Случайный рыцарь

Я вытаскиваю квадратный листок бумаги и смаргиваю слезы при взгляде на знакомый почерк.

«Белла, ты последовала в Калифорнию за своей головой. Знаю, кто вложил в нее эти мысли. На этот раз я хочу, чтобы ты выбирала сердцем. Доверься мне.

    С любовью, дед».

Его деликатность вызывает улыбку. За все двадцать четыре года жизни я никогда не слышала, чтобы дед говорил что-то плохое о моих родителях, хотя для них естественным было противоположное поведение. Но намек был кристально прозрачен. Я почти вижу, как он подмигивает.

– Полагаю, это было что-то важное? – спрашивает Шеридан с профессиональным интересом.

– Да. – Я кладу записку обратно в конверт и прячу его в сумочку. – Он… он хотел убедиться, что я справлюсь. Думаю, он знал, что рано или поздно это произойдет, раз уж оставил вам свое завещание.

Шеридан кивает.

– Спрошу еще раз: у вас остались какие-нибудь вопросы?

Я делаю глубокий вдох, позволяя воздуху проникнуть в легкие и наполнить все тело.

– Пока ничего. Все хорошо.

– На ранчо есть документы, которые тоже нужно подписать. Пожалуйста, верните их, когда вам будет удобно. – Мужчина протягивает мне визитку. – Вот все мои контакты: телефон в офисе, мобильный, домашний. Звоните в любое время, мисс Рид. И днем, и ночью.

Я смотрю, как он снова неторопливо встает и морщится. Бедолага.

Я не буду звонить ему, пока не возникнет крайней необходимости. Ему следует соблюдать постельный режим, а не возиться с этим бардаком.

– Хотите, я позову ваших родителей? Могу оставить вас наедине, если пожелаете.

– Спасибо. Не сегодня. – Я встаю. Ни за что.

Адвокат уже хлебнул маминых упреков, так что на сегодня хватит. Он ведет меня к двери, а затем через приемную в небольшую комнату ожидания, где в красных кожаных креслах сидят родители. Когда мы заходим, мама закрывает и кладет в сумочку компактное зеркало. Она явно расстроена тем, насколько скромными и тихими были похороны.

Уверена, что она ожидала возможности показать всей Северной Дакоте, какую прекрасную жизнь ведет с тех пор, как уехала отсюда десятилетия назад.

Папа встает и идет ко мне.

– Все? Закончили?

– Да, – отвечаю я, а затем поворачиваюсь, протягивая руку адвокату. – Еще раз спасибо, мистер Шеридан.

– Мне было приятно, – говорит он, пожимая мне руку.

Папа коротко прощается с ним, а затем мы втроем выходим за дверь на солнечный свет. На улице ветер. Его резкие порывы напоминают всем, откуда появился ландшафт местных холмов и равнин.

– Ты можешь поехать с нами в отель, – предлагает отец.

Кивая, направляюсь к своей машине. Это навороченный джип, купленный мне дедом на окончание школы. Тогда мы жили в Орегоне. Он настоял, что мне нужен полноприводный автомобиль, если я собираюсь постоянно ездить из Калифорнии в Орегон и, разумеется, в Северную Дакоту, чтобы повидаться с ним.

И мне так больно, что эта поездка оказалось первой.

Какая же я дура. Думала, что впереди полно времени. А его не было. Вообще. Если бы я только могла это знать…

Отель был неподалеку, на окраине города. Мои родители уже ждут у арендованной машины, пока я паркуюсь.

– Мы обсудим все в номере как цивилизованные люди, – произносит мама на полном серьезе. – Нет нужды обсуждать наши личные дела в присутствии посторонних, которые будут потом сплетничать. Этот городишко с его слухами и сплетнями никогда не изменится.

Меня все еще беспокоит нервный спазм в животе, а мамино настроение только ухудшает состояние.

– Послушайте, я не понимаю, что мы вообще должны обсуждать? Я уже заглянула в отель, чтобы собрать вещи, расплатилась за номер и собираюсь отправиться на ранчо. Пожалуйста, поедем туда все вместе. В любом случае ранчо – лучшее место для каких бы то ни было разговоров.

– Ни в коем случае! – Мама смотрит на меня с недоверием. – Этот дом был развалюхой еще много лет назад, а сейчас он должен быть в еще худшем состоянии. Там просто опасно, Аннабель.

Развалюха. Все верно.

Таковым, по ее мнению, является любой дом, где нет собственного бара с горячим какао и крытого водопада.

Конечно, я ничего не говорю вслух. Нет смысла.

Я всегда знала, как она относится к деду и его очаровательному ранчо, но смирилась с этим по просьбе Джона много лет назад. Он тогда сказал: «Не позволяй ее проблемам стать твоими». Хороший совет на все времена.

При мысли о доме меня наполняет надежда. Деда нет, но будет Эдисон, и я уже не могу дождаться, когда увижу его снова.

– Ты серьезно? – Мать подходит, изучая меня, словно хочет проверить, не подхватила ли я какую-то экзотическую болезнь.

– Я поеду. Кто-то должен присматривать за Эдисоном.

– Эту старую клячу еще много лет назад пора было отправить на колбасную фабрику, – мрачно шутит папа.

Думаю, что шутит. Хотя время для этого не совсем подходящее.

Мамины слова скатываются с меня как с гуся вода, но грубость отца поражает. В этот момент все сомнения исчезают, и раздумья о том, как я проживу эти шесть месяцев на ранчо в соответствии с условиями завещания, улетучиваются.

– Ни за что, – говорю я. – Эдисон заслуживает того, чтобы прожить остаток дней на ранчо, и там же его похоронят. А я позабочусь об этом.

Через полчаса, после очередного натиска родителей, изводивших меня на стоянке, пока я укладывала чемодан на заднее сиденье, я выезжаю из отеля.

Трудно противостоять инстинктивному желанию послушать родителей, ведь я всегда была послушным ребенком и следовала их советам, даже когда в результате приключение превращалось в злоключение. Но на этот раз?

Ни. За. Что.

На этот раз я последую за собственной музой. Или, может быть, чем-то еще.

– Слышишь, дед? Я следую зову сердца, а не головы. Как ты и просил. – Я улыбаюсь, услышав собственный голос, и сворачиваю на шоссе, вдавив педаль газа, чтобы добраться до места назначения как можно скорее.

* * *

Ранчо находится в нескольких милях к северу от города за озером Биг Фиш, где я научилась ловить рыбу.

Только я не делала этого уже много лет. Дед обожал рыбалку, и мы много времени проводили за этим занятием, когда я приезжала к нему. Он считал, что самый лучший день – тот, который ты провел, ловя судака и северную щуку, а затем готовя их на ужин.