Андрей Сахаров. Во имя правды. Маленькие рассказы о большом успехе

Андрей и ещё несколько студентов направились в партком университета. Нашли председателя парткома. Спросили, что им делать. И тот закричал: «Спасайся, кто как может!».

Спустя неделю университет с преподавателями и студентами стал собираться в эвакуацию в Ашхабад. 23 октября на вокзале Сахаровы провожали Андрея – он должен был добраться электричкой до Мурома, чтобы там присоединиться к эвакуационному эшелону. Месяц спустя Андрей узнал, что в тот же день в их дом в Гранатном переулке попала авиационная бомба. Дом был разрушен, но никто из членов семьи не пострадал.

До Мурома пришлось добираться «на перекладных». Был момент, когда Андрей ехал на открытой платформе, с разбитыми танками, которые везли на ремонтный завод.

17. Эвакуация

Десять дней собравшиеся в Муроме студенты и преподаватели Московского университета ждали воинский эшелон. Сахаров потратил это время на чтение трудов Якова Ильича Френкеля по квантовой механике и теории относительности. И по словам самого Андрея Дмитриевича «как-то сразу очень много понял». Возможно, это была защитная реакция организма – Андрей полностью сосредоточился на науке, пытаясь отгородиться от ужасов войны.

А потом целый месяц университетские добирались в теплушках до Ашхабада. Дорога была долгой и богатой на впечатления. Для Андрея этот месяц пути стал первым и, по словам самого Сахарова, запоздалым выходом из семейного круга, первым контактом со студенческой средой и… девушками. Человек неразговорчивый, всю дорогу Андрей помалкивал, читал книги Френкеля и прислушивался к разговорам.

Каждый вагон был оснащён двухъярусными нарами на 40 человек, с печкой посередине. Время коротали интеллектуальными играми (играли в «Остаповедение»). Читал лишь один Андрей.

6 декабря состав прибыл в Ашхабад. Студенты разгрузили университетское имущество и стали обживать школу в центре города. Потом студентам было выделено общежитие. На занятия же приходилось ходить в пригород – университет расположился в Кеши. Транспорт не ходил – на лекции добирались пешком.

И уже здесь, в Ашхабаде, Андрей подружился с двумя студентами – Петром Куниным и Яковом Цейтлиным. Это были его первые друзья.

18. Время учебы сокращается

Начало учебного года было скомкано эвакуацией – занятия начались лишь в середине декабря. Но учиться пришлось всего полгода – в связи с войной курс физфака и других факультетов был сокращен на один год, с 5 до 4 лет.

Очень трудная ситуация сложилась с учебниками и лабораторным оборудованием. При полном отсутствии книг обходиться пришлось лекционным материалом. А лабораторные работы были упразднены из-за отсутствия условий для их проведения.

Жилось голодно – каждому студенту полагалось 400 граммов хлеба в день и, если повезёт, тарелка горячей затирухи (мучной болтанки). Иногда перепадала картошка, которая становилась настоящим лакомством.

Ни о каких пропусках занятий уже не было и речи. После лекций Андрей приходил в общежитие, ложился на кровать и… начинались долгие разговоры-размышления, которые никогда не касались политики или войны. Только наука, только физика.

В эту пору – в начале 1942 года Андрею удалось сделать одно любопытное «изобретение», повлиявшее на здоровье студентов. Он «вычислил» доступный источник жиров, которых очень не хватало молодым растущим ребятам. Сахаров обнаружил в ближайшей аптеке… касторовое масло, на котором можно было готовить пищу. Попробовали – получилось замечательно.

А к весне 1942 года курс стал готовиться к выпускным экзаменам. Студенческая жизнь подходила к концу. И впереди у всех была… война.

19. Будущий физик

Кто никогда не сомневался в том, что Андрея ждёт будущее ученого, был отец Дмитрий Иванович Сахаров. Вторым стал профессор Анатолий Александрович Власов, преподаватель курса квантовой механики. Именно Власов разглядел в Андрее будущего физика-теоретика…

В соответствии с временем курс Сахарова выпускался по специальности «Оборонное металловедение», хотя ничего общего с металловедением их обучение, в общем-то, не имело. Сахарову была предложена тема для дипломной работы – замена серебра в устройствах релейной защиты. Андрей решил использовать вместе серебра нержавеющую сталь. Раздобыл на рынке электрическую вилку с зубьями из нержавейки. Отпилил контактные стойки и вбил одну из них в отверстие сердечника реле, высверлив серебряный сердечник. С этим самодельным «прибором» и отправился на защиту прибора, добавив к нему солидное теоретическое обоснование.

В июне 1942 года Андрей заболел. Ослабленный голодом и неустроенным бытом молодой организм сдался перед дизентерией. Выходила сокурсница Елена Талалаева, дочь врача.

А потом наступила пора экзаменов – дипломная работа шла в зачет вместо не пройденных студентами лабораторных работ. Все экзамены Сахаров сдал на отлично. Накладка вышла только с экзаменом по… физике. Андрею достался вопрос по теории относительности. Экзамен принимали профессора Игорь Тамм и Михаил Леонтович. Сахаров очень сжато изложил основную часть теории относительности. И получил… тройку!

20. Диплом с отличием

Легенда это или действительный случай, но мы приведём эту историю, поскольку случай прелюбопытный и в высшей степени показательный. В личном архиве Сахарова документальных подтверждений этой истории нет, но она рассказана академиком Вонсовским, который, в свою очередь, ссылался на рассказ Тамма

После окончания экзамена Игорь Евгеньевич Тамм не мог найти себе места весь вечер. Поздно ночью позвонил Михаилу Александровичу Леонтовичу и сказал: «Слушай, так этот студент все правильно говорил. Мы его не поняли – это нам надо тройки ставить! Надо завтра с ним поговорить…»

На следующий день Сахаров был вызван в ректорат. И его несчастная тройка была тут же исправлена на пятерку. В результате Андрей получил диплом с отличием – одни пятерки и ни одной четверки.

При выпуске профессор Власов предложил Андрею остаться при институте для научной работы. Сахаров отказался – посчитал, что во время войны должен «заняться делом», хотя понятия не имел, каким именно. И заявил, что намерен ехать по распределению. Оказалось, что он едва ли ни единственный с курса, кто не стал рваться в Москву.

Сахаров получил направление в Ковров. В конце июля 1942 года Андрей снова пересек всю страну с юга на север. Спал на чемодане между скамеек, доставал билеты на поезда, чтобы добраться до места. Но в Коврове пробыл всего 10 дней. Оказалось, что ружейный завод не может подыскать Андрею работу по специальности.

21. Ульяновск

Со справкой от руководства ковровского завода Андрей отправился в Москву – в Наркомат Вооружения, где должен был получить новое назначение. Впервые за 10 месяцев Сахаров получил возможность встретиться с родителями и повидать младшего брата Юру, который только что закончил 10-й класс. Юру ждал призыв в армию…

31 августа Андрей получил назначение в Ульяновск на патронный завод на должность «по договоренности» с окладом в 700 рублей и предоставлением общежития. На месте он был 2 сентября, на 4 дня раньше назначенного наркоматом срока.

И здесь ситуация повторилась. Руководство не имела представления, как можно использовать молодого физика. Сахаров был направлен в распоряжение главного механика завода. А тот решил избавиться от юноши, переправив его на… лесозаготовки…

Это было самое безумное назначение, которое только можно представить. Готового ученого, выпускника с «красным» дипломом направили в лес в качестве… обычного вальщика! Две недели Андрей надрывался на валке деревьев. Он не подходил для этой работы категорически, но старался не подвести физически более сильного напарника. Уставали оба просто ужасно.

В конце рабочего дня опытные вальщики находили в себе силы отправиться в поле за картошкой на зиму. За ними плелись и Андрей с напарником, но могли набрать лишь на ужин. Недоедание, невыносимо тяжелая работа и ощущение напрасно проведенных в университете лет сделали свое дело – 16 сентября Андрей получил травму руки. И его направили на завод за новым назначением.

22. Чертежник

Когда Сахаров вернулся в Ульяновск (патронный завод располагался на левом берегу Волги, город – на правом), оказалось, что он уже неделю числился в новой должности – младшего технолога в заготовительном цехе. Здесь он хоть что-то мог сделать полезное, помогая старшему технологу составлять чертежи.