Это всегда была ты

– Ладно, – вздохнула я. – Ты, конечно, можешь меня задушить, тогда мы обойдемся без рыданий.

Она хихикает мне в шею, и я отвечаю на ее объятия.

– Спасибо, – шепчу я. После минуты молчания мы отрываемся друг от друга. Я немного смущена, потому что мы так мало знакомы, но Харпер, похоже, не возражает.

– Кстати, мне кажется, что никто этого не замечает.

– Чего?

– Что вы с Ашером так много ссорились раньше, а сегодня вечером вы отлично ладили друг с другом. У меня даже сложилось впечатление, что у вас много общего.

Я морщу нос.

– Потому что мы оба любим вегетарианскую пиццу?

– Ну да, – говорит Харпер и наклоняется, чтобы убрать последнюю тарелку. – Вы оба только что смеялись над Рохелио. Честно говоря, я даже не поняла прикола.

– Потому что ты была занята Сэмом. – Теперь моя очередь двигать бровями и ухмыляться. – Как давно вы уже вместе?

Она снова выпрямляется.

– Уже почти два года. Ной раньше много заботился о лошадях, и когда он уехал, они искали кого-то на лето, кто возьмет эту обязанность на себя. Честно говоря, я понятия не имела о лошадях и просто соврала на собеседовании. – Щеки Харпер заметно розовеют. – Но для меня это была идеальная работа на время каникул. Обычно во время учебы я подрабатываю в кафе библиотеки, но на семестровые каникулы там так мало работы, что они даже не нуждались во мне. Так что в течение двух недель я читала все, что можно прочитать о лошадях. О том, как содержать конюшню в чистоте, об уходе за седлами, о том, как стричь лошадей и ухаживать за их копытами, о том, как понять, когда им не хватает корма, и все такое прочее.

– О боже, я бы никогда не осмелилась. Живая лошадь, за которой нужно ухаживать, – это что-то совершенно другое, нежели просто теория.

– Да, но я справилась довольно хорошо. А если бы нет, то попросила бы о помощи – вряд ли я смогу заставить бедных лошадей страдать от своего невежества. Но меня раскрыли уже на второй день, потому что Ашер с первого взгляда понял, что я ничего не знаю о лошадях. Он отвел меня в сторону и показал все, что мне нужно было знать. – ее голубые глаза вспыхнули. – Так что я ему чем-то обязана, тем более что он никогда не доносил на меня своему отцу.

– А Сэм потом встретил тебя в конюшне? Раньше он никогда даже близко не подходил к лошадям.

Теперь Харпер закатила глаза:

– Разумеется, нет. Сэм – самый неспортивный парень из всех, кого я знаю. Но он все время приходил рисовать на пастбище. Наверное, сначала я его просто раздражала. В какой-то момент он обратился ко мне. Я подумала, что ему действует на нервы музыка, которую я всегда включала, пока убиралась. Конечно, только когда лошади были на пастбище, – быстро добавляет она. – Но потом он сказал мне, что Джордж Эзра будет для него поводом стать геем, потому что у него прекрасный голос, а еще он остроумный и к тому же британец. Он просто не мог мне не понравиться. Знаешь, есть так много мужчин, которые постоянно раскидываются гомофобными высказываниями, но Сэм совсем другой. Я сразу поняла, что он прекрасно поладит с моим братом, а это для меня очень важно.

Я киваю, Харпер теперь мне нравится еще больше, потому что она так ласково отзывается о своем брате.

Она встряхивает кухонное полотенце, которым только что пользовалась, и вешает его, прежде чем продолжить.

– Я сказала Сэму, что мой брат Чейз очень похож на Джорджа Эзру, и спросила его, хочет ли он с ним познакомиться. Тогда он признался мне, что уже давно мечтает встречаться с сестрой этого Чейза, который так похож на Джорджа Эзру. Потом он показал мне свои рисунки, и вместо животных повсюду была изображена я. Клянусь тебе, в тот момент я уже поняла, что почти наверняка влюблюсь в него.

О боже, это так мило, что мне хочется завизжать, но сейчас я все еще могу держать себя в руках, чтобы не делать этого, и вместо этого издаю только тихий вздох. Что является большой удачей, потому что Ашер и Сэм в этот момент приходят на кухню, чтобы обменять свои пустые пивные бутылки на полные.

– Надеюсь, ты принесла еще, – прерывает наш разговор Сэм, чем выводит Харпер из себя.

– Сэм! – ругается она и понимающе качает головой. – Иногда ты и в самом деле просто невозможен.

– Он хотя бы честный, – возражает Ашер и поднимает одну бровь, прежде чем обратиться ко мне. – И это больше, чем можно сказать о большинстве, не так ли?

Почему он сказал это, глядя на меня, осталось для меня загадкой. Я поджимаю губы и автоматически хватаюсь за молнию своей кофты, чтобы убедиться, что она все еще на самом верху. Как всегда, я чувствую себя во власти Ашера и ненавижу это чувство.

– Папа, кстати, как раз уже на подъездной дорожке, если тебе это интересно, – бросает он как бы невзначай. Ашер указывает в сторону входной двери. – Ты же так хотела с ним поговорить.

Глава 5

Когда я покидаю гостевой домик через несколько минут, на часах уже одиннадцать вечера. Ашер только один раз коротко кивает мне и говорит, что придет позже, поэтому я в одиночестве несу корзину с пустыми бутылками обратно в дом. Подъездная дорожка лишь немного освещена фонарями, тучи комаров кружат вокруг желтых световых шаров. У входной двери я обыскиваю карниз, и мои пальцы касаются единственного ключа, который Хиллари хранит там. Она никогда не оставляет дом открытым – вне зависимости от того, частный это остров или нет. Так было и раньше.

Я чертовски устала, и хотя мне хочется уже узнать, почему Ричард вызвал меня сюда, разговор с отчимом на данный момент – последнее, что мне нужно. Вечер с Харпер и Сэмом был таким милым до того момента, когда Ашер выгнал меня. Да, он не сделал это напрямую, но тем не менее. По-другому воспринимать его замечание вообще не получается.

Я оставляю корзину в коридоре. Из кухни доносятся голоса. Дверь приоткрыта, и я едва могу разобрать хоть что-то, но понимаю, что это не дружеская беседа – потому что люди говорят слишком громко и быстро.

Так, ладно, у меня был очень долгий день. Я видела одного из моих сводных братьев полуголым в самолете, мой кошелек украли, а еще на меня набросились два боксера. Не говоря уже о том, что я была чертовски напряжена в течение нескольких часов, опасаясь показать Ашеру свою уязвимость. И получалось у меня не очень хорошо.

Я отступаю и на цыпочках подкрадываюсь к лестнице. Голоса становятся громче.

– …это неприемлемо! Я ожидаю от тебя адекватного поведения. Ты все еще Блейкли, даже если это, по-видимому, ничего не значит для тебя.

– Ну и что ты мне сделаешь? Отправишь в мою комнату или выгонишь меня на улицу? – голос звучит весело, вызывая у меня мурашки по коже. – Нет, подожди, просто забери у меня кредитные карты. Блейкли же привыкли решать любые проблемы своими гребаными деньгами. – Кухонная дверь распахивается и с грохотом ударяется об стену. В следующее мгновение вспыхивает свет. – А это еще кто, черт подери?

Я резко оборачиваюсь и стараюсь выглядеть дружелюбно, но на сегодня во мне осталось не так уж много доброты. Таким образом, «черт подери», похоже, является фразой, которая первой приходит на ум моим братьям при виде меня, и постепенно это начинает меня беспокоить. Я делаю жалкую попытку изобразить улыбку.

– Это твоя сводная сестра.

Ной медленно подходит ко мне. Он встает так близко, что мне приходится поднять голову, чтобы посмотреть ему в лицо и разглядеть на нем широкую ухмылку. Его волосы растрепались, как будто он уже спал и его потревожили. При этом Ной наверняка только что вернулся домой.

– Моя сестра, с ума сойти.

Он моргает, как будто свет здесь ярче, чем есть на самом деле. Его глаза светятся зеленым оттенком, но зрачки его неестественно расширены. Похоже, тут замешан не только алкоголь. Это зрелище мне достаточно хорошо знакомо благодаря университету.

– Привет, Ной.

– Ничего не понимаю.

Когда он говорит, мои подозрения подтверждаются. Вместе с запахом алкоголя до меня доносится запах наркоты. Он ухватился за воротник своей кожаной куртки, где черная татуировка тянется по его шее до ушей. Кожа под ней выглядит еще совсем красной, как будто он покинул тату-салон всего несколько минут назад. Это так на него похоже. Надпись гласит «МЕГА». Он ударяет меня кулаком по плечу, как будто я одна из его приятелей, и я вздрагиваю.

Очевидно, Ной немного не в себе.

Я скептически поднимаю бровь, затем смотрю на человека, который появляется позади него и выглядит так, как будто он вот-вот набросится на сына, чтобы избить его.

– Здравствуй… Ричард.

Мой отчим резко останавливается.

– Айви, – с трудом выговаривает он. А потом качает головой. – Очень хорошо. Это очень хорошо. Замечательно, – повторяет он, и это звучит не дружелюбно, а больше похоже на рычание. Он массирует виски, как будто ему нужно собраться с мыслями. Или успокоиться. Затем он указывает наверх: – Ной, мы продолжим наш разговор завтра, когда ты будешь в подходящем для этого состоянии.

– Отличная идея, папа. По-моему, тебе в голову всегда приходят лучшие идеи. – ухмылка Ноя становится еще шире, делая его похожим на слишком большого щенка, несмотря на все эти татуировки. Ему приходится держаться за перила лестницы, чтобы не упасть. – Давай просто отложим это на завтра. Если у тебя будет на это время. – Ной наклоняется ко мне. – Эй, если у тебя все еще будет настроение после того, как старик возьмет у тебя интервью, зайди в мою комнату, и мы сыграем во что-нибудь.

Неужели он действительно считает меня одним из своих приятелей? И должен ли он так пренебрежительно говорить о своем отце, который находится с нами в одной комнате и все прекрасно слышит?

– Посмотрим.