувств.

Модель КПТ основана на идее того, что наши мысли влияют на эмоции и в конечном счете на поведение. Меняя отношения со своими мыслями, мы меняем весь каскад эмоций, захлестывающих наше тело и побуждающих действовать определенным образом, – это краеугольный камень всей работы, описанной в этой книге. КПТ часто называют «золотым стандартом» психотерапии, потому что ее легко воспроизводимые, повторяемые структура и формат отлично подходят для лабораторных исследований. И хотя изучение этой модели преподало мне ценный урок о силе мыслей, при применении на практике она может оказаться не совсем гибкой. Во время практики с клиентами порой создавалось ощущение некой скованности, словно КПТ не слишком подходила для уникальной личности, сидящей передо мной.

Во время учебы в аспирантуре меня больше привлекала интерперсональная, или межличностная, терапия (ИПТ) – более открытая терапевтическая модель, которая использует связь между клиентом и терапевтом как катализатор для улучшения других отношений в жизни клиента. У большинства из нас в той или иной области жизни есть проблемные отношения – с семьей, партнерами, друзьями или коллегами, – поэтому новая, положительная динамика при контакте с терапевтом может оказаться весьма целительной. То, как мы проявляем себя в отношениях, в действительности свидетельствует об общем благополучии. Я полностью согласна с тем, что то, как мы раскрываемся в отношениях, аналогично тому, как мы раскрываемся в жизни, – и эту тему мы будем исследовать на протяжении всей книги. В рамках холистической психологии мы также учитываем понимание того, что наши отношения строятся по образцу самых ранних связей с родителями; этот акт моделирования поведения, называемый психологическим обусловливанием, мы подробнее рассмотрим в главе 2.

В ходе обучения я изучала психодинамические подходы, теории разума, которые выдвигают гипотезу, что людьми движут внутренние силы. Я изучала эти модели – те, что обычно ассоциируются с клише кушетки и аналитика с трубкой в зубах – в Нью-Йоркском психоаналитическом обществе и институте и в Филадельфийской школе психоанализа. Там я узнала о притяжении подсознания – глубинной части психики, которая хранит воспоминания и является источником наших стремлений, автоматических инстинктов и мотивации. Начав свою практику, я обрела глубокое понимание роли нашего подсознания. Я постоянно замечала, как мои клиенты осознавали, какие аспекты жизни нуждаются в изменениях – использование психоактивных веществ в качестве отвлекающего маневра, вспышки гнева в романтических отношениях, возвращение к детским паттернам поведения в семейных отношениях, – и каждый раз они возвращались к терапии с историей, которая отражала один и тот же повторяющийся подсознательный цикл. То же самое я видела в себе. Это осознание сыграло важную роль в создании и развитии философии холистической психологии.

Параллельно с осваиванием этих новых методов я начала вести исследования и работать в области восстановления после употребления психоактивных веществ. Я вела амбулаторные и стационарные группы по лечению наркозависимости и способствовала деятельности программы, помогающей людям с зависимостью развивать навыки межличностного общения для поддержки в процессе выздоровления. Это помогло мне получить представление о реальном жизненном опыте тех, кто пытается контролировать употребление психоактивных веществ. Этот опыт привел меня к выводу, что зависимость не ограничивается такими конкретными веществами и переживаниями, как алкоголь, наркотики, азартные игры и секс; циклы человеческих эмоций также могут вызывать зависимость. Эмоциональная зависимость особенно сильна, когда мы в привычной манере ищем или избегаем определенных состояний в качестве способа справиться с травмой. Изучение зависимости показало мне неразрывную связь между телом и разумом, а также ключевую роль нервной системы в ментальном здоровье – эта тема еще будет подробно рассматриваться в книге.

На разных этапах работы после защиты докторской я пыталась включить в свою практику внешние элементы. Я чувствовала, что майндфулнес дает нам огромные возможности для рефлексии и самоанализа. После проведения и публикации собственного исследования на эту тему[3 - LePera, N. (2011). Relationships between boredom proneness, mindfulness, anxiety, depression, and substance use. The New School Psychology Bulletin, 8(2).] я попыталась убедить своего научного руководителя позволить мне изучить медитации и их влияние на аддиктивное поведение в рамках диссертации. Мне отказали. Он не верил, что в практиках концентрации внимания может быть сокрыта терапевтическая ценность; по его мнению, это было причудой, а не чем-то достойным изучения.

Сейчас, оглядываясь назад, я вижу, как мой путь расстилался передо мной. Мой внутренний проводник показывал мне все необходимое для создания холистической модели исцеления. Я открыла частную практику и включила в свою работу многие аспекты всех изученных мной методик. И хотя я предлагала интегративный подход к терапии, через несколько лет мной завладело разочарование. Мои клиенты обретали некоторую осознанность, но изменения происходили медленно. Я практически чувствовала, как уверенность утекает от них. И одновременно чувствовала, как ослабевает моя собственная уверенность.

Я посмотрела вокруг себя – по-настоящему, словно в первый раз. Не будет преувеличением сказать, что у каждого из клиентов, обращавшихся ко мне за психологической помощью, также наблюдались и физические симптомы. Уже покончив с учебой, я начала задаваться новыми вопросами: почему многие клиенты страдают от проблем с пищеварением, от синдрома раздраженного кишечника (СРК) до запоров? Почему столь высок уровень аутоиммунных заболеваний? Почему почти каждый постоянно чувствует легкую панику и опасность?

Я могу с уверенностью сказать, что не нашла бы свой путь без общепринятых знаний, полученных в образовательных учреждениях. Многое из того, чему я научилась в академической среде, я привнесла в создание холистической психологии. Но чем больше самостоятельных открытий о связи разума, тела и души я делала, тем яснее видела ограниченность традиционной подготовки.

Связь разума, тела и души

Закройте глаза. Представьте себе лимон. Рассмотрите его блестящую желтую кожуру. Подержите его в руках. Прочувствуйте все выпуклости. Поднесите к носу; вообразите, как яркий аромат бьет прямо в ноздри. Теперь представьте, как отрезаете от этого лимона дольку. Посмотрите, как вытекает сок, пока вы разрезаете мякоть. Теперь положите дольку в рот. Губы может начать немного пощипывать. Прочувствуйте его кислоту, цитрусовую прохладу, свежесть. Рот морщится или наполняется слюной? Одна лишь мысль о лимоне может вызвать целую гамму сенсорных реакций. Вы только что испытали на себе связь разума и тела, не откладывая книгу.

Это упражнение на визуализацию – простой, но эффективный способ показать, как взаимосвязаны разум и тело. К сожалению, западная медицина ограничена убеждением, что это две отдельные сущности: клинические врачи занимаются только одной (в психологии и психиатрии) или только другой (в любой другой отрасли медицины), но редко включают в план лечения что-то для обеих. Это самовольное разделение разума и тела сдерживает медицину от раскрытия ее целительного потенциала в полном объеме, а порой и вовсе ухудшает наше состояние. В то же время культуры коренных народов и Востока понимают и почитают связи между разумом, телом и душой/духом[4 - McCabe, G. (2008). Mind, body, emotions and spirit: Reaching to the ancestors for healing. Counselling Psychology Quarterly, 2(2), 143–152.] – ощущение чего-то большего, чем мы сами[5 - Schweitzer, A. (1993). Reverence for life: Sermons, 1900–1919. Irvington.], – на протяжении тысячелетий. Они издавна использовали различные ритуалы и церемонии, чтобы установить связь со своим Я и выйти на контакт с предками – те указывали путь и даровали ясность, – и действовали они с внутренним «знанием» того, что весь человек состоит из взаимосвязанных частей.

Популярная западная медицина долгое время клеймила эту связь как «ненаучную». В XVII веке французский философ Рене Декарт представил концепцию «дуализма разума и тела»[6 - Mantri, S. (2008). Holistic medicine and the Western medical tradition. AMA Journal of Ethics, 10(3), 177–180.][7 - Mehta, N. (2011). Mind-body dualism: A critique from a health perspective. Mens Sana Monographs, 9(1), 202–209.], которая буквально разделила их. Эта дихотомия сохраняется и четыреста лет спустя. Мы по-прежнему относимся к разуму так, словно он отделен от тела. Если вы сталкиваетесь с психологическими проблемами, вы обращаетесь к врачу одного типа, имеете один набор медицинских записей и оказываетесь в одного рода клинике; если же ваши симптомы считаются «физическими», процесс происходит совершенно иначе. По мере развития технологий в XIX веке мы узнали больше о биологии человека и о том, как окружающая среда (вирусы, бактерии) может навредить нам. Медицина стала зоной вмешательства. Когда появляются симптомы, врач помогает справиться с ними либо избавляясь от них (например, с помощью хирургического вмешательства), либо назначая лечение (с помощью рецептурных лекарств с изученными и неизученными побочными эффектами). Вместо того чтобы прислушаться к своему телу (ведь симптомы – это его способ достучаться до нас), мы пытаемся заставить его замолчать. А подавляя симптомы, часто наносим себе еще больший ущерб. Идея комплексного подхода к лечению была отброшена в сторону ради лечения симптомов, и это породило порочный круг зависимости. Я называю это «моделью пластыря» – когда мы фокусируемся на лечении отдельных симптомов по мере их появления, но не смотрим на вызвавшие их причины.